Александр Вендеров - Любовный квадрат. Драма из жизни зумеров

– Алёша, – спрашивал Максим, – а что ты запомнил перед тем, как отключиться?

– Помню, ты фотографировал нас всех для своего Инстаграма. Потом я отобрал у Юры целую кружку с ершом и в одно лицо её всадил. А последнее, что запомнил – как я посмотрел на часы у тебя, Юра, на стене. Было ровно десять часов вечера.

– Да, Лёха, ты вчера дал жару! – иронично усмехнулся Юра. – Палас мне в прихожей обоссал. Я уж хотел пойти к тебе домой и сделать то же самое.

– Да я и у себя дома обоссал всё что мог! Только я этого не помню. Проснулся в девять утра ещё пьяным. Вот теперь целый день выхаживаюсь.

– А ты помнишь, как песни пел? – спросил Паша.

– Нет, после десяти вечера – ничего, как отрезало. Как, кстати, я домой попал?

– Так мы тебя с Юрой и Максимом на тачке привезли. Идти ты не мог.

– Ну и хорошо, что не бросили, а привезли. Спасибо вам! Между прочим, а не произносил ли я каких-нибудь заклинаний?

Паша усмехнулся:

– А как же! И лорики-ёрики, и пикапу-трикапу – всё как у Волкова в «Волшебнике Изумрудного города». Ты же поглощал все алкогольные напитки, какие видел – вот и решил, видно, что волшебником стал.

– Ага, а потом ты к моей сестре целоваться лез, – добавил Максим.

– Как же это я? Она моложе меня… На восемнадцать лет, – сосчитал Алёша.

– Так ты её за свою бывшую принял, за Таню Гречман, – вспомнил Юра. – Всё говорил: «Таня, моя свинка, я тебя очень сильно люблю». Лена не знала, куда от тебя деваться, но в целом вышло забавно. Она тоже смеялась.

Леной звали старшую сестру Максима, которой было девятнадцать лет. Ещё товарищи рассказали Алёше, как он подумал, что находится в бассейне и стал загребать руками и ногами, будто плывёт. Что же касается обращения «Ты моя свинка», то у Алёши так всегда. Свиньи – его любимые животные, и если другие называют своих возлюбленных зайками и кисками, то у Алёши только свинки в ходу, и уж если кого наградил этим титулом – значит, симпатия действительно глубокая. Правда, в случае с Леной Соловьёвой он просто обознался с пьяных глаз. На самом деле Таню Гречман он уже много лет не видел и не надеялся встретить снова.

– Ладно, ребятки, вы гуляйте, а я в Глебово поеду, – неожиданно сообщил Юра. – На совещание в наш районный отдел Росгвардии вызывают.

– Так ты же в отпуске!

– А им там всё равно, в отпуске или нет. Сказали – к одиннадцати часам быть надо.

Никому Юра не рассказал ни про карантин, на который его посадили, ни про девчонок из Акимовска. Первое – по той причине, что тогда его с большой долей вероятности стали бы избегать как потенциального переносчика коронавируса. Ну а второе – и так ясно почему.

***

Юра встретил Катю и Аэлиту сюрпризом: сказал, что в Пневичах их ждут в гости его родители. Катя удивилась:

– Что, вот так сразу? Неожиданно как-то, да и ночью неудобно людей беспокоить.

– Мама моя, как узнала про тебя – так только и слышно: «Надо познакомиться, привези».

Аэлита развела руками:

– Ну надо – так надо. Поехали, Катюш, познакомимся!

Родители Юры жили в трёхкомнатной квартире в Пневичах. Это была квартира Людмилы, сестры Натальи Александровны, умершей в 2016 году. Людмила была многодетной матерью (за свою жизнь родила восьмерых), и Наталья взяла опеку над теми её детьми, которые ещё не достигли совершеннолетия. Таких было четверо: три девочки и один мальчик, все с той или иной степенью умственной отсталости вследствие увлечения родителей алкоголем. Как только Людмилы не стало, куда-то подевались отцы детей, а Наталья не захотела, чтобы её родные племянники оказались в детском доме. Вот так и стали жить большой семьёй. Наталья Александровна с мужем перебрались в Пневичи, а в половине деревянного дома барачного типа в Миронцево остались жить Юра и Сергей – родные дети Натальи Александровны. Ну да те уже взрослые.

Вы когда-нибудь видели настоящую русскую деревенскую бабу? Мать Юры представляла собой прекрасный пример этого типа женщин. Невысокая, ширококостная, с крепкими руками и низким, почти мужским голосом, она с первого взгляда казалась медлительной и в то же время суровой. Однако работа в её руках спорилась, а неприветливый облик компенсировался добротой, идущей от сердца. Не всякая родная тётка так выручит племянников, даже при условии, что на детей будут платить пособие! И на общественную деятельность находилось у Натальи Александровны время: она, живя в Пневичах, была старостой деревни Миронцево. Одним из первых вопросов Юриной мамы к Кате был такой:

– А жить-то вы где будете?

Катя опешила: они с Юрой ведь ещё толком и встречаться не начали. Однако ответила:

– С этим проблем не будет: у меня в Акимовске двухкомнатная квартира, и живу я одна.

– А родители где?

– Родители у себя, мне до них десять минут пешком.

Ещё Катя узнала, что Наталья Александровна любит поучить окружающих уму-разуму и дать какой-нибудь полезный с её точки зрения совет. Так, узнав, что Катя хорошо знает английский и немецкий языки, она безапелляционно заявила, что надо идти работать в школу, а остальные работы не для неё, всё там как-то сложно и непонятно. Скорее всего, мать Юры не очень хорошо представляла себе, что такое социология, которой Катя учится вот уже четыре года. Катя, у которой и мама, и бабушка были учительницами английского языка, и сама размышляла о работе в школе, однако сейчас в ответ она произнесла лишь сдержанное «Я подумаю». Большинство людей справедливо не любят, когда едва знакомые указывают им, что надо делать.

Виктор Михайлович, отец Юры, был старше супруги почти на шестнадцать лет: ему шестьдесят шесть, а ей только пятьдесят. Он больше двадцати лет отсидел в местах лишения свободы. В последний раз освободившись в 1998 году, он стал жить с Натальей Александровной, у которой был семилетний сын Сергей, а вскоре и женился на ней. В 2000-м родился Юра. Да и Серёжа принял Виктора Михайловича, называл его отцом. Много дел наворотил Виктор Варламов по молодости, но когда наконец обзавёлся семьёй, остепенился и стал жить, как все добрые люди. И если Юрина мать произвела на Катю впечатление жёсткого человека и даже слегка напугала её, то к отцу Юры Катя прониклась полным расположением. Виктор Михайлович пребывал в хорошем настроении, и те полтора часа, что родители и дети пили чай и общались на кухне, он много шутил и в полусерьёзной форме давал молодым наставления.

– Ну, смотрите, живите мирно, да чтобы детишек побольше, – говорил отец семейства. Похоже, что они и впрямь их уже в своих мыслях поженили.

– Мы будем над этим работать, пап. Вот теперь Аэлиту Ивановну замуж выдать бы, – отвечал Юра. Любит он людей по имени-отчеству называть, даже друзей.

– А у тебя что, парня нет? – заинтересовался Виктор Михайлович.