Эллиот Грей - Закат воскресным утром

© Эллиот Грей, 2022

ISBN 978-5-0056-6930-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

У меня на руках был материал, который уже давно томился в черновиках моих возможных книг. Вопрос был лишь в том, как обыграть эту историю, как преподнести, будет ли она принята читателями, но мне хотелось это сделать, просто потому что желал оставить память о человеке. Нет, даже не об одном человеке, а о нескольких людях. И вот, перед вами мое первое небольшое произведение в подобном специфическом любовном жанре.

Я, как импресарио, взявший на себя бремя рассказа этой истории, решил повернуть историю совершенно иначе. Нет, нет, это не значит, что я ее исковеркаю. Хотя без преувеличений и художественной составляющей тут не обошлось, я всего лишь немного обыграю ситуацию по-другому. Удивительно, что жизнь- это лучший сценарист, и мне по сути не пришлось придумывать что-то новое.

По своей сути, это рассказ о любви. О той любви, о которой поэты и писатели слагают поэмы, оды и романы. О той любви, которая бывает блаженной, коварной и злой. Она словно отдельный организм, подселяющейся к нам в душу и мирно существующий с нами. Она диктует нам свои правила и коли ты поддашься ее уговорам, то ты совершенно и безвозвратно теряешь себя и свой здравый разум, не слыша больше ничего кроме песни любви.

И перед вами правдивая повесть, я бы даже сказал исповедь одного уникального человека, умного, доброго, душевного и просто хорошего приятеля. Героя нашей прискорбной и не совсем чистой истории, я знал еще со студенческой скамьи и нас связывало много теплых и чудных воспоминаний, о которых теперь нам с ним не удастся поговорить и воскресить все эти мгновения в чарующих образах, сидя на веранде красивой виллы на Ривьере. Теперь они будут мирно храниться в потайном закоулке моего сознания.

Эту большую коробку с бумагами, записными книжками и дневником в черном переплете я получил ранним утром, 15 мая 1969 года, когда выходя за почтой, чуть не полетел с лестницы, споткнувшись об эту громадину у собственного крыльца. К коробке был привязан конверт с письмом следующего содержания:

«Здравствуй, друг!

Как же давно мы не встречались, как давно я не видел тебя и не слышал твой голос! По очевидным причинам, у меня не получалось выйти на связь. Но скоро ты все узнаешь! Ты сам нашел меня, и это удивительно, ведь никто не знал, никому не говорил, я давно оборвал все нити, связывающие меня с прошлым…

Перечитал твое послание. Вслух, потому что думал, воспроизведу в памяти твой голос. Но нет, я слышал лишь свой хриплый голос, звук которого меня пугает: возникает чувство, что говорит кто-то другой, совсем иной не знакомый мне тип. Усталые, протяжные, весьма раздражающие нотки – говор человека, умирающего от безысходности. Так странно слышать себя со стороны. Старина Этьен Робер. Да, это мое имя! Забытое, сгинувшее в дымке бытия.

Это будет самый искренний текст в моей жизни, так что готовься! У меня никого больше не осталось, кому бы я мог выплеснуть всего себя, проживая свои последние закатные деньки. Возможно, это был знак той самой пресловутой судьбы, над которой я постоянно тешился и вот она распорядилась так, что теперь тешится она, громко и злостно, указывая не меня пальцем, будто на клоуна в цирке посреди арены, а вокруг толпа, судьи моей тленной жизни…

Что скажешь друг? Я думаю, ты не откажешь и выслушаешь меня. Поэтому листай страницы моих мыслей из записных книжек и потертого дневника и следуй за моей историей.»

Отправляя своему приятелю письмо, я вовсе не думал, что получу в ответ большую посылку. Перебирая, все записи, что аккуратно были сложены на дне коробки, меня настигла глубокая печаль, скупая мужская слеза катилась по щеке и капала на исписанные сердечными муками листы. И коли эти мемуары попали под свет моей настольной лампы, я взял на себя ответственность отредактировать их и показать миру. Я думаю, что сам мемуарист был бы не против, если бы эти писания стали чем-то большим, чем просто душевными волнениями, стали бы его последним манускриптом жизни.

Осень в том году выдалась довольно мерзкой. Все кругом туманно и мокро: высокие деревья уже сбросили листву и стояли, качаясь на ветру. И где-то вдалеке, над крохотными домиками сонного города вздувались тугие и черные тучи, словно устрашающие шары, готовые вот-вот лопнуть и пролить на землю холодные капли дождя.

Именно в один из таких дней я прибыл в Страсбург, сойдя с поезда лунной ночью на безлюдном вокзале. В одной руке чемодан, в другой мое детище, моя первая повесть «Осень нашей надежды», в жёлтой обложке, где черными буквами было выведено мое имя: Этьен Робер. Я любил этот город, поэтому я оставил его напоследок в своем небольшом туре в честь презентации книги. Хотел еще немного задержаться в этом дивном месте, отдохнуть и возможно совершить пару набросков моей новой рукописи.

Я снял номер все в той же своей излюбленной гостинице «У Розы» на узенькой улочке. Ночь прошла туго, было душно, и мучила бессонница. Утром голова раскалывалась на сотню крохотных кусочков. Теплый душ немного успокоил мою утреннюю мигрень, и я решил спуститься вниз, выпить чашку кофе, и что-нибудь съесть. Сидя за столиком, своим боковым зрением я заметил, как мелькнуло яркое пятно, там, где была регистрационная стойка. В следующую секунду, мой полный взор был пленен источником этого яркого пятна. Лазурь и белизна ударили мне в глаза, словно какой-то проказник плеснул мне в лицо акварель; а этот смех, этот удивительный смех, мои уши были готовы слушать его дни напролет, заражаясь этим звонким девичьим хохотом. Большие глаза и улыбка, обрамленная алой помадой светились ярче, чем алмазы на солнце, но, увы, не для меня. Ее тонкая рука лежала на плече тучного мужчины в сером костюме, а другая игриво придерживала подол длинного атласного платья. Это была Нинель.

– Спасибо, мосье, – проговорил мужчина, отдавая ключ работнику гостиницы.

После, он что-то шепнул своей спутнице на ушко и вдвоем они вышли из гостиницы, оставив за собой след неизгладимой боли, что подобно стреле задела мою грудь, кольнув своим ядовитым жалом. Мог ли я знать, что встречу ее вновь именно здесь при таких обстоятельствах? Это была наша гостиница, обитель нашей любви, убежище для наших самых сладких фантазий, кров наших мыслей и откровений.

Всякий раз я говорил себе, что не хочу прожить такую долгую жизнь в одиночестве, поэтому повстречав Нинель, я был твердо уверен, что хочу на ней жениться. Тогда, я не имел стабильного заработка, а она была молодой и красивой танцовщицей из провинции, на пять лет младше меня, и между нами вспыхнул огонь, такой теплый и нежный, ну в точности отрада для замерзших путников в лесах в холодную ночь. Именно в этой самой гостинице мы проводили свои свидания.