Александр Вендеров - Любовный квадрат. Драма из жизни зумеров

Юра рассказывал Кате и о своей службе в армии. Как он объяснил, решил не связывать свою жизнь с этой профессией не из-за тягот срочной службы, через которые проходят все солдаты и курсанты, а по той причине, что во время службы едва не погиб.

– Как это случилось? – встревоженно спросила Катя.

– Я был в Сирии, меня там ранили, – ответил Юра словно бы нехотя, так, как будто пожалел о том, что сболтнул лишнего.

– То есть как это – в Сирии? Туда же, как я читала, не отправляют срочников.

– Так я уже не срочником был, а контрактником. В части офицеры спросили, кто хочет в Сирию – я вызвался. Всё детство мечтал побывать в реальном бою и стать героем. Три месяца в Алеппо в патрули ходил. А там и правда на улицах были бои… В тот день мы зачищали один дом от боевиков. Часто, вообще-то, приходилось это делать. Я открыл дверь, а там стояла растяжка. Два серьёзных ранения осколками – в руку и ногу. Ну и мелкими осколками посекло, их тоже в госпитале удаляли.

Юра показал шрамы около локтя и чуть ниже колена, которые Катя, само собой, и раньше замечала, но не задавалась вопросом об их происхождении. Так вот оно, оказывается, в чём дело!

– А твои родители знают, что ты был на войне?

– Да ты что! Нет, конечно. Звонил по воскресеньям со своего номера, как будто я у себя в части. Мать с ума сошла бы, если бы узнала. И ты им не говори.

– Не скажу, если ты не хочешь. Ну а потом, после того, как ты был ранен?

– А потом месяц в военно-полевом госпитале лежал. И когда я смерть в глаза увидел, решил: нет, не буду военным. Все мои романтические представления о военном деле разбились. После армии я успокоительные таблетки почти год принимал, родители тоже не знают об этом. А без таблеток спать нормально не мог: всё кошмары мучили.

– Вот и хорошо, что ты остался жив и не пошёл дальше по этой стезе. Юра, ты мне очень нужен. Тебя не могут туда снова в командировку отправить?

– Не должны, но если что, я откажусь, хватит с меня. Пусть даже увольняют – нет и всё, рапорт подам. Мне бы образование получить: я ведь кроме школы нигде не учился.

И Юра поделился с Катей своей мечтой: он хочет стать учителем истории. Катя горячо поддержала его желание:

– У нас сейчас ещё май не кончился, а учебный год начинается с первого сентября. Поступай на вечернее или на заочное в педагогический – все дороги открыты. А учиться я тебе помогу. Я же для самых разных вузов сессии закрывала знакомым.

– А деньги? Моих результатов ЕГЭ для поступления на бюджет не хватит, а платить за учёбу нечем.

– Эта проблема решаема. Займём у моих родителей. Ты работаешь, а я скоро устроюсь, и мы сможем отдать долг. Да, кстати, а почему именно история?

– Мне любовь к этой науке привил Алёша Рысин. Когда мне было пятнадцать – шестнадцать лет, мы очень много с ним гуляли несмотря на разницу в возрасте. И он так увлекательно об истории рассказывал! Да и преподавать, я думаю, смогу. Когда в поисковом отряде я перед армией пацанов, которым лет по десять, обучал, что да как, вроде бы, слушали меня.

Так начинались романтические отношения и совместная жизнь Кати Полещук и Юры Варламова – чувством обретённого счастья и мечтами о будущем. Они пока не говорили о свадьбе, однако предполагалось, что они поженятся, и это событие не так уж далеко. Если и случались мимолётные размолвки, то влюблённые очень быстро мирились. Эти самые размолвки в первые месяцы совместной жизни происходили, главным образом, по причине обострённой тяги Кати к чистоте. Родители её воспитывали так, что дома всегда должен быть порядок: пол чистый, цветы политы, вся посуда сразу же после еды вымыта. А Юра к такому не привык и поэтому порой забывал наводить чистоту. Катя высказывала ему своё неодобрение, а Юра и не противился. Говорил только:

– Сейчас, родная, всё сделаю. Извини, забыл!

В начале отношений люди хотят казаться друг другу не настоящими, а хорошими. Носят маски, скрывая свои недостатки. Вот только нельзя носить маску всю жизнь, и в скором времени неудобные, а порой даже отталкивающие черты характера каждого из партнёров вылезают наружу. Катя с первых недель знакомства хотела переделать Юру, которого воспринимала хотя и как привлекательного и внешне, и внутренне, но всё же довольно неотёсанного деревенского парня, в соответствии со своими представлениями об идеальном мужчине. Это желание изменить Юру в лучшую сторону усугублялось по мере того, как Катя всё больше и больше в него влюблялась. Но влюбляемся мы чаще всего не в реального человека, а в своё идеальное представление о нём, человек же в действительности совсем другой. Ещё не кончится лето, как Юра и Катя начнут узнавать друг о друге много нового, ранее им недоступного из-за накрывшей обоих страсти.

***

Шестого июня Кате исполнилось двадцать два года. Отмечали день рождения дома в узком кругу семьи и ближайших подруг Кати, поскольку все места, где можно было бы что-то отпраздновать на улице, оставались закрытыми из-за режима изоляции. Не будем подробно рассказывать об этом торжестве – скажем лишь, что имениннице было радостно и спокойно на душе в этот день. Все самые дорогие люди рядом, все живы и здоровы, никто не заболел в эту эпидемию, которая, как говорят, уже кончается – чего ещё пожелать? И, конечно, рядом любимый мужчина. За окном тем временем наступило настоящее лето: стало тепло, целыми днями светило солнце, заходившее за горизонт лишь поздним вечером, расцвела сирень и появились комары.

А через два дня, восьмого июня, Катя и Юра поехали в Миронцево. Они ездили в деревню каждую неделю, вот только на этот раз добирались общественным транспортом: «двенашка» уже раз сломалась по пути, и Юра больше не рисковал ездить на ней далеко. Оставлял в Пневичах возле подъезда родителей, а на обратном пути доезжал на «жигулёнке» до своей деревни. Эта старая машина была полезна и ещё для одного дела: когда влюблённые бывали в Миронцево, Юра учил Катю вождению. Осенью она собиралась пойти в автошколу. В электричке Катя предложила:

– Помнишь, я тебе говорила, что мой дядя Гриша, брат мамы, хотел продать свой «Пежо 308» мне, когда я права получу? Что, если ты эту машину выкупишь у него? По-родственному договоримся в рассрочку. А меня будешь учить ездить на ней.

– Это хорошо: мне тоже на работу нужно ездить как-то, – заметил Юра. – Так не больше часа даже с учётом пробок, а своим ходом – полтора. Впрочем, учиться лучше на машинах с механической коробкой передач, потому что сдавать на «механике». А в «Пежо» автоматическая коробка.

– Я научусь и на «механике», и на «автомате»: у меня отличный учитель! – улыбнулась Катя. – В любом случае, будет у нас с тобой своя машина. Это лучше, чем «двенашку» каждый раз ремонтировать. Я думаю, ей пиздец скоро настанет: пятнадцать лет для «Жигулей» – это уже старость.