Марго Эрванд - Соблазны Одиночества

– Понятно. Тем более звони Норме.

– Ты издеваешься?

– Отнюдь, – ответила Валерия, чувствуя, как от напряжения вспыхнули огнем щеки. – И прекрати на меня орать, я ни в чем не виновата. Я не враг нашему ребенку!

– Выходит, моя мать – ей враг, так?

– Я этого не говорила.

Возможно, если бы они были одни, эта ссора не оборвалась бы так же внезапно, как и началась, однако Джон никогда не позволял себе выяснять отношения на людях, даже если невольным свидетелем была их почти двухгодовалая дочь.

– Я буду поздно, – бросил он, выходя за дверь.

Валерия собиралась выбросить малинового уродца в мусорное ведро, но Оливия так верещала, что она была вынуждена сдаться. И теперь, прибираясь на кухне, она наблюдала за тем, как мишка уверенно плавал в овсяной каше, доставляя массу удовольствия малышке. Но уже через десять минут девочка окончательно потеряла интерес и к каше, и к игрушке. Валерия пыталась привлечь ее внимание пластилином или альбомом с красками, но Оливия без компромисса стояла на своем. Сразу после завтрака она уже привыкла смотреть мультики на планшете. Тяжело вздохнув, Валерия ей уступила. Дочка тут же умчалась в свою спальню, оставляя матери забрызганный кашей стул c нелепым мишкой на тарелке. Валерия крепко сжала фигурку в руке, чувствуя, как пластиковые уши больно вонзаются в пальцы. Она уже собиралась швырнуть его на дно мусорного ведра, но вовремя остановилась. Обида на Джона все еще клокотала внутри, но она точно знала, что не покупала Оливии ни этой игрушки, ни тем более «Киндер Джоя». Джон, разумеется, тоже никогда бы этого не сделал.

Тихо выругавшись, она сунула игрушку в карман брюк, нащупав пальцами какую-то бумагу. Одиннадцать цифр с подписью Рик снова смотрели на нее, пугая своей настойчивостью.

– Интересно… – протянула Валерия.

Вот уже больше часа салфетка из бара служила ей закладкой, которой она медленно скользила по странице вниз. И теперь известному произведению Льва Толстого приходилось конкурировать с уже знакомыми цифрами.

«Вронский никогда не знал семейной жизни. Четыре, пятнадцать . Мать его была в молодости блестящая светская женщина… Потом пять или шесть ? – Валерия опустила взгляд на салфетку. – Шесть, сорок семь… Имевшая во время замужества, и в особенности после, много романов, известных всему свету. Двадцать девять, шестьдесят три ». Но уже на следующей странице она переворачивала салфетку чистой стороной к себе, и тогда история одного из главных героев драмы снова лилась плавным потоком.

Обычно Валерия читала по две или три главы, но в этот день она смогла осилить только несколько страниц. События, о которых ей хотел рассказать автор, все время ускользали от ее внимания, и она все чаще бросала взгляд на телефонную трубку.

«Мог бы и позвонить!» – думала она, пытаясь убедить себя, что действительно ждет звонка от Джона. Но чем больше она думала о супруге, тем больше ей самой хотелось взять трубку и позвонить. И она это сделала.

Три коротких гудка.

– Привет!

Его голос прозвучал так близко, что Валерия соскочила с дивана. Охваченная паникой, она стала озираться по сторонам.

– Я слушаю, кто это?

Валерия опустила телефон, глядя на экран, где монотонно тикало время разговора: 1:45, 46, 47…

– Кажется, я тебя узнал, ты та красавица с грустными глазами, я прав?

«Красавица с грустными глазами?» – Валерия наморщила лоб. Никто и никогда не говорил ей такого. – «Он меня с кем-то перепутал! И о чем я только думала?»

Она собиралась закончить этот нелепый разговор, когда трубка в руке снова заговорила приятным мужским тенором.

– А я боялся, что ты выбросишь мою салфетку, боялся, что больше не увижу тебя.

– Я не должна была звонить, – выпалила Валерия осиплым голосом.

– Почему? Разве я тебя как-то обидел?

– Это ошибка, я не должна…

– Но ты позвонила, скажи хоть, как тебя зовут.

– Прости, мне пора.

***

– Привет, Валерия! – он всегда обращался к ней только так. Когда она предложила ему называть ее «Вэл», как и всем остальным, он наотрез отказался, не желая коверкать такое красивое имя. Однако сам предпочитал короткое и мальчишеское «Рик» вместо весомого и важного «Ричард». – Как дела, красавица? Снова бездельничаешь?

– Сегодня у меня нет сил.

– Что-то случилось?

– Просто не выспалась.

– Понятно, но это не повод отлынивать от тренировки! Ты же сама видишь, какие результаты приносят занятия. Полчаса в день – и твое тело…

– … будет всегда в прекрасной форме, – договорила за него Валерия, проводя рукой по талии вниз к бедру. – Я не отлыниваю, просто смотрю новости.

– Снова следишь за событиями в жизни Каролины Говард? Там еще не начались поиски ее любовника?

– С чего ты взял, что он у нее был?

– Конечно, был, а может, и до сих пор есть! У каждой уважающей себя замужней женщины обязательно должен быть любовник, ты разве об этом не знала?

Это был не первый раз, когда Рик пытался шутить на тему верности в браке, и каждый раз его шутки натыкались на глухую стену непонимания и неодобрения со стороны Валерии.

– Прости, не удержался. Знаю, тебе это не нравится.

– Похоже, я в меньшинстве. Я, наверное, какой-то вымирающий вид, – попыталась она пошутить в ответ.

– Тебя нужно срочно спасать! – задорно отозвался Рик.

На улице было шумно от проезжих машин и гула голосов. За желтой лентой стояло не меньше сотни зевак. Мужчины, женщины и даже дети с интересом смотрели на нее. Волосы соломой обрамляли лицо, и ей хотелось ими отгородиться ото всех. Она скользнула взглядом по людской массе, но лица сливались друг с другом, образуя серо-черную линию. Мир вокруг потерял краски, точно умер, и только палящее солнце над головой обжигало плоть. Хотелось пить.

Кто-то из полицейских подтолкнул ее в спину. И на шатающихся ногах она сделала несколько шагов в сторону патрульной машины.

Майк навещал ее каждое воскресенье и обязательно звонил хотя бы раз среди недели, чтобы узнать, как она себя чувствует и не нужно ли ей чего. Норма всегда вежливо отказывалась, стараясь самостоятельно справляться со всеми делами, но в этот раз, по всей видимости, ее речь не была столь убедительна, если Майк, бросив все дела, примчался к ней домой.

– Что-то случилось? – спросила Норма, увидев на пороге дома встревоженного сына.

Первый звонок в дверь прозвучал несколько минут назад, Норма с трудом повернула головой в сторону прихожей, будучи уверенной, что это был почтальон. Она всю ночь мучилась от такой изматывающей боли в ноге, что сейчас, найдя наконец удобную позу – вытянув ногу на подлокотнике дивана, – ей было страшно почувствовать нужду идти в туалет. Она уже с облегчением выдохнула, снова опустив голову на подушку, когда в дверь позвонили, а следом еще и подергали ручку. Почтальон так бы не сделал. Норма аккуратно опустила ногу на пол, почувствовав, как что-то внутри хрустнуло, и в следующий же миг острая боль пронзила ее под коленной чашечкой.