Валерия Советова - Золотая кнопка царицы

– Вика! – позвала девушка. Никто не ответил.

Меркулова бросилась в комнату и тут только обнаружила подругу за кипой несвежих пеленок, разбросанных на столе. Стрельцова держалась за голову и бормотала: «Не могу больше, не могу, не могу…»

Вздохнув, Катя подошла к колыбельке и взяла девочку. Стараясь не обращать внимания на Викины стенания, она раздела ее, помыла и натерла кремом.

Пеленать было не во что. Вернув кроху в постель и накрыв одеялом, Меркулова начала соображать. В шкафу лежал кривоватый обрезок ситца, оставшийся от шитья. Уже что-то. Катя прогладила его утюгом и укутала ножки девочки. Сверху надела распашонку. Потом развела смесь и накормила ее. Та, наконец, успокоилась и блаженно задремала.

Бросив укоризненный взгляд на подругу, Меркулова собрала грязные пеленки и потащила в ванную. Прополоскала и развесила малышовую одежду. Потом вспомнила про сумки.

– Вика! – крикнула девушка, – помоги, я уже с ног валюсь от усталости.

Никто не ответил. Подруга будто не услышала. Злясь и досадуя на черствость Вики, Катя вернулась за продуктами и отволокла их на кухню.

Там она обнаружила Стрельцову. Подруга как ни в чем не бывало пила кофе и курила.

– У тебя вообще совести нет? – Катя вырвала сигарету из Викиной руки и бросила в раковину.

Стрельцова от неожиданности уронила кофе. По нежно-лимонному платью растеклось пятно.

– Катька, блин, что ты наделала? – подруга схватила кухонное полотенце и без особого толка промокнула испорченную ткань.

– Вика! – взревела Меркулова, – я целый день на работе, а ты не можешь пелёнки постирать?

– У меня горло болит, – подруга отбросила кухонное полотенце и картинно закашлялась.

– Нечего притворяться больной! – Катя стукнула руками по столу.

По загадочной прихоти судьбы, Вика, даже родив ребёнка и оставшись почти без денег, продолжала выглядеть холеной красоткой. Ее не портили ни дешевые продукты, ни скромная обстановка жилья, где то и дело отключали воду.

Темные ресницы и остаток летнего загара избавляли от нужды немедленно бежать и краситься. Переживания и хлопоты приводили только к тому, что Вика ещё больше стройнела.

Чтобы получить такую худосочную фигуру, Кате, пришлось бы, наверное, год сидеть на жесткой диете. Не факт, что она такую осилит.

Было в Вике и еще что-то такое, не поддающееся описанию. Может, как раз те неуловимые черты, которые делают злых колдуний ярче и привлекательней добрых «Аленушек».

Как бы то ни было, но сейчас подруга своим глянцевым лоском вызывала у Кати только дикое раздражение.

Вика нахмурилась. В глазах подруги отразилось непонимание, какие вообще могут быть к ней претензии.

– Ты что, не веришь? – голос ее сорвался и перешел в хрип. Стрельцова картинно закашлялась. – Болит, ой болит!

– Что болит? – Катя встревожилась.

– Горло, – скривилась Вика, – говорить не могу. Температура! Голова кружится. Дай лекарство какое-нибудь.

– Хорошо, сейчас, конечно, – Меркулова заметалась в поисках аптечки, – надо врача вызвать.

– Нет, – заскулила Вика, – мне бы только прилечь. Я целый день одна с ребенком, без помощи. Да еще ты пришла поздно. Не могу больше. Умру сейчас.

Катя устыдилась. Если бы знала, как подруге плохо, ни за что не пошла бы на собеседование. Почему она не догадалась позвонить домой в обед?

– Прости, – Меркулова обняла Вику. – Иди ложись, я принесу чаю.

Стрельцова, хлюпая носом, пошла в комнату.

Катя дала подруге жаропонижающее, а сама принялась готовить ужин. Она потушила курицу на сковороде, щедро обсыпав блюдо луком, морковкой и зеленью. Витамины не помешают ни ей, ни Вике. Приятно готовить для других. Тогда даже с обычной едой хочется играть – подавать изящно, как в ресторане.

Меркулова вытащила из буфета два кружевных фарфоровых блюда. Она положила на них, кроме курицы, еще по горке риса, грибов и соленой капусты. А сверху присыпала зеленым горошком. Даже слюнки потекли от кулинарных проб.

Она позвала Вику. Подруга не замедлила явиться. Стрельцова взялась уминать ужин с таким аппетитом, что Катя подивилась, как ей вообще удается сохранять тонкую талию:

– Рада видеть, что болезнь не сказывается на твоём аппетите.

– Весь день не ела, – процедила Вика, не переставая жевать.

– Почему? – удивилась Катя, – в холодильнике суп есть, яблоки, хлеб с сыром, наконец.

– Сил не было, – пожаловалась подруга, и продолжила невпопад, – жизнь под откос пошла. Ни мужика, ни карьеры…

– Не драматизируй, – возмутилась Катя, – знала бы ты, от какой карьеры я сегодня отказалась.

Она вздохнула и принялась обмахивать лицо руками. Не заплакать бы. Хотелось, конечно, выговориться, рассказать подруге, как отказалась работать у ученых и как гадко от этого на душе. Психолог из Вики неважный, но пусть хотя бы выслушает…

– Я ходила на собеседование… – начала было Катя, но Стрельцова перебила.

– Эта малявка… она все время орет, уделывает пеленки…

Проглотив собственные переживания, Меркулова погладила подругу по плечу.

– Это пройдет, – прошептала она, – у всех мамочек – так, наверное.

Стрельцова отдернулась.

– Я больше не принадлежу себе, – запричитала она. – Раньше ела в ресторанах, спала по семь часов. Одежду надевала только чистую, глаженую, из фирменных магазинов. За границу ездила. А теперь душ принять не могу! Живу хуже, чем звери в клетке.

– Вика, ведь я стараюсь… – пробормотала Катя.

Но подруга не слушала.

– И главное он ко мне не вернулся! Я родила ребёнка… Понимаешь? Это самый драгоценный подарок, какой только женщина может сделать мужчине. А ему наплевать. Я потеряла мужа, дом, семью, карьеру! А он? Окольцевал другую, заделал с ней, ребеночка, видите ли. И живет счастливый! Как будто меня вообще не было.

– Вика, – Меркулова устало потёрла виски, – но ты сама это устроила…

– Не-ет! – подруга помотала пальцем, – устраивали мы оба! Завтра пойду к его жене и разнесу им квартиру.

– Зачем? – Катя чуть не выронила вилку. Она понимала, что подруга и впрямь может выкинуть что-то подобное.

– Пусть отдают мне часть зарплаты. Или пусть женится и содержит меня. Так честнее!

– Вика, но ведь он небогат. – Меркулова укоризненно покачала головой, – и много с него не получишь. Логичнее тогда пробовать вернуться к мужу.

– Вот уж это ни за какие коврижки, – сцепила зубы Стрельцова.

Ночь прошла беспокойно. Несмотря на дикую усталость, Катя забрала девочку. Мало ли, вдруг Вика заразит дочь. Малышка тревожилась и никак не хотела засыпать. Катя почти всю ночь просидела на постели, укачивая и согревая ее. Стоило только уложить девочку – она просыпалась. Успокоительные мероприятия приходилось начинать заново.