Евгений Пышкин - Путь в Никуда

Барр повиновался. Он перевел взгляд на врачевателя. Тот ловко схватил его запястье и начал разматывать старую повязку. Барр следил за отточенными движениями. Затем лекарь аккуратно, даже благоговейно свернул ткань, пропитанную кровью, и убрал ее в суму.

– Зачем они вам? – спросил Барр.

– Заметил. Я высушу повязки и сохраню.

– Обычно сжигают, чтобы заразу убить.

– А ты ничего не помнишь, солдат?

– Я битвы не помню. Почти.

– С такими ранами, что у тебя по всему телу, умирают сразу, а ты не только не умер, но и выжил. Это я тебя нашел и удивился, затем мой маршал к тебе приставил. Твои раны затянулись с нечеловеческой быстротой. Как тебе это удалось?

Барр лишь неопределенно покачал головой.

– Раны твои недолго кровоточили. Они еще не зажили, а кровь остановилась. Чудеса, – донесся точно сквозь воду голос лекаря.

Барр ощутил слабость. Тело вялое и безвольное, словно мешок набитый соломой. Хотелось лежать и спать, спать, и спать, хотелось вообще не просыпаться. Жажда и голод его мало беспокоили, а вот сон настырно, как голодная крыса, лез из всех щелей темницы.

– Опять морит? Ты хлеба поел бы, – предложил лекарь.

– Не хочу.

– Странно. Ешь мало. Хорошо, ложись. Еще увидимся.

Лекарь направился к выходу, но, остановившись перед дверью, обернулся и произнес:

– Когда более-менее очухаешься, познакомишься с нашим маршалом. Он горит желанием увидеть чудо-солдата.

Лязг закрываемой темницы Барр услышал сквозь дрему. Он вновь провалился в тягучий сон. Слабость именно та, которую он почувствовал сразу после укуса змеелюда, но на этот раз ему не приснился мертвый город.

Сквозь безволие и отупение чувств пробилось воспоминание. Барр опять сидел перед костром, мешал ложкой суп. Напротив расположился посредник Двуликого. Эприн молчал, опустив взгляд. Кажется, он всматривался в танец огня.

– Зачем вы решили выкупить меня? – спросил Барр.

Посредник с опаской поднял глаза на солдата, и в них была растерянность, словно застали на месте преступления. Затем Эприн, овладев собой, посмотрел пристальным, долгим и холодным взглядом, и ответ нехотя слетел с губ:

– Мы еще тебя не выкупили. Ты еще не там, где должен быть, но ты сам знаешь, почему мы решили выкупить тебя. Ведь знаешь? Так?

И в это мгновение Барр ощутил присутствие третьего, который оказался не человеком, а бесполым существом. Оно, серое и долговязое, очутилось перед костром, припало на колени и протянуло когтистую руку к Барру. Тот испугано бросил взгляд на Эприна, и Эприн, сидя неподвижно, кивнул и повторил:

– Ты сам знаешь.

Когтистая рука опустилась на плечо солдата, и солдат увидел еще одно такое же существо за спиной посредника. Оно стояло без движения. Оно нависало над Эприном, и миром сна завладела обреченность.

– Не сопротивляйтесь, – проговорил святой отец.

Барр, ощутив тепло и боль в плече, проснулся.

– Солдат. Вставай солдат. – Рука лекаря лежала на Барровом плече. – Пора. Ты достаточно отдохнул. Третий день не просыпаешься. Давай. Вытяни руки перед собой.

Грохнула дверь темницы, и вошел стражник. Он надел на запястья Барра цепь.

Барр чувствовал себя лучше, но неприятная слабость все еще владела телом, а рассеянное внимание не позволило запомнить дороги. Где его вели – все точно в тумане. Одни коридоры сменяли другие, и все виделось однообразным и безликим. Стало чуть светлее – вяло заметил Барр.

Они поднялись в верхние комнаты и оказались в покоях маршала Дерча.

– А, наконец-то, ведите его сюда, – сказал он.

Стражник покинул комнату. Его сменил другой. Он встал в дверях. Лекарь и Барр проследовали на указанное место.

– Да вы садитесь, – фальшиво дружелюбно произнес маршал. Они сели на лавку. – Ну, Молт, чем удивишь?

– Удивлять нечем, господин Дерч. Все волшебство уже случилось. Он выжил после тех ран, которые считаются смертельными. Мы лишь видим последствие чуда, но объяснить не можем.

– Молт, чудо, которое ты сможешь объяснить, уже не имеет права называться чудом. Мы должны его чувствовать, но не объяснять. Солдат, что скажешь? Что сделали с тобой вертранцы?

– Ничего, – угрюмо ответил Барр.

Он выловил из воздуха гнев, сочащийся из лиргийского маршала, но маршал сдерживался, играя роль милостивого врага.

– Солдат, – продолжил Дерч. – Ты все знаешь. Ты, видимо, слышал о выкупе и поэтому решил молчать? Ваш посредник, Эприн, по-моему… Да, Эприн. Он внес уже половину выкупа. Пришли из Круга Двуликого послушники и принесли на блюде. Бери – не хочу. Я чту закон, я принял мирное посольство и с миром отпустил его, но я задался вопросом: зачем? Зачем им простой солдат? И тут же ответил: твои раны, они заживали быстрее, чем обычно. И я вновь говорю: все дело в тебе. Кто ты?

– Я крестьянин по имени Барр.

Дерч стукнул кулаком о стол. Лекарь Молт невольно дрогнул. Барр не шевельнулся, ему эта сцена показалось смехотворной, он опустил глаза, чтобы скрыть улыбку.

– Крестьянин по имени Барр! – заговорил маршал с нажимом. – Ты жив только благодаря Эприну. Он просил вернуть тебя исключительно живым и здоровым. Я дал слово. Что с тобой случилось? – И Барр рассказал о нападении существа. – Хм… Змеелюд тебя таким сделала?

– Видимо.

Дерч кивнул стражнику. Пленника увели.

Маршал и лекарь остались вдвоем.

– Что скажешь, Молт, ты веришь ему?

– Я верю только своим глазам, а они меня не обманывали ни разу. Я видел, как затянулись его раны, как кровь самопроизвольно останавливалась…

– Это я слышу не в первый раз. Хватит. Мне кажется, он обманывает нас. Змеелюды нападают, чтобы похищать жизни, высасывать силы без остатка, а тут лесное существо вручает ему дар… Кстати, их легендарный король Вертран в одном из сказаний сразился как-то со змеелюдом и остался жив.

– Это все преувеличение, господин маршал. На Вертрана напала дикая лесная свинья.

Маршал засмеялся, а затем проговорил:

– Но все-таки он остался жив. Не верю я ни в каких змеелюдов. Этому солдату зелье дали или…

Дерч подошел к окну, глянул наружу и, обернувшись к лекарю, уточнил:

– А крови точно хватит?

– Я осторожно пускал кровь пленнику раза три, когда он был без сознания. Тело не хотело отдавать кровь, но, думаю, ее будет достаточно для эликсира. Еще попробую смешать кровь с уже известными препаратами.

– Хорошо. У других пленников чудес не наблюдалось?

– Нет, господин.

– Это настораживает. Я понял, если бы зелье дали всем, но зачем давать одному?

– Может, попробовать оставить Барра у себя?

– Не получится. Не хочу настраивать против себя посредников. Наживать врагов из круга Двуликого? По уму его бы следовало припрятать, но мы не успели. Я чувствую себя как на ножах. Ладно, прах все побери! Барр убил столько наших солдат, а мы с ним цацкаемся. Жаль. Придется отпустить.