Александр Нейман - Вельзевул за кулисами

– Ты куда? Мы идем домой! – окликнул его Ден.

Булка, остановился под лестницей, поднял свою голову, с выпученными глазами, громко испортил никем не востребованным «подлестничный» воздух и ринулся в погоню за нами. А мы, дико хохоча, старались убежать от него, топая шестью пьяными ногами по коридору. Наше шумное эхо разлеталось по всему Дворцу культуры металлургов, в котором уже давно никого не было, кроме спящего сторожа. Его гулкий, раскатистый храп сменял звук наших удаляющихся шагов и разгонял тьму по углам.

Я слегка опаздывал, поэтому решил воспользоваться услугами общественного транспорта. Подъехала маршрутка. Я редко ездил в общественном транспорте, по этой причине навык правильной посадки у меня отсутствовал и я, от всей души, ударился головой о пластиковую панель над дверью. Я устроился на сиденье, почесывая ушибленное место. На следующей остановке вошла женщина лет тридцати и села рядом со мной. На ней была легкая блузка и босоножки из кожзаменителя, скорее всего все с центрального рынка. На руке два кольца – обручальное и перстень, и ободок на волосах, убранных в хвост. На лице ее не было никакой косметики, но оно все равно было приятным и успокаивающе добрым. Мне показалось, что от нее пахло бигусом и отравой для тараканов. Я решил, что она работает в детском саду.

Внутри было не выносимо жарко, жарче, чем на улице. Окна были открыты, но с улицы врывался воздух, который не охлаждал, а поглощал своими горячими кисельными потоками пассажиров. Все вокруг выглядели изможденными от небывалой жары. Я забился как можно глубже в угол, чтобы спрятаться от солнца и прикрыл глаза. Через минуту мне стало темно и прохладно, как бывает, когда лежишь в тени с закрытыми глазам и, вдруг, начинает дуть легкий ветерок.

Я сижу в тени дерева, вокруг снуют люди, идет дождь и светит солнце, дует прохладный ветер. Он несет знакомый запах, запах сказочной весны, наступившей сразу после осени. Как будто зимы и не было никогда. Запах опавшей листвы и сырой земли в сочетании с ароматом молодой травы утоптанной босыми ступнями. Запах высыхающего на холодном солнце лесного мха. Запах, который ветер несет из далека, попутно собирая все новые и новые нотки, чего-то знакомого и в то же время неизвестного.

Сидя на скамье, с ногами, опущенными в прохладную лужу с чистой водой, я поднимаю голову к солнцу и, закрыв глаза, вдыхаю этот удивительный воздух. Сквозь веки я вижу, падающие на меня тени, проходящих мимо людей, ощущаю колебание густого прохладного воздуха. Одна из теней останавливается передо мной и не уходит. Я чувствую, что знаю, чья это тень, но не могу вспомнить. Пытаюсь открыть глаза, и никак не получается. Внезапно прохлада уходит, исчезает этот дивный воздух, тяжесть с моих век куда-то улетучивается и я, наконец, открываю глаза – напротив меня сидит пожилой мужчина в старомодных солнцезащитных очках, на нем клетчатая рубашка с коротким рукавом, на его лице усы. Женщина из детского сада, от которой пахло коллективным детством, только что вышла, и я видел в окно, как она переходит дорогу от остановки к противоположному тротуару. Проследив за ней взглядом, я заключил, что мне следовало бы выйти вместе с ней, но я проспал. На часах было без семи шесть, то есть спал я всего около восьми минут и проснулся чуть позже, чем нужно было.

Все собрались на сцене, в главном зале дворца, потому что там было прохладно. Слабо светил репетиционный свет. За левой кулисой стоял чуть выкаченный на сцену рояль на сломанной ножке. Рояль всегда немного торчал, его было тяжело двигать, поэтому работникам сцены было гораздо проще сильнее выдвинуть кулису, чем выкатывать или закатывать такую тяжесть.

Ждали только меня, но прохладно отреагировали на мое появление – все были увлечены очередной байкой известного «квнщика». Он рассказывал о том, как в одном из гастрольных туров им довелось путешествовать на пароходе вместе с иностранцами. Эту историю я уже как-то слышал, поэтому, молча пожав всем руки, тихо сел, чтобы не мешать.

Депутат Кузнецов почти сдержал свое слово, вместо ста обещанных он дал нам восемьдесят тысяч. Этого было более чем достаточно. Мы собрали состав, в который вошли несколько человек из старой городской сборной. Среди них были люди, игравшие за наш город задолго до нас. Когда-то они играли в командах, которые впоследствии стали успешными и были переформированы в единую сильную областную сборную, но только они не дотерпели до этого счастливого времени. По разным причинам: кто-то собирался завести семью, но так и остался на стадии сборов или вообще бросил эту затею, кто-то уехал работать в столицу, кого-то забрали в армию, кому-то просто не повезло и ему не хватило места в составе перспективной команды с телевизионным будущим. Но все они по-прежнему возвращались к своему давнему увлечению и были частыми гостями не только на наших играх, но и на репетициях. Не редко мы совместно писали какие-то номера или даже целые сценарии. Ну, в общем, как и предлагал Егор, мы подключили более опытных и зрелых людей. В новый состав влилось два человека «взрослых квнщиков» и один второкурсник нашего «технаря», на которого мы положили глаз еще за год до создания этой сборной.

Высоким и худощавым, но, в то же время, создающим впечатление очень сильного человека был Руслан. Он успел поиграть, как минимум в пяти командах и даже в начальном составе областной сборной, и, в ее же составе побывать в Сочи. Для нас его опыт был бесценен, ибо мы понятия не имели, что ждет нас там, не имели понятия с каким материалом нужно ехать и вообще, как попасть в состав команд участниц фестиваля.

Слава – следующий «взрослый» – не знаю, насколько хотел играть и насколько еще любил КВН, но поехать в Сочи ему очень не терпелось. В написании сценария он не принимал никакого участия, но присутствовал на всех наших «собраниях», будь, то репетиции или сочинение материала. Его ценили за обладание поставленным голосом, отличной дикцией и очень свободным, раскованным поведением на сцене. Он запоминал тексты, прочитав их один раз или на слух, единожды услышав.

Руслан же не был так пластичен и внятен, но обладал живой фантазией и виртуозным мышлением. В этой области он был как Ахиллес в схватке, только с лицом пьяного клоуна. Казалось, если он начинал развивать какую-то мысль, то его было не остановить. Образы, репризы, ситуации, неожиданные оригинальные решения, все это как будто окружало его, невидимое для нас. Ему оставалось только хватать все эти подручные инструменты и использовать как оружие против публики. Уморительно смешное оружие. У них со Славиком была целая серия миниатюр для двух человек. Руслан выдумывал все эти номера и вместе со Славой они показывали их тут же, еще горячими. Моим любимым номером стала серия миниатюр, главной героиней которых была Доктор Куин, женщина – врач. Идея была в том, что в миниатюрах сама доктор Куин, женщина – врач никогда не появлялась по разным причинам, но, тем не менее, серия миниатюр называлась именно так. Это были доведенные до критического абсурда номера, во многих вызывавшие отторжение как юмористический материал. В КВН такой вид юмора назывался космосом, а команды, шутившие в таком стиле – космонавтами, но мне очень импонировал этот стиль, и быть космонавтом не виделось зазорным. Тогда мы не предавали значения этим глупым ярлыкам, нам просто нравилось сочинять тот юмор, который был смешным и нам самим.