Валерий Щербаков - Дыхание тайги. Рассказы

Догнали их рыбачки, пацанов в лодку забрали. А мальцы хоть бы что, словно с прогулки вернулись, – с улыбкой сказал старик.

– Ну а Ванька на берегу бегал да руками все махал, все что-то мычал, – улыбнулся рассказчик, косясь на Ивана.

Тот спокойно сидел и слушал старого Егора.

– Ну а очнулся наш Ванька, – продолжал дед, – когда от Пашки получил подзатыльник. И поделом, мальцов-то чуть не утопил. Один из них, Серега, известный человек сейчас, баят конструктор, самолеты, что ли, делат, ну а Петька у нас тут шоферит, тоже неплохой мужик, да ты их должон знать, – глядя на меня, заключил дед Егор.

– Бог милостив, не дал погибнуть мальцам, сидели себе смирнехонько на бревнах и не двигались. И ведь главное – не испугались, только по сторонам глазели. Все кончилось благополучно.

Дед Егор замолчал. Молчал и Иван. Видно было, что он и сейчас, спустя много лет, чувствовал свою вину.

– Ну ладно, пора ночевать, совсем смеркаться стало, – сказал старик, вставая.

Мой отпуск быстро пролетел. За день до отъезда я нашел старого Егора на той же скамейке у его дома. Сидел он уже в другой компании. Рядом с ним была соседка с виду лет сорока, которую он называл Клавкой, да подросток лет пятнадцати, ее сын. Увидев меня, дед привстал, протянул руку и сказал:

– Присаживайся, я тобе еще одну историю расскажу про твого Ваньку.

– Скажу тобе, милок, – начал старик. – Иван-то человек очень хороший, да ты и сам это прекрасно знашь. Бог здоровьем его не обидел, да и умом вроде тоже. Только увалень он здоровый и невезучий какой-то, часто попадал, да и до сих пор попадат, в разные грустные или смешные истории. Помню, случай с ним приключился в раннем детстве, тогда ему было лет пять всего. Днем это случилось, родители на работе: Марья на ферме, Василий в поле, – а пацаны играли во дворе. Пашка, самый старший среди них, Николай, Стёпка, твой отец, да Ванька, самый малой, – дед Егор прокашлялся и продолжал:

– Пашка у них всегда затейником был, он-то и придумал энту игру с флягой. Фляга та была пустой, а он возьми, да и закричи прямо во флягу: «У-у-у…», – а из нее эхо вторит: «У-у-у…» Малым это понравилось. Они тоже по очереди стали кричать прямо во флягу: «У-у-у…», – а с нее эхо повторяло: «У-у-у…», – старик замолчал и стал шарить по карманам. Достав махорку, он спросил, обращаясь к женщине:

– Клавка, у тебя дома газеты есть?

– Есть, дедуля.

– Сёмка, принеси газету, – попросила она сына.

– Подожди, дед, не рассказывай, я мигом, – обратился к старику Семён.

– Ладно, так и быть подожду.

– Ты домой-то когда? – спросил рассказчик, обращаясь ко мне.

– Завтра, – говорю.

– Значит, кончился твой отпуск. На следующий год-то приедешь?

– Не знаю, как получится, хотелось бы, – говорю.

– Дедуль, держи газету, – вернулся запыхавшийся Сёмка.

Дед Егор взял, аккуратно оторвал от нее небольшой клочок, насыпал на него несколько щепоток махорки и скрутил, как он говаривал, козью ножку. Потом стал ощупывать все карманы обеими руками. Найдя спички, прикурил, затянулся с наслаждением и продолжил свой рассказ:

– Так вот, Пашка-то еще тот затейник был и говорит Ваньке: «Ваня, а ты голову засунь во флягу и там крикни». Наш Ванька, не моргнув глазом, засунул голову в горловину фляги и кричит: «У-у-у…», – а во фляге раздается: «У-у-у…» После хотел голову-то выташить, а она и не выходит – уши мешают…

Cёмка громко расхохотался.

– Тихо ты, – сказала, улыбаясь, Клавдия.

– Уши-то во флягу хорошо вошли, – продолжал старик, – а вот назад никак, во фляге-то они растопырились и не дают Ваньке голову выташить. Тогда он руками уперся о флягу, пытаясь выскочить оттуда, отчего уши еще сильнее заболели. Испужался Ваня и заплакал. Тело снаружи, а голова во фляге плачет. Тут уж и Пашка давай его ташить из фляги за плечи. Малому больно, страшно, он еще громче стал кричать. Видя, что ничего не получатся, заволновались сорванцы, а Ванька рыдал во фляге, уши у него слегка припухли от ерзанья и горели.

«Я за мамкой на ферму», – сообщил Колька и убежал. А Пашка позвал соседа, старого Данилу, царство ему небесное…, – дед Егор перекрестился.

– Старый Данила, увидев Ваньку во фляге, всплеснул руками и спросил: «Что ж ты там нашел, бесенок?» Слышно было, как Ванька всхлипывал внутри ёмкости-то. Данила попытался потянуть его, да куды там. Малец заголосил пуще прежнего. В этот самый момент во двор вбежала запыхавшаяся Марья.

«Ну-ка, посторонись дед», – она оттеснила старика. Руки у Марьи были тоненькие, она их ловко просунула меж Ванькиной головой и флягой, прижала уши малого к голове и тихонько потянула. Голова и вышла.

Лицо у бедного Ванюшки было все зареванное, уши стали красными, припухлыми и казались просто огромными. Пацаны, увидев его, расхохотались, за что каждый от матери получил по оплеухе. Марья прижала к себе плачущего Ваньку и, улыбаясь, приговаривала: «Вот дурная голова-то, полезла во флягу».

– Такой случай был с нашим Ванькой, – улыбаясь заключил дед Егор.

– С ним вообще немало комичных случаев было.

– Расскажи, дедуля, еще про случаи. Пожалуйста! – стал умолять деда Сёмка.

– Ну, это только с разрешения Ивана. Иван, ты не против, если я про пьяную ягодку расскажу? – почти прокричал дед, увидев идущего с реки Ивана.

Иван Денисович ничего не отвечал деду Егору, только заулыбался. Он, подойдя поставил на землю ведра с водой и присел на лавку рядом со мной.

– Что, завтра уже уезжаешь? – спросил он у меня.

– Ну да, – говорю.

Дед с минуту помолчал – то ли для приличия, то ли вспоминал что-то – и затем продолжил свои рассказы.

– Вот сейчас уже не упомню, что был за праздник. Все собрались в тот день у Василия с Марьей, и я там был.

– Но без тебя-то как же? – вставил, улыбаясь, Иван.

– И то верно, без меня никак. Помню, женщины – кто пельмени лепил, кто на стол накрывал. Марья достала из погреба магарыч. Ох и крепок же он был, зараза, – дед Егор аж крякнул.

– Магарыч-то был настоян на вишенке, и цвет приятный, и мягонький на вкус. Процедила она его и разлила в графины, а ягода осталась в банке, на столе. Ну и стоит эта банка с вишней на столе на кухне, да и стоит. Марья же решила пацанов пельменями накормить. Наложила Петьке с Ванькой по тарелке пельмешек, поставила на стол на кухне.

«Ешьте», – говорит – и пошла в залу накрывать стол для гостей. Ванька с Петькой пельмени те быстро умяли. Видят: банка с ягодой стоит. Недолго думая, вишню поровну рассыпали по своим тарелкам и съели. Надо сказать, в ту пору им годиков по четыре-пять было – не больше.

Дед Егор на мгновение замолчал, а затем c улыбкой спросил, обращаясь к Ивану:

– Как хоть на вкус-то ягодка была?