Валерия Советова - Золотая кнопка царицы

Перед тем, как выйти на улицу, Катя надела прихваченные из дома кольцо и цепочку с кулоном.

– Ох, какая вы! – Леночка вышла попрощаться и теперь смотрела на учительницу так, как глядела бы на Мери Поппинс, явись сказочная няня к ней домой.

– Удачи на деловой встрече! Чувствую, не быть вам больше «училкой», – пошутила Ирина Витальевна. Меркулова вздрогнула.

Катя посмотрела на часы. Пора. Жаль, конечно, натягивать поверх изумрудного платья унылое пальто. Но тут уж ничего не поделаешь. Одно утешало: офис, где назначили встречу, находился всего в пяти минутах ходьбы. Вполне можно и потерпеть.

Катя проплыла через стеклянную дверь и очутилась в холле. Помещение освещалось гигантской люстрой, лампочек на тысячу – не меньше. Мраморные полы сливались в единое полотно с зеркальными стенами.

Десятки людей, ладных, подтянутых, наряженных в яркие костюмы, прогуливались по коридорам, приветливо улыбаясь друг другу.

Здесь даже предположить было странно, что можно остаться без денег. Будь на виду, красуйся, принимай работу! Она есть, многообразная, интересная.

Расправив плечи, Катя пошагала к лифту. Вместе с ней в тесную кабинку нырнула девица в красной блузке и юбке, укороченной по самое “не балуйся”. Меркулова критически покосилась на «попутчицу»: что за мода пошла?

– Извините, не подскажете, где тридцать пятый кабинет? – спросила Катя, стараясь не опускать взгляд на чересчур оголенные ноги.

Девица повертела в руках сигаретку:

– Так на третьем. Там двое зануд престарелых. Не видала их что-то сегодня. А тебе они зачем?

Меркулова поджала губы и отвернулась. “А тебе зачем это знать?” – вертелось на языке. В школе никто и помыслить не мог обратиться к учителю “на ты”. Неужели в остальном мире правила хорошего тона больше не работают?

– Шагай прямо, не ошибешься, – напутствовала девица, когда двери лифта разъехались.

Катя бочком протиснулась к выходу и кашлянула, чтобы продышаться от табака и пыли. Пальто она сняла и перебросила через руку. Осторожно поцокала каблучками по скользкому, точно бок медного чайника, полу.

Навстречу прошли двое мужчин. Поравнявшись с Меркуловой, они прервали беседу и проводили девушку пристальными взглядами. Еще ни разу на нее не смотрели так. Занятно. Всего-то и стоило, что одеть платье поинтересней да сменить прическу. Или дело в другом?

Тридцать пятый кабинет оказался заперт. Меркулова подергала ручку, постучалась. Никто не ответил. Катя собиралась было уйти, но изнутри вдруг послышался раскатистый женский голос:

– Иду, иду!

Дверь открыла полногрудая дама, похожая на оперную певицу – полная, статная, с черными буклями на голове. Темно-красное платье, насквозь обработанное люрексом, источало аромат духов «Красная Москва». Из-под необъятной плиссированной юбки выглядывали гротескно тонкие щиколотки.

«Оперная певица» отступила и сделала приглашающий жест, исполненный грации. Меркулова вошла в коридор, чувствуя себя марионеткой.

– Какая вы красавица! – произнесла дама вместо приветствия, – и глаза умные. Очень интересно побеседовать с вами.

Она сощурилась в улыбке и протянула пухлую руку. Меркулова растерялась от такого теплого приема, но поспешила ответить на рукопожатие. «Оперная певица» придержала ее ладонь чуть дольше, чем полагалось, и едва заметно подмигнула. Казалось, что она хочет то ли успокоить, то ли приободрить Катю.

В облике «певицы» появилось что-то дружеское и домашнее. Она даже напомнила Кате заботливую няню, которая может крепко обнять и погладить по голове. Такие говорят детям, да и взрослым тоже, что их неурядицы – ерунда. И все будет ладно, если выпить чашку молока с печеньем.

– Простите, – дама чинно сложила ладони на груди, там, где сердце. – Не подумайте, что пытаюсь перед вами заискивать.

Громкий и певучий голос вполне соответствовал ее внешности.

– Вы Римма Александровна? – решила уточнить Меркулова. Мало ли, вдруг забрела не туда? Сомнения и впрямь возникли. Никакого детского центра тут не наблюдалось. По крайней мере, пока. Только голые стены, покрытые свежей побелкой. В коридоре – гора обоев и банок с краской. В воздухе – аромат свежего дерева, клея и еще бог знает чего.

– Все верно, я Римма Александровна, – ответила женщина и добавила, – как видите, у нас еще ремонт.

– Кто там? – вдруг послышался из глубины кабинетов ворчливый мужской голос.

– Вениамин Андреевич, на собеседование пришли, – отозвалась «оперная певица», – очень милая девушка, школьный учитель.

Послышалось шарканье. Появился мужчина, в котором Катя сразу распознала врача. Худой, невысокий, слегка сгорбленный. Сосредоточенный взгляд сквозь очки в металлической оправе. Не хватало только халата. Казалось, будто Вениамин Андреевич только что его снял.

– Рад знакомству, – деловито кивнул мужчина

Катя решила уточнить:

– Вы имеете отношение к медицине?

Он усмехнулся, а Римма Александровна посмотрела на девушку с уважением:

– А вы проницательны, Катенька. Вениамин Андреевич – профессор кафедры детской неврологии и почетный эксперт в Институте Мозга.

Катя всплеснула руками:

– Точно! А я все думаю, откуда мне знакомы ваши имя и отчество? Вениамин Андреевич… Вечеров?

– Вы правы, – мужчина глянул на Катю поверх очков. – Я Вениамин Андреевич Вечеров, а это моя жена – Римма Александровна.

– Какая честь познакомиться с вами лично! – Меркулова чуть не задохнулась от волнения. – Вы пишете книги о детском развитии… Я прочитала несколько. Применяю ваш опыт, когда работаю с учениками.

Профессор слегка поклонился, приложив руку к груди. Он был явно польщен.

– Дорогая, – сказал он супруге, – давай покажем Екатерине Андреевне наш будущий детский центр.

Римма Александровна кивнула и поманила девушку за собой.

В гардеробной ремонт почти закончился. Высокие стойки с вешалками соседствовали с крошечными детскими. Повсюду стояли разноцветные пуфики и скамеечки. Мебель, сразу видно, подобрана с любовью.

На стенах красовались иллюстрации к сказкам. Катя присмотрелась внимательней. Многие картины не соответствовали знакомым с детства сюжетам. Где это видано, чтобы Красная Шапочка дружески обнимала волка и кормила его супом из миски? Или чтобы Колобок шагал по тропинке за лапу с лисой?

– Это рисовал на заказ один из моих учеников, – с гордостью сообщила Римма Александровна, – видите ли, Катя, мне грустно, когда у сказки – несчастливый конец. Лучше, когда побеждает дружба, ведь правда?

Меркулова пожала плечами. Она не считала, что перевирать сюжеты сказок правильно.

Во второй комнате пакеты и ящики громоздились друг на друге. Меркулова присмотрелась: кубики, буквы, металлические конструкции.