Владислав Ситников - Сопричастность. И наестся саранча

– Константин Николаевич, миленький, да вы поймите, от вас и надо-то всего-навсего тысяч сто долларов, и при этом в рублях! А я вам… – окончание фразы превратилось в краткую пантомиму, смысл которой было легко угадать по движению всего лишь двух пальцев правой руки.

– Угу, – директор внешнеэкономической организации «Газнефтеэкспорт» обошелся в своем ответе на столь деликатное предложение без слов.

Одновременным движением бровей и уголков губ он дал понять, что с аргументами Галины Борисовны, особенно столь броско выраженными на языке жестов, спорить не готов.

Вот уже тридцать лет его контора занималась поставкой разнообразных продуктов переработки нефти и газа в страны, где «старшего брата» в благодарность за эту благотворительную торговлю усиленно уверяли во взаимном стремлении шагать по дороге к новым достижениям коммунизма. Организация была неприметной, но могла направлять своих сотрудников в заграничные командировки и распоряжаться валютной выручкой. Со временем эта незаметность стала важным фактором роста благосостояния руководства, которое, отринув былые принципы социалистического хозяйствования, смело бросило собственные карьерные амбиции в жернова новых рыночных механизмов обогащения. И весьма в этом преуспело.

Когда Галина Борисовна выходила из старого здания, затерявшегося на маленьких улочках Замоскворечья, перед ней остановился незнакомый автомобиль серебристого цвета. Галина, вспомнив о том, что совсем недавно произошло с ее отцом, отпрянула и, инстинктивно прикрывшись сумочкой, в испуге уставилась на тонированные стекла.

– Не волнуйтесь, мамаша, – опустив стекло, Алик беззаботно расхохотался. – Присаживайся.

Галина пригнулась, чтобы разглядеть, кто сидит за рулем новой машины.

– Ну-ка, немедленно выйди оттуда! Алик, ты с ума сошел, я убью тебя, у него же прав нет! Немедленно, я сказала, ты не понял?

За рулем сидел ее сын, которому едва исполнилось восемнадцать лет, и, хотя прав у него, конечно, не было, машину он водить все же умел, а соглашаться с матерью не привык. Вот и на этот раз, громко возмущаясь и насупив брови, женщина села на заднее сиденье, прекрасно понимая, что в споре с братом и тем более с сыном она заведомо находится в безнадежной и проигрышной ситуации.

– Слушай, хватит шуметь, – слегка шепелявя, Алик пренебрежительно поднял руку, отмахиваясь от причитаний сестры, и сощурился. – Расскажи лучше, как прошло?

– Как дам по башке, – Галина замахнулась на брата, прекрасно зная, как и он сам, что никакой угрозы этот жест не несет. – Нормально прошло. Все согласились. На следующей неделе подпишем учредительный договор, и можно подавать на лицензию. Кстати, с директором радиозавода, который адрес свой дал для регистрации, я на всякий случай отдельно поговорила. Они тоже войдут деньгами.

– Класс! – Алик снова зажмурился, как довольный мартовский кот, нашедший бесхозную банку сметаны. – Как ты его уболтала?

– Никак. Намекнула, что другие учредители у нас ого-го, ну и дальше сам понимаешь… – она заговорщицки подняла указательный палец в направлении неопределенного объекта наверху, что впоследствии на протяжении многих лет будет удачно символизировать полубожественное присутствие в жизни банка чего-то или кого-то, что или кого называть вслух никак нельзя.

Очередная созданная Галиной иллюзия многократно и бесперебойно давала положительный результат. Любой солидный банк нуждался в доверии к учредителям. Собрать нужные суммы от компаний с именем было непросто, да и не нужно. От них были нужны эти самые имена. Фундамент будущей респектабельности.

Необходимые деньги у семьи были и без них, но присутствие в капитале безликих ООО и ТОО наверняка вызывало бы сомнения в происхождении средств даже в те лихие и безответственные времена. В этой ситуации и настало время прибегнуть к излюбленному приему создания воздушных иллюзий – отвечая на вопросы осторожных руководителей о потенциальных партнерах, она пространно ссылалась на тех, кто уже согласился или вроде бы собирается войти в капитал, при этом не называя их имен, но намекая на высокие посты и должности. По понятным причинам, говорила она, не вдаваясь в детали, в подобной ситуации собственные деньги таинственным учредителям пришлось заводить окольными путями, спрятав доли за ширмами непонятных фирм-пустышек. Примерив эту схему на себя, большинство собеседников не только находили ее логичной, но и, исходя из имевшегося у них личного опыта, действенной.

Это было трудно назвать обманом, поскольку ничего конкретного Галина ни тогда, ни позже не говорила, лишь намекая на некие таинственные обстоятельства и фамилии, о которых потенциальная жертва могла только догадываться, но благополучно додумывала все детали самостоятельно, незаметно загоняя саму себя в грамотно расставленные словесные и финансовые сети. В сочетании с умением тонко чувствовать слабости людей, одновременно играя на их тщеславии и жадности, а если надо, вызывая у них жалость и, увы, небескорыстное желание помочь, Галина виртуозно пользовалась этими приемами в постоянной борьбе за благополучие своего детища.

Конечно, любая женщина впитывает этот талант с молоком матери, но далеко не каждая умеет применять его по назначению. Многие бесцельно, как казалось Галине, тратят бесценный природный дар на житейское женское обаяние, призванное быть оружием на полях матримониальных сражений. Сама она чуралась этих баталий и, получив традиции своей семьи и народа мужа почти сразу после школьной скамьи, более обаять никого не стремилась. Хотя вернее будет сказать, что она никогда не занималась этими глупостями и в отношении будущего супруга, о существовании которого многие ее знакомые иногда даже не подозревали, а она замечала лишь в редких церемониальных случаях.

Галина прекрасно понимала, что, учитывая обстоятельства последних лет, в которые попала их семья, возглавить новый банк сама она какое-то время не сможет. Но и привлекать на эту должность человека со стороны было опасно. Более того, этот человек должен быть насколько лоялен, настолько же амбициозен, даже горделив, возможно, не слишком сообразителен, а еще лучше… некомпетентен. Размышляя над этим вопросом, она все чаще думала о сыне какого-нибудь полезного человека, который уже отчаялся найти своему отпрыску непыльное, но достойное место. На ее счастье, таких детей среди знакомых ей руководителей и чиновников было довольно много, но проблема заключалась в том, что кто-то из них был слишком молод, чем мог вызвать недоверие у клиентов, а кто-то слишком активен и, к несчастью, не только образован, но и смекалист, получив в перестроечные времена неплохой практический опыт и связи. Такому персонажу не смогла бы полностью доверять уже сама Галина.