Валерия Советова - Золотая кнопка царицы

– Каждая ситуация индивидуальна, – подумав, ответила Меркулова, – но, думаю, малый просто нуждается в одобрении. Если он заметил, что, когда ругает себя, его сразу хвалят… то значит, ради этого мальчик и “старается”.

– Допустим… – кивнула Римма Александровна. – И как же вам, маме, нужно себя повести?

– Я бы стала чаще хвалить его. Но делать это не тогда, когда он себя ругает.

– Прекрасно! – Римма Александровна откинулась в кресле и Кате показалось, что она даже мурлыкнула от удовольствия.

Но Вечерова вдруг перестала задавать вопросы, подхватила кожаный блокнот супруга и стала делать в нем пометки. Вениамин Андреевич бросил удивленный взгляд на жену, но продолжил собеседование.

Римма Александровна вывела ещё пару строк и положила блокнот перед мужем. Тот прервал речь и поднёс тетрадь к лицу. Видимо, не различив надписи, снял очки. Вновь вчитался и забормотал: «Ах да! Я и не вспомнил… что дома жарится картошка!» Вечеров засмеялся собственной шутке. Жена хохотнула ему в тон.

Катя догадалась, о чем они забыли на самом деле. Задать вопрос, которого она так боялась. Девушка вцепилась в подлокотник.

Вечеров хотел продолжить разговор, но в этот момент мимо окна прогремела машина. «Дева-дева-дева-девочка моя…» – голос, пропущенный через мощную аудиосистему, заполнил пространство.

– Больница для умалишенных! – Вениамин Андреевич отшвырнул блокнот, – невозможно найти нормальное помещение! Шумоизоляцию надо дорогую. И со временем опять надо будет переезжать. И опять траты! Бестолковые траты!

Римма Александровна поджала губы:

– Что поделать? – горестно вздохнула она. – Итак полгорода объехали. Нет тихих мест.

Катя робко начала:

– Я заметила, что несколько комнат выходят окнами во двор. Там потише, кажется. Можно попробовать оборудовать их под детские. Только на окна надо повесить плотные шторы. И стены заставить деревянными шкафами – они хорошо скрадывают шум. А на пол пушистые ковры постелить можно… Хотя это сейчас немодно…

Меркулова запнулась. Вообще-то, не в ее правилах советовать, когда не спрашивают. Вечеровы могут принять ее за выскочку, которая из кожи вон лезет, чтобы показать себя. Меркулова таких презирала. Подумалось даже, что супруги-ученые цыкнут: «Спросим – тогда и ответите». Так обычно директор в ее школе ставила на место зарвавшихся подчиненных.

Но, удивительное дело, Вениамин Андреевич и Римма Александровна отнеслись к ее предложениям с интересом.

– Мы рассуждаем так же, как и вы, – кивнул Вечеров, – разбираетесь в ремонтах?

– Не особо, прорабом работать не приходилось, – Катя покраснела, – но свою квартиру приводила в порядок. Я одна, из родных никого не осталось. И доходы… сами понимаете, какие зарплаты сейчас у учителей… Поэтому главные навыки – приспосабливаться и обходиться малыми средствами.

– Что имеете в виду? – заинтересовалась Римма Александровна.

Девушка пожала плечами:

– Могу найти, где дешевле. Старую одежду – перешить в новую. Приготовить сытный обед из остатков.

Катя удивлялась. Как получается, что она, такая застенчивая, вдруг начала себя нахваливать? Будто в ней проснулась новая личность, не желающая подчиняться хозяйке. Независимо от Кати эта личность решила взять Викины платья, выстричь челку, а теперь ещё и развела целую кампанию саморекламы.

А настоящая Меркулова сгорает от стыда и ни перед кем не хочет выступать. Ей бы забиться в уютную норку… Но только и норки больше нет. Дома Вика с несчастным младенцем, ухаживать за которым опять же Кате. И некуда скрыться.

– На какую должность вы меня рассматриваете? – вдруг выпалила Катя с вызовом посмотрела на Вечеровых.

“Что я делаю? Что делаю?” – стучало в её мозгу.

– Пока не знаем, – Вечеров озадаченно посмотрел на девушку, – нам с женой нужно посовещаться, прежде чем сделать предложение.

Он встал и Катя тоже поднялась, не желая смотреть на профессора снизу вверх:

– Значит, предложение прозвучит?

“Ох, кто меня тянет за язык? Надеюсь, они не заметят, как я волнуюсь. А что будет, если откажут? Куда идти дальше? Чего искать? И я ведь даже не знаю, то ли это место, за которое нужно бороться? Может, Вечеровы просто ищут дешевого и покладистого помощника?”

И тут у Кати появилось чувство, что ничего страшного не происходит. Простой обмен информацией: вопрос, ответ, обратная связь. Не всегда словами. Больше кивками, жестами, выражением лица. Вот Римма Александровна пристально глядит на мужа и что-то шепчет. Напоминает.

– Ах да, – спохватывается профессор, глядя на жену, – Екатерина Андреевна. Вы производите впечатление очень преданного сотрудника. Почему вы хотите уйти с нынешней работы?

Вот он и прозвучал – вопрос, которого она так боялась. Вика, ребёнок… Поймут ли профессор и его жена ее ситуацию? Рассказать все, как есть, равносильно тому, чтобы признаться: “Я девушка с проблемами. Не только со своими, но и с чужими. Полноценно на работе выкладываться не могу – не обессудьте. Всегда может случиться какое-нибудь “вдруг”. Ребёночек заболеет, например. Или его мать. И вообще Вика – такой экземпляр, что может не доглядеть за дочкой. Уснуть, например, когда та есть захочет. Я тогда снимусь с рабочего места и убегу. Счастье ещё, если отпроситься успею”.

И врать нельзя. Вечеровы должны понимать, кого зовут на работу.

– Мне теперь нужно больше денег. – Катя улыбнулась и снова присела на краешек дивана.

Она рассказала про Вику и малыша как можно сдержаннее, стараясь не выказывать страха и чувства беспомощности.

Вопреки ее ожиданиям, профессор и его жена не спросили, как она планирует работать в такой обстановке и как вообще посмела прийти на собеседование? Вечеровых, к ее удивлению, интересовало другое.

– Хотел бы я знать Екатерина Андреевна, зачем вам это? – спросил профессор, – для чего спасаете подругу?

Катя пожала плечами:

– А разве это итак неясно?

– Видите ли, не совсем, – пояснила Римма Александровна. – Одно дело, если ваши намерения чисты. Когда просто не можете иначе. Другое дело, если вами движет корысть.

– Корысть? – изумилась девушка.

– Мы ведь не знаем… может, вы рассчитываете, например, что подруга отплатит за добро? Вынуждаете ее оформить на вас квартиру или машину? А она, находясь, действительно в безвыходном положении, не может отказать?

– Да вы что! – Катя вскочила с дивана, – если бы у Вики осталась квартира или машина от бывшего мужа, разве бы я стала забирать? У кого? У своей подруги? Безработной матери-одиночки?

Еще ни разу ее не обвиняли ни в чем подобном. Девушка вскочила с дивана и пошагала к выходу. Зачем продолжать разговор, когда ее подозревают в подлости? Не хватало еще оправдываться перед едва знакомыми людьми.