Александр Вендеров - Любовный квадрат. Драма из жизни зумеров

– Ты знаешь белорусский язык?

– Да так, на колхозном уровне. Там же не по-белорусски говорят, а по-русски или на трасянке. Ну, на смеси русского с белорусским.

– Знаю этот термин, встречал в интернете. А здесь ты впервые?

– Да, впервые. Но Тамара мне часто рассказывала про свою дачу. Мы с детских лет вместе, хотя Тамара и моложе меня на два с половиной года.

Вечер продолжался. Общество, собравшееся на ферме, снова раскололось на мелкие группы, а Паша Мамонтов тихонько бренчал на гитаре что-то для себя и погрузился в собственные мысли. Юра выпил водки, слегка захмелел и смотрел на огонь, ни с кем не разговаривая. Алёша потягивал пиво из полуторалитровой бутылки, которой ему хватит до ночи, и наблюдал, что делают другие. Ему как художнику это интересно. Аэлита с Тамарой громко разговаривали и пели песни, а Катя, ощутив достаточную для приключений степень опьянения, пошла дальше знакомиться с ребятами, и судьба свела её с Максимом Соловьёвым. О чём они говорили, оба по причине опьянения наутро помнили смутно, но вот тактильные ощущения! Короче говоря, оказалось, что семнадцатилетний Максим, одноклассник Паши, очень здорово целуется. «Малолетнего совращаю» , – мелькнула мысль у Кати. Сначала целовались на ферме, после пошли прогуляться по деревне и продолжили столь приятное занятие на автобусной остановке.

А немного погодя Максим, которого накрыло от лютой смеси пива и водки, выпитой в большом количестве, пошёл домой. Спросил только заметно заплетающимся языком:

– Тебя назад на ферму проводить?

– Не надо, – отвечала Катя несколько более внятно по сравнению с Максимом, – я помню, куда надо идти. Ох, и напилась же я сегодня!

Через полчаса Катя целовалась уже с Юрой. Оказалось, что Юра, хотя и старше Максима на три года, не так искусно умеет это делать, но с ним получился более содержательный разговор: Катю опьянение понемногу стало отпускать, а Юра был лишь немного навеселе.

– Ты в Росгвардии служишь?

– Да, в Москву езжу, график сутки – трое.

– Далеко до Москвы-то! Не наездишься так каждый раз.

– А куда деваться? Ближе работы нигде не нашёл. Да ладно, в армии служил ещё дальше.

– Где ты служил?

– В Калининградской области, морпехом был. В том году дембельнулся.

– Это значит, тебе сейчас лет двадцать? – продолжала расспрашивать Катя.

– Мне двадцать будет седьмого мая, то есть через три дня. А, стоп, – Юра достал из кармана телефон, – уже через два дня: время 00:08.

– А мне через месяц, шестого июня, будет двадцать два. Я старше тебя почти на два года.

Продолжили общение дома у Юры. Он в Миронцево живёт со старшим братом, а родители – в тех самых Пневичах, куда днём заезжали в магазин. В Юриной комнате на видном месте стоял его фотопортрет, сделанный два года назад в день присяги.

– О, я этот портрет присвою! Такие мужчины в моём вкусе.

– Ну хоть в чьём-то я вкусе! Да забирай, для хорошей девушки не жалко.

Так вспыхнула между Катей и Юрой искра. У обоих сложилось впечатление, что они друг друга понимают с полуслова несмотря на большую разницу в характерах, интересах, круге общения, уровне образования. Казалось бы, они являли противоположность друг другу, а вот поди ж ты – проговорили до рассвета, словно давно знакомые люди, которые просто много лет не виделись, и когда Юра проводил Катю домой к Тамаре, так легко было у неё на душе, а о будущем она решила здесь и сейчас не думать. Ей хотелось спать.

***

Впрочем, когда Катя часов в одиннадцать утра проснулась, от радостного настроения прошедшей ночи не осталось и следа. Только теперь она представила всю степень позора: напилась, целовалась сначала с одним, после с другим, а люди это видели. Нет, не надо больше сюда приезжать. Жалко только, что Юра здесь останется: он хороший, с ним легко и интересно. А собственно, почему останется здесь? Он же в Москву ездит на работу – ну вот и в Акимовск заехать может.

Оказалось, что не одна Катя провела ночь с некоторыми оттенками романтики. Когда они с Юрой ушли, Аэлита ближе познакомилась с шестнадцатилетним Володей Иноземцевым из Гриньково. Тоже целовались и много разговаривали.

– Он же совсем ещё ребёнок! – заметила Катя.

– Но и твой первый, который Максим, тоже в школе учится. Да хуй с ними, Кать, не парься. Вряд ли мы с тобой сюда вернёмся. А погуляли хорошо.

– Согласна, а мне всё равно жаль будет, если Юру больше не увижу. Он такой милый! Вот я и думаю: может, мне с ним где-нибудь в Москве пересечься или к себе в Акимовск пригласить?

– Так пригласи, что ты теряешь? Мы и сегодня ещё погуляем. Я-то Володю так не могу пригласить: его просто родители не пустят.

До вечера, однако, далеко, а часа в четыре пополудни в друзья к Кате во ВКонтакте постучался Алёша Рысин. Они некоторое время пообщались в переписке, и Алёша предложил Кате прогуляться по Миронцево. Вчера она Алёше очень понравилась, и теперь он хотел видеть её снова. Впервые в жизни Алёши было такое, чтобы сразу же, с первой встречи, проникся настолько искренней симпатией к кому бы то ни было. Да и Катю этот человек как собеседник заинтересовал – пройти с ним по деревне она согласилась. Посмотрела, между прочим, дату его рождения в социальной сети. Второе декабря 1982 года. Он, стало быть, на пятнадцать с половиной лет старше неё и всего на шесть лет моложе её мамы. Да, разница в возрасте значительная.

Катя встретила Алёшу на крыльце. Впоследствии он вспоминал, что его неприятно уязвило то обстоятельство, что Катя лишь по-дружески слегка обняла его – вероятно, вместо рукопожатия. Он-то надеялся хотя бы в щёку её поцеловать, но как раз это Кате было совсем не нужно. Что поделать – как часто не совпадают чувства людей друг к другу! Владела Алёшей ещё и такая мысль: неизвестно, вернётся ли сюда Катя, и пусть у неё в памяти от Миронцево останется не только оргия на заброшенной ферме. Вот он и показал девушке всю деревню от начала до конца с подробным рассказом о её прошлом и настоящем.

– Откуда ты всё это знаешь? Ты же не здесь живёшь, а в Москве.

– Ну так я сюда на дачу с раннего детства приезжаю. А сколько тут картин мной написано!

– Ты не женат?

– Нет, и никогда не был. Не повезло мне с личной жизнью. Теперь уж под сорок – вряд ли когда-нибудь женюсь.

А после они полтора часа сидели в бане у Алёши, разговаривали, пили кофе и курили Катины сигареты с фруктовой кнопкой. Возможность покурить что-то вкусное тоже порадовала художника: в сельском магазине одни контрабандные белорусские сигареты, которые Алёше порядком надоели, а курил он, как и Катя, много.

Пасмурным и туманным вечером того же дня, пятого мая, у костра на ферме Юра сидел в обнимку с Катей, а Володя – с Аэлитой. И ведь не угадать в таких случаях наверняка, что это – интрижка или начало каких-то серьёзных отношений. Конечно, можно строить предположения, сопоставляя каждого из обнимающихся и целующихся людей и пытаясь нарисовать их перспективы, вот только занятие это неблагодарное. Им хорошо вместе – ну и пусть, потому остаётся только повторить за грибоедовской Софьей Фамусовой: «Счастливые часов не наблюдают».