Елена Велес - Однажды в Берлине

– А ещё я купила кока-колу, – попыталась реабилитироваться блондинка. – Для всех.

– Не. Я не люблю кока-колу. Мама любит.

Она позволила мальчику взять у неё из подмышки букет, и тот пошёл ставить их в банку, так как вазы в доме не было.

– Куда поставить? – не выдержала Катрин, посмотрев на стоявшую ещё в лёгком ступоре Ангелу.

– Ой, прости, – девушка забрала у Шван сумки и поставила на столешницу кухонного шкафа. Увидев содержимое, пробормотала. – Ты не должна была…

Брюнетку больше смутило содержание пакета, нежели цветы.

Спустя примерно полчаса Роберт всё-таки с удовольствием пил кока-колу из стакана.

Они сидели за столом, снова накрытым праздничной скатертью и обедали. Катрин всё думала, как сообщить Ангеле о предстоящей ночи и не могла придумать, как начать. Но делать что-то надо было.

– Ангела…

– Да, – губы Шмид тронула улыбка. Роберта впервые за полгода уплетал банан. Второй! Ей было очень неудобно перед гостьей, но она была очень рада видеть довольное лицо сынишки.

– Эм…. Слушай, я должна отлучиться… – вдруг выпалила блондинка. – Но я ещё сегодня приду.

– Хорошо…

Ангела не могла взять в толк, почему вдруг Катрин поспешно встала из-за стола и поспешила уйти. Вроде ничего не случилось. А ещё девушка чувствовала, что у блондинки был к ней разговор. Ей же не показалось? Тогда с чего друг та поспешно вскочила и, накинув плащ, собралась уходить?

– Ты же вернёшься? – наивно спросил Роберт, откидывая салфетку и тоже слезая со стула.

– Да, я вернусь, я же сказала – пробормотала Шван, машинально отвечая на объятия мальчика. – Вернусь, пацан. Обещаю! Правда!

Когда за блондинкой закрылась дверь, Ангела упала на стул и вздохнула. Ей вдруг показалось, что она видела Катрин в последний раз.

– О! Катрин! – Лили открыла дверь квартиры и увидела перед собой блондинку. По счастливому стечению обстоятельств у неё был выходной, и она была одна дома. – Какой сюрприз!

– Я проходила мимо и подумала, а вдруг ты дома…

Девушка схватила Шван за руку и втянула внутрь.

– Ты не представляешь, как ты вовремя: брат на учёбе, родителей нет. Я сижу одна скучаю.

– Я подумала и решила согласиться на твоё предложение, – перед тем, как позвонить в дверь, Шван сняла помолвочное кольцо и спрятала его в сумочке. – А тут ещё приехал с фронта сын моей хозяйки…

– Понимаю, – сочувственно воскликнула Лили, всё больше убеждаясь в своей правоте. – Пиво будешь?

– Не откажусь, – с радостью согласилась Катрин. Немного алкоголя ей было сейчас нужно.

Штейн метнулась на кухню, а Катрин скользнула глазами по её фигуре. Девушка была в брюках, которые подчёркивали её стройность. Что ни говори, но Лили была привлекательной девушкой.

В последнее время никто из женщин не осмеливался выходить на улицу в штанах из-за проводимой правительством пропаганды: «Женщина – это жена и мать». Женщин убрали из всех занимаемых политически должностей, не стало женщин начальников. Им оставили только мелкие должности типа учительниц, продавщиц, телефонисток.

Лили на улицу тоже не осмеливалась появляться в так любимых ею брюках. Наверняка бы её арестовали и с позором проводили домой. Но вот как раз дома она могла себе позволить небольшую свободу.

Лили протянула Катрин бутылку «Францисканера» и повела на своеобразную экскурсию по квартире.

Шван замечала откровенные взгляды в её сторону, но пока не реагировала. Хотя она уже понимала, что Штейн из той же породы, что и она. И это на самом деле возбуждало.

Лили показала гостиную, столовую, кухню. Она показала спальню родителей и брата. Свою, посмотрев многозначительно на Катрин. Но блондинка вдруг как бы невзначай спросила:

– А у вас есть подвал? – конечно, Катрин она понимала, что к любой хорошей квартире прилагается подвал.

– Подвал? – подняла брови Лили. Увидев, загадочный взгляд девушки, Штейн догадалась, что Катрин имела ввиду. Ну да! Она боялась, что им вдруг смогут помешать! – Конечно!

Они спустились вниз, и Лили открыла дверь, ведущую в их каморку.

– Ого! – восхитилась Шван. Часть подвала, принадлежащая Штейнам, была больше того, что было у фон Гинсбургов. Если у Клары и Келлера это было что-то по площади ближе к квартире Ангелы, то у Штейнов это было раза в полтора больше.

– Тебе нравится?

Катрин обернулась к Лили и встретилась глазами с возбуждённым взглядом.

– А представляешь, у нас тут даже есть раскладушка!

(Прим. Патент на изобретение раскладушки приобрёл в 1900 году Вильям Л. Мёрфи. Можно найти в интернете. Хотя они были распространены ещё и до него. Но популярность обрели позже, уже после второй мировой войны. )

Шван слышала о раскладушках, но когда перед ней материализовалась одна из них, а сверху опустился ещё и плед, то Шван посмотрела на Штейн иным взглядом. Она вдруг не только поняла, но и едва ли не физически почувствовала, что все эти намёки, полувзгляды, полуприкосновения были чистой воды предложением для «продолжения» знакомства. И девушка подумала: а почему бы и «да»? Она не знала, как у неё сложатся отношения с Ангелой, которой она хотела помочь. Шмид не была похожа на ту, которой нравятся девушки. А Лили? Лили вот она, она уже даже не намекает, она откровенно говорит: « Вот она я, такая же, как и ты. И ты мне нравишься! » … Что ж… Она поможет Шмидам… Она им поможет.

Лили не была из тех, кто привык быть снизу. Но Катрин ей и правда очень нравилась. И она позволила Шван уложить её на раскладушку и снять с себя одежду…

– Я тебе позвоню. Обязательно… – Шван проникновенно поцеловала девушку, прижав её к стене. Как же это было восхитительно касаться женского тела после того, что с ней произошло прошлой ночью!

Они только что поднялись из подвала, где Катрин доводила до экстаза Лили снова и снова. Но перед глазами Шван стояло лицо Ангелы, которое она пыталась отогнать вновь и вновь. Нет, Шмид не такая. Нет!!! И даже несмотря на всё, что она испытывает к этой девушке, Катрин не сможет сделать так, чтобы та обратила на неё своё внимание.

Но в кармане её юбки лежал ключ. Ключ от подвала, где сможет пережить эту ночь Ангела с сыном. Всё, что волновало Катрин в этот момент – это то, что Шмид и её сын выживут в эту ночь…

Катрин постучалась в квартиру Ангелы, и та сразу же открыла.

– Мне нужно тебе кое о чём рассказать, – Шван склонилась прямо к уху и прошептала. – Но Роберт не должен это слышать.

Шмид испуганно посмотрела на девушку. Что такого могла сообщить блондинка, что не должен слышать её сын.

– Что я не должен слышать? – мальчик поднял голову от подушки. Было время тихого часа, и он уже был в постели.

– Это секрет, – улыбнулась девушка. – Могу я с твоей мамой иметь секреты?