Валерия Советова - Золотая кнопка царицы

– Развивающие игрушки, – пояснил Вениамин Андреевич.

– Можно посмотреть? – Катя загорелась любопытством. Вечеровы кивнули одобрительно, но все же не сводили с девушки пытливых взглядов.

Меркулова открыла одну из коробок и замерла. Ладони ухватились за удивительное произведение столярного искусства. На обработанной лаком доске длиной около метра был нарисован теремок. Крошечные окна и двери запирались миниатюрными замками на ключах и задвижках.

Знаменитый волчок-серый бочок помахивал пружинчатой лапой. Неведомый мастер нарядил зверя в бархатную курточку на молнии, которую можно было расстегивать. Перед лисичкой-сестричкой красовалась бутылка газировки величиной не больше наперстка. Крышка у нее отвинчивалась по-всамделишному. Да что там говорить! Доска представляла собой целую композицию из шнуровок, пуговиц, кнопок. Настоящее раздолье для шаловливых ручек!

Вернуться бы в детство, где родители укроют в кенгурячьих карманах от сложностей взрослой жизни – требовательной директрисы, маленькой зарплаты, равнодушных мужчин, не зовущих на свидания.

Катя вспомнила упоительно мягкий диван в своей детской. Она с пяти лет убирала его сама, разглаживая каждую складку на пледе. На стене висел ковер, кажется, с оленем.

И любимая игрушка у нее имелась тогда – собачка Жуди из плюша. Она смотрела так преданно янтарно-черными глазами. Казалось, что внимательно слушает. Катя поверяла ей такие “страшные” тайны, которые не полагалось знать даже лучшим подругам. Собачка Жуди потерялась, когда хозяюшка училась во втором классе. И это была горькая утрата.

Погруженная в воспоминания, девушка отодвинула крошечный шпингалет. Миниатюрное окошко открылось. На нее поглядела собачка с хвостом из ниток. Как, однако, похожа на давно потерянную Жуди. Катя заморгала ресницами и отвернулась. Только бы сдержаться. Не заплакать.

Она отвлекалась от доски и посмотрела на другие игрушки. Чего тут только не было: мячики, музыкальные инструменты, кукольная посуда. Меркулова утопила кулак в брюхе огромного белого медведя и спохватилась. Пора возвращаться во взрослую жизнь!

Все-таки она пришла на собеседование. Надо постараться расположить к себе Вечеровых.

Римма Александровна кивнула с одобрением:

– Пойдемте в кабинет. Наш чай вам тоже понравится.

Меркулова торопливо поднялась с колен и отряхнула руки.

В центре директорского кабинета стоял внушительный стол. Увидев его, девушка вздрогнула. Когда навещала родителей на кладбище, ей приходилось видеть бандитские могилы, грозные, вызывающе дорогие, все как одна – из черного камня. Стол не был черным, скорее, темно-бурым. Но впечатление производил похожее. Он будто создан был для жестких переговоров, когда стороны готовы грызть друг друга.

Катя подумала, что если собеседование будет проходить за этим столом, она его точно провалит.

Однако опасения не оправдались. В левой части кабинета обнаружилась уютная гостевая зона с креслами и журнальным столиком. Туда Вечеровы и пригласили девушку.

Чайник, похожий на арбуз, выдыхал из носика пары мелиссы. На белой салфетке хороводом расположились три фарфоровые чашки, похожие на маленькие скульптуры. Под каждой – золоченое блюдце-лодочка.

Катя придвинула к себе одну из чайных пар и с удовольствием постучала по ней ногтем. Роскошная посуда! С такой можно в сарае пить дождевую воду и чувствовать себя, как в ресторане. Ходя покупать дорогие плошки – явное излишество. По крайней мере, для нее – Кати. Гости заходят редко, а себя зачем баловать лишний раз?

Посередине стояла тарелка с горкой кремовых пирожных и девушка проглотила слюну. «Меня встречают как очень важную персону», – подумала Меркулова.

Кате еще не приходилось бывать на собеседованиях. В школу помогла устроиться ее преподаватель. Директор задала несколько вопросов и Меркулова приступила к обязанностям.

Сейчас ситуация была другая. Девушку оценивали и она не слишком понимала, как себя вести.

Не по-офисному пухлый диван призывал впасть в дремоту. Для собеседований он, по мнению Кати, решительно не годился. На таком хорошо с подругами болтать, а уж никак не вести деловые переговоры.

Однако выбирать не приходилось. Поэтому Катя села подальше от спинки и, как примерная школьница, сдвинула колени вместе. «Я им понравлюсь. Обязательно понравлюсь,» – повторяла она про себя.

Римма Александровна захлопотала – разлила чай по бокалам. Еще сильнее запахло мелиссой. Дачный аромат, знакомый с детства, не успокоил Катю, а, напротив, встревожил. Она боялась расслабиться, впасть в состояние дремоты и оттого показать себя не с лучшей стороны.

Вениамин Андреевич поправил очки, положил перед собой солидный блокнот в кожаном переплете и ручку. Собеседование началось.

Вечеровы попросили Катю рассказать о себе. Меркулова готовила ответ, даже записала его на бумажке и выучила. Но сейчас внутри будто до предела натянули металлическую струну.

«Спокойно, без паники, – сказала девушка себе, – ничего не случится”

Она сцепила руки на коленях. Только бы пальцы не дрожали. Только бы не начать, заикаться, чего доброго.

Она вгляделась в лица Вениамина Андреевича и Риммы Александровны. Нет, все в порядке. Ее волнение, похоже, осталось незамеченным.

Катя постаралась выровнять дыхание. Где-то давно она читала, что это помогает. И правда. Вот, удалось, наконец, разомкнуть губы, и Катя рассказала, как несколько лет работала в школе. Начало было положено, хотя тревога не уходила.

Римма Александровна тоже до недавнего времени работала учителем. Она забросала Катю вопросами.

Говорить о деле оказалось намного проще, и Катя вздохнула с облегчением. Про учеников она могла рассуждать часами. Меркулова знала, как помирить драчунов, успокоить капризников, как за пять минут привести в чувство взбаламученный класс. Непримиримые хулиганы усердно выполняли задания под ее строгим приглядом. Даже опытные коллеги то и дело обращались к Меркуловой за помощью и советом.

И сейчас, отвечая на вопросы Риммы Александровны, Катя чувствовала, будто и впрямь – не на собеседование пришла, а на чаепитие с друзьями.

– Катенька… как мы поняли, своих детей у вас пока еще нет. – Римма Александровна подчеркнула слово «пока». – Но представьте, будто у вас уже есть сынишка лет пяти. Как хорошая мама, вы проводите с ним много времени. И вдруг замечаете, что малыш стал каждый день ругать себя: «Я плохой, ужасный, глупый». Вы, допустим, возражаете: «Ты хороший мальчик». Но это не помогает. Как поступить в таком случае?

Вопрос – определенно на знание детской психологии. Катя читала кое-что по этой теме, но точного ответа не знала.