Александр Вендеров - Любовный квадрат. Драма из жизни зумеров

«Такой языком понапрасну трепать не станет» , – пришла Кате мысль. Юра, в свою очередь, тоже исподволь рассматривал новых знакомых. Катя невысокая, полненькая, с пшеничного цвета волосами, серо-голубыми глазами и носом «картошкой». Аэлита совсем не похожа на Катю как внешне, так и по манере общаться. У неё красивые, ниже плеч каштановые волосы и черты лица, которые в общепринятом смысле считают правильными. Она тоже невысокого роста, но, в отличие от Кати, не имеет проблем с фигурой. Такое телосложение обычно называют плотным: не худая и не толстая, а как раз золотая середина. Катя болтает почти без умолку, то и дело перемежая речь весёлым матерком, а Аэлита, как видно, больше привыкла слушать, чем говорить. Юра решил, что с Катей познакомиться поближе будет проще. Вот только смолят все три девчонки одну сигарету за другой, а Юра не курит, но тут уже, подумал он, ничего не поделаешь: некурящих женщин нынче не так много.

***

Деревня Миронцево оказалась населённым пунктом примерно в сто дворов, из которых больше половины представляли собой дачи. Она разделялась словно бы на две части – собственно деревню и коттеджи, построенные ещё в советское время для работников совхоза. Дача у бабушки и дедушки Тамары была в половине такого коттеджа, рассчитанного на две семьи и, соответственно, разделённого на две квартиры. Но и половину коттеджа натопить после долгой зимы стоило немалых трудов: газа в Миронцево не было, отопление печное. Пришлось таскать дрова на себе из сарая и неумело пытаться растопить печку, что удалось не сразу. Нашли видео на Ютубе, где симпатичный мужчина объяснял, как колоть лучину и как пробивать тягу в давно не топленой печи, и тогда девчонкам удалось справиться с задачей. Кое-как нагрели хотя бы одну комнату из трёх имевшихся, чтобы ночью там спать.

Вечером, когда девушки из Акимовска собирались гулять, Тамара позвонила Юре и спросила, куда приходить. Оказалось, что идти нужно на заброшенную ферму, где молодёжь из Миронцево собиралась у костра вот уже четверть века. Менялись поколения, молодые люди вырастали и в поисках лучшей доли уезжали в большие города, им на смену приходили другие, а посиделки на старой ферме оставались незыблемой традицией. Эта заброшка находилась под горой метрах в пятистах от деревни. Позже Катя узнала, что когда работал совхоз, здесь держали большое стадо. Но к середине девяностых годов прошлого века совхоз приказал долго жить, и ферму местные жители в течение двух – трёх лет разобрали на стройматериалы. Что не успели разобрать деревенские, то уже в новом веке довершил некий предприниматель, выкупивший эти развалины. Остался лишь один коровник с целыми стенами и частично сохранившейся крышей, куда, собственно, они сейчас и направлялись.

В этом полуразрушенном коровнике собралось у костра человек десять, и все мужского пола. Кто-то сидел на старых диванах и креслах, которые, видимо, прежние хозяева выбросили, а молодёжь принесла сюда для тусовок. Кому не хватило места на мягкой мебели, занимали ещё довольно крепкую скамейку. Долговязый парень лет семнадцати играл на гитаре и пел песни «Сектора Газа», «Кино», «Сплина» и других самых известных отечественных рок-групп, иногда заглядывая в тетрадку с аккордами. Рядом с ним сидел полный мужчина, на вид которому можно было дать около сорока лет, и Катя сперва подумала, что это папа гитариста. Хотя вряд ли: парень блондин, а мужчина смуглый седеющий брюнет. Его тёмные и слегка раскосые глаза выдавали тюркское происхождение.

Пока не наладилась общая беседа, люди общались небольшими группами, и Юра с Тамарой вкратце рассказали Кате и Аэлите, кто есть кто. Парня с гитарой зовут Пашей Мамонтовым, ему и правда семнадцать лет, он сейчас заканчивает последний класс школы. Мужчина, что сидит рядом с ним и задумчиво смотрит на огонь, – это Алёша Рысин, художник из Москвы, живущий сейчас здесь на даче. И, конечно, он не приходится отцом Паше, у него вообще детей нет. А вот тот видный юноша, что сейчас открывает баклажку пива, – Володя Иноземцев из деревни Гриньково, что в семи километрах отсюда. Здесь, в Миронцево, у него бабушка живёт. Ему всего-то шестнадцать лет, он в девятом классе, но выглядит значительно старше. Катя ожидала увидеть в захолустной деревне какую-то быдловатую и перманентно пьющую публику, не отмеченную печатью интеллекта, однако реальность как будто иная: собравшиеся в заброшке производили впечатление приличных людей.

У Кати и подруг было с собой два литра водки и шесть литров пива. Юра тоже купил пенного напитка, а вскоре оказалось, что и Володя со своим другом Максимом Соловьёвым принесли живительную влагу. У костра наступило веселье. Пили водку и запивали то пивом, то газировкой. Совсем не употреблял только Паша Мамонтов. Он играл песни, которые ему заказывали другие, и оказалось, что с гитарой он управляется здорово. Катя на таких мероприятиях, как эта вечеринка у костра, любила попеть. Голос у неё был чистый и глубокий в сочетании с хорошим музыкальным слухом. Особенно ей понравилась «Кукла колдуна» группы «Король и шут», которую пели хором не менее десяти человек. Тут уже и Катя показала свои вокальные способности.

Алёша Рысин теперь оказался между Пашей Мамонтовым и Катей Полещук. В перерывах между песнями, которые Катя знала и любила, они вели обычные для знакомства разговоры. Катя сказала тогда:

– Мы сюда с Тамарой на два дня приехали оторваться, попить да покурить. Скучно из-за этого ёбаного карантина. Вот и Катю сагитировали на поездку.

– В смысле тебя?

– Нет, другую Катю. Вон она рядом с Тамарой сидит и прямо сейчас водку в стопку наливает.

– Ах, она тоже Катя? Не знал.

– Собственно, она уже не Катя, а Аэлита. Она чуть больше двух месяцев назад, в конце февраля, поменяла и имя, и фамилию. Была Екатерина Конопля – стала Аэлита Михайлова. Но мы всё равно её по-старому называть будем.

– А почему именно Аэлита? Про фамилию я понимаю: должно быть, всю жизнь слышит шутки про это растение.

– Конечно, над ней же постоянно из-за фамилии прикалывались – вот и взяла девичью фамилию бабушки. А имя? Не знаю, почему Аэлита. Видимо, хотела так сделать.

Алёша рассказал о себе, что ему тридцать семь лет, что он зарабатывает на жизнь рисованием, вот только вследствие эпидемии остался совсем без заказов и, само собой, без заработка. Живёт на улице Маршала Катукова в московском районе Строгино, а теперь из-за карантина уехал в деревню.

– Сюда теперь вообще много народу приехало, и я думаю, что не столько от ковида прячутся, сколько от мер наших властей по борьбе с ним.

– А я никак не могу к бабушке в Беларусь поехать: граница закрыта, – ответила Катя. – У меня много родни там, в Осиповичах Могилёвской области: и мама, и папа родом оттуда. Мы каждый год ездили, а теперь нельзя…

Читать дальше