Виталий Великоиваненко - Исповедь советского человека. Повесть

Страдают все под огненным дождём.

В кругу восьмом бичуют души бесы

В зловонии, закованы в скалу,

И черти жарят всех на сковородке,

И потрошат, бросая всех в кипящую смолу.

Девятый круг – сам Люцифер встречает

И никому измены не прощает,

Хоть сам наказан за неё.

Раскаявшихся ждёт

Чистилища томление

И яркий Рая свет

Таинственно зовёт.

– Ну и как вам, доктор, моя переработка «Божественной Комедии» Данте Алигьери?

– Честно скажу, я восхищён.

Виденное мною в период клинической смерти меня тревожило, беспокоило и требовало объяснений.

Так что же я видел и кого? Кто встретил мою душу и сознание: Хирон? Бог смерти Танатос? Сам дьявол… Люцифер? Или кто-то другой? Или же всё виденное – плод воображения угасающего мозга?

Засел за древнегреческую и древнеримскую мифологию, но ответа всё же не получил. Взял в руки Библию – Книгу книг.

Вперёд в Египет, где правят фараоны, строятся пирамиды! Туда, где преклоняются перед Богом Солнца и царём богов – Амон-Ра, где Анубис – бог царства мёртвых с головою шакала, где Гор – покровитель фараонов с соколиной головой и где Осирис, в чьей власти оживление и воскрешение. Туда, где о себе заявил Единый Бог, повергнув всех прежних и показав всю свою силу и власть через свои знамения и десять казней египетских.

«Бросил жезл Моисей к ногам фараона, как научил и велел ему бог, чтобы показать свою силу и власть, и жезл превратился в змею. Мудрецы и чародеи фараона сделали то же самое, бросили свои жезлы и сделались они змеями, но жезл, брошенный Моисеем, поглотил жезлы волхвов египетских. Сердце фараона только ожесточилось.

На следующий день фараон вышел к реке, а Моисей ударил жезлом по воде, и вода в реке, озёрах и везде, где была, превратилась в кровь, рыба в реке вымерла, река восмердила, и египтяне пить из неё не могли.

Это была первая казнь египетская.

Но волхвы чарами своими сделали то же самое, и не убедила фараона власть бога Моисея, а только пуще ожесточила.

И тогда последовала вторая, третья и четвёртая казни земли египетской. И закишели воды Египта жабами, вышли из рек и озёр и покрыли всю землю, а затем мошки заполонили всю землю, облепили всех людей и скот, а затем земля заполнилась пёсьими мухами и стала погибать земля египетская. Но обманул фараон и снова нарушил обещание.

И обрушились на Египет пятая, шестая и седьмая казни: моровая язва, воспаление с нарывами, град и гром, и много погибло скота и рабов. И взмолился фараон, но стоило прекратиться дождю и граду, как снова передумал.

И наслал бог на землю египетскую восьмую и девятую казни: саранчу в невиданном количестве, сожравшую всё – зелень и плоды, а затем погрузил Египет в тьму кромешную и осязаемую, три дня никто ничего не видел и не мог встать с места своего.

И ещё одна, десятая казнь постигла фараона и Египет.

В полночь прошёл Господь посреди Египта.

И умер всякий первенец в земле египетской – от первенца фараона, который сидел на престоле своём, до первенца рабыни при жерновах, и всё первородное из скота.

И вывел Господь народ из Египта, сорок лет водил по пустыне, ведя в землю обетованную, где молоко и мед, и манна небесна. А на пути веру в себя испытывал и непокорных истреблял и карал за непослушание. И заповеди народу своему давал, вот только некоторые:

– Не делай себе кумира…

– Почитай отца твоего и матерь твою.

– Не убивай.

– Не прелюбодействуй.

– Не кради.

– Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

– Не желай жены ближнего твоего и не желай дома ближнего твоего…

А на горе Синай сказал Господь Моисею: «Сойди и подтверди народу, чтобы он не порывался к Господу видеть Его, и чтобы не пали многие из него.

Кого помиловать – помилую, кого пожалеть – пожалею.

Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых, когда же будет проходить Слава моя, Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моей, доколе не пройду.

И когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лицо Мое не будет видимо».

И прошёл Господь, и провозгласил: «Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый и истинный».

Так всё-таки, кто это был в тёмном плаще с капюшоном, так и не давший взглянуть себе в лицо?.. Зачем был Египет в моих видениях, зачем все эти путешествия показаны мне? И что всё это могло бы значить и как это расшифровать? Наука на современном этапе отвергает существование Бога, впрочем, как и Дьявола.

И каково моё отношение к религии?

Вот моё сугубо личное мнение.

В детстве религия рождает страх, в молодости – атеистов и фанатиков, в зрелости – философов, а в старости даёт успокоение и надежду перед грядущей смертью. Вообще, внезапную смерть, если она уже в солидном возрасте или неотвратима, я считаю подарком свыше, подарком судьбы. А если она неизбежна и растянута во времени, то человек должен знать, что он умирает, чтобы дать последние наставления родным и близким и чтобы принять последние решения… А чтобы смерть не была страшна и чрезмерно мучительна, человек интуитивно обращается к Богу. Есть время для атеизма, но есть время и для Бога.

В силу своей профессиональной деятельности я часто сталкивался с этим последним отрезком человеческого пути. Каждая человеческая смерь заслуживает описания, но расскажу вам о последних часах лишь нескольких.

В хирургическое отделение больницы поступил её заведующий: умирал он от рака лёгких. Операция на лёгких в онкодиспансере, к сожалению, только ускорила процесс, а химиотерапия оказалась совершенно бессильна. Он умирал в отделении, где спас тысячи жизней, берясь за самые, казалось бы, безнадёжные случаи, оперируя и спасая даже 90-летних стариков, а теперь сам умирал в возрасте 54 лет без всяких надежд на чудо и иллюзий. Поступил он в моё дежурство, и я взял на себя ответственность поместить его в отдельную боксированную реанимационную палату, предназначенную для инфекционных больных, на одну койку, очень комфортабельную, если так можно выразиться.

Состояние больного было крайне тяжёлым: одышка доходила до 46 дыханий в минуту, и были прямые показания перевода на аппарат искусственной вентиляции лёгких. Но меня терзали сомнения: вправе ли я, по-человечески, лишить в последние минуты жизни человека сознания, переведя на управляемое дыхание и медикаментозно выключить его сознание.

– Я умираю, какая насмешка, умираю от рака лёгких. Какие были планы, как много было надежд – как всё это глупо, и мне ужасно страшно…

Я вспомнил, как после его истинно профессорских обходов больных мы собирались в ординаторской, он закуривал папиросу, выслушивал мнение докторов о тех или иных сложных случаях, обсуждали тактику лечения и необходимые методы исследования для уточнения диагноза.