Рома Джин Эйр - Между солнцем и луной. Что всего дороже

– Даже не смей думать, что я хочу что-то большее.

– Тебе прям так горит видеть в нем лучшего друга?

– Да, черт возьми. Да.

Моя соседка обреченно вздыхает.

– Инге, тебе нужен член. Дружи с Михоэлем сколько влезет.

– Окей.

– Что, прям настолько друг-друг? Даже ни одной левой мысли?

– Да, Ариана. Ни одной.

Потому что любая мысль о его члене вызывает у меня рвотное омерзение, пока я в своих мыслях не заглатываю его почти полностью, а минутой позже не раздвигаю свои ноги максимально широко, впуская его в себя.

from: Mandel Mirakel, 18:23

Вложение: If coffee is a poison? It is a slow poison.

from: Mandel Mirakel, 19:42

Хах, я больше люблю чай :)

Кофе это странная штука

from: Mandel Mirakel, 21:10

Вложение: Sorry, I’m Latte

from: Mandel Mirakel, 22:01

Теперь мне нужно понять, какие именно мемы скидывать тебе х)

Надеюсь, тебе нравятся мемы!

from: Mandel Mirakel, 23:12

Просто хотел пожелать тебе доброй ночи

Доброй ночи, луная

Лунная* девочка

Девочка*

С большой буквы

Лол х)

from: Mandel Mirakel, 08:03

Вложение: So I was listening to Pantera.

– Is that a new dubstep guy?

from: Mandel Mirakel, 08:30

Ого, ты не спишь в такую рань!

Доброе утро, Инге :)

from: Mandel Mirakel, 08:56

Надеюсь, всё пройдет хорошо

Удачной работы! :)

from: Mandel Mirakel, 19:59

Вложение: Death note? No fuck, Life book

from: Mandel Mirakel, 20:03

Хаха, теперь всегда буду скидывать тебе мемы про аниме!

from: Mandel Mirakel, 20:03

У тебя даже есть список?:з

Интересно, много там людей

from: Mandel Mirakel, 20:14

Звучит мило

from: Mandel Mirakel, 23:11

Доброй ночи, Инге))

Под лесом зеленым

Ходили-блудили

Семь сот казаков

Калёда, малёда

Да

Да

Да

Да 6 6 Строчки из песни Risha «Калёда»

Ариана любит свою работу, ограничивая личную жизнь ей же, но не сегодня. Именно в этот пасмурный августовский еще светлый вечер она, накинув теплый жилет и дважды возвращаясь за зонтом, махнув мне на прощание, почти летит к подъезжающему трамваю, чтобы рельсы вели на «встречу» – сегодня друзья с колледжа пригласили её в боулинг, лишая меня всякой возможности сдержать вырывающуюся шутку про «покатать шары».

Михоэль ничего не писал мне вот уже почти сутки и девятнадцать часов, заставляя этим изводить мой скетч-бук мягкими аспидными карандашами, вырисовывая новолуние, затем полнолуние, затем новолуние, затем полнолуние, затем новолуние…

Телефон предательски сбивает меня с подсчета моих лун, выдавая две вибрации подряд, но отвечать я не тороплюсь, потому что две вибрации – это фейсбук, а вот одна – это сообщение.

Телефон предательски жужжит во второй раз. И в третий.

Chaskel Tatuti, 18:49

Привет!

Мы тут собираемся в кино, и зовем тебя с нами :)

Если вы с Арианой не заняты, конечно

Куда мне подъехать?

Chaskel Tatuti, 18:50

Ну, Михоэль может тебя забрать

Часика через пол

Chaskel Tatuti, 18:51

Да ну ты брось!

Темная башня

Chaskel Tatuti, 18:52

Ну ладно: (((

Ну там уцененные сеансы, хз, типа последние и всё такое

В 20.10—20.15 у Gimle Cinema

Ок?

Chaskel Tatuti набирает сообщение…

Chaskel Tatuti, 18:53

Ок :)

Скетч-бук почти с грохотом захлопывается, аспидные карандаши летят в общую коробку. Устанавливая мировые рекорды по сборам в кино, притормаживаю лишь на кухне, когда руки непроизвольно тянутся к пачке, оставленной Арианой для меня – внутри одна, последняя сигарета. Затягиваясь, помечаю в голове пунктик по дороге забежать в магазин, но никак не бросить курить.

Расфасовав по карманам светлой джинсовки проездную карту, ключи, зажигалку, пару сотен крон, закидываю на плечо почти пустой черный рюкзак, а у выхода из комнаты цепляюсь дырявыми черными джинсами за гвоздь, криво забитый Арианой для одной из моих картин, потому что никто не вешает картины почти у самого пола. Видимо, только мы.

Бурчу под нос, еще сильнее кутаясь в не по размеру огромную серую толстовку, проворачиваю ключ трижды, и почти бегом преодолеваю четыре этажа вниз, притормаживая только у двери парадной: осознание, что, возможно, бургундского цвета помада лежит «как-то не так» заставляет достать зеркало из заднего кармана рюкзака и целую минуту рассматривать себя в маленький отражающий кружок.

Но с ней всё в порядке, кроме, пожалуй, того, что она слишком стойкая и абсолютно нигде не может отпечататься, даже на чьих-нибудь других губах. Например, на мягких губах Михоэля.

Поджидая нужный автобус, скуриваю три подряд из свежекупленной пачки: одну – за меня, одну – за Иисуса, одну – за миндального мальчика, но, как бы сказал он – первая была за «лунную девочку».

Сердце по-звериному сжимается, когда я издалека вижу спины ребят, сразу же замечая самую важную. Она медленно разворачивается, но, заметив меня, демонстративно возвращается назад.

Шальтиэль машет мне и широко улыбается, Эсфир оглушительно выдает «Хэ-э-э-э-эй, привет!», Часкел вскидывает руки, выходя немного вперед. Выстраивается незримая очередь ко мне за приветственными объятиями, но ноги, предательски обходя их всех, несут меня к Михоэлю, чей полуоборот заставляет сердце разжаться, а после сжиматься снова.

– Привет, – руками обвиваю его шею, всем телом вжимаясь в миндального мальчика. Ненароком проезжаю губами и носом по уже любимому местечку на шее, зарываясь в мягкие каштановые волосы, обрамленные серым капюшоном.

И мое чудо сдается, обнимая меня в ответ.

– Ты опять перекрасилась.

***

– Мы можем просто сесть сбоку, вот, смотрите, там как раз пять мест подряд.