Софина Райз - Шоколад с морской солью. Книга II

– Причём тут я? Проблемы есть только у тебя одной. Все алчные жестокое демоны живут в голове у тебя, а не у нас с Эмилией! Разберись в себе и успокойся наконец! Я всё устроил, как и обещал, что не так? Твоя племянница будет жить в училище до своего совершеннолетия, и тебе, милая, даже не придётся договариваться со своей совестью, когда будешь нечаянно вспоминать Эмилию. Кстати, о совести. Не уверен, что ты знакома с ней, как, впрочем, и с состраданием к людям. Ты эгоистична до самых кончиков обесцвеченных волос, и кабаре ждёт тебя вместе с твоей лицемерной улыбкой королевы на час…

– Спасибо за комплимент. Не буду с тобой спорить, это вообще не имеет смысла. Позволь полюбопытствовать, как ты смог её туда устроить? Там всего-навсего двадцать бесплатных мест, и то для одарённых детей, а наша толстушка Эмилия даже ходить нормально не умеет, – не воспринимая упреки Луиса, но будучи заинтригованной таким неожиданным поворотом событий, довольно спокойно спросила Эва.

– Во-первых, не двадцать, а двадцать одно бюджетное место, – улыбнулся Луис. – И поверь мне, наша малышка Эмилия очень даже одарённая девочка. Вот увидишь и скоро убедишься во всём сама, – он с энтузиазмом протянул Эве смятый жёлтый конверт и торжествующе вздёрнул бровь. В этот самый момент его лицо озарилось светом уверенности в себе, делающей мужчину особенно привлекательным.

– Смотри внимательно: это плата за все годы её обучения и гарантия её безопасности.

Эва взяла в руки увесистый конверт и с нетерпением начала его открывать. Руки немного дрожали. Разорвала бумагу в неподходящем месте, и на пол высыпались фотографии – тридцать две омерзительные цветные фотографии с участием одного хорошо ей известного уважаемого человека.

– Луис, глазам своим не верю! Скажи мне, что это монтаж, – выражение ужаса и непонимания застыло на лице девушки. – Ты вообще понимаешь, что я держу сейчас в своих руках?! Да этого подонка надо упрятать за решётку до конца его дней! Мразь! Нужно немедленно передать фотографии в полицию.

– Э… нет, детка. Ты ничего не докажешь. Будет грязный скандал, его лишат должности, и что? Вместо него будет назначен другой такой же точно извращенец, и всё повторится с начала. Пока эти снимки у нас, Эмилия в безопасности, а этот мерзавец будет вести себя намного скромнее.

– Как же так, Луис? Это же дети! Совсем маленькие беззащитные дети! Какое же он чудовище! Животное, вовсе он не человек, – Эва гневно затрясла фотографиями прямо перед лицом своего любовника, словно он был виноват во всём произошедшем на снимках. – Таких ублюдков надо немедленно кастрировать!

– Тише, тише, не кипятись, он своё обязательно получит. Не видать ему на старости лет ни почёта, ни уважения, ни покоя. Главное, что ты должна знать, Эва, то, что наша мартышка не уедет в муниципальный приют. Поверь, там ужасы ещё пострашнее происходят каждый день и детей бессовестно продают за деньги. Мир намного страшнее, когда с ним сталкиваешься в реальности. Вот только выбора у нас нет. Хотя ты ещё можешь передумать и удочерить Эмилию.

– Правда твоя, Луис. Выбора нет, и интернат – лучшее решение из всех, вот только скажи, пожалуйста, откуда ты взял эти снимки? Это же настоящий динамит и зажженный фитиль в моих руках! Как?

– Всё просто и не просто одновременно, – я месяц за ним следил. Ежедневно был рядом с отцом большого семейства и уважаемым в Бразилии человеком. Кстати, у него четверо детей, ты знала об этом? Да, и он же попечитель благотворительного детского фонда «Дети нашей жизни» – вот кто у нас действительно благородный рыцарь без страха и упрёка. Однако ты знаешь, Эва, я прошёл тюрьму уже дважды и научился хорошо разбираться в людях. Человек – он как дерево. Высокое, стройное, сильное, здоровые корни, размашистые ветви и широкий ствол… Но стоит только отковырнуть нечаянно кору не в том месте, и древесина под ней вся до дыр изъедена червями. Труха… Поверь мне, у каждого человека есть своя червоточина, надо только суметь её найти.

– Интересно, а что ты думаешь обо мне, – лукаво спросила его Эва и пристально посмотрела в глаза.

– Вижу, Эва, что ты редкая стерва. Красивая, сексуальная до безумия, но, к сожалению, совершенно бесчувственная. Скорее всего, ты проживёшь свою жизнь бестолково меняя любовников, и состаришься, подобно Коко Шанель, в одиночестве. Встретишь смерть на стерильных отельных простынях без единой близкой души рядом. Тебя за всю твою долгую жизнь никто не сможет полюбить, потому что твоя красота холодная, а сердце чёрствое и сухое, словно известняк. Такие, как ты, прозрачны для людей и надолго не цепляют взгляд. Да, деньги, думаю, у тебя будут в избытке, но ты никогда не сможешь купить на них настоящее счастье.

– Благодарю. Да ты, оказывается, ещё и провидец! Великий знаток человеческих душ! Счастье?! – с сарказмом произнесла девушка, – если захочу узнать однажды, что это такое, непременно спрошу тебя об этом… Все неудачники в мире оправдывают себя тем, что они нашли счастье, и что оно определённо не в деньгах, – парировала Эва, язвительно задрав свой красивый нос. Больше в жизни она ненавидела, когда её критикуют, тем более когда сказанное кем-то мнение отличается в корне от её собственного, к тому же имеет весьма сильные аргументы.

– Надеюсь, ты всё сказала? – сурово ответил мужчина и презрительно посмотрел в лицо растерянности своего оппонента. Затем резко вложил фотографии обратно в жёлтый разорванный конверт с эмблемой Western Union и небрежно бросил на кровать. – Сегодня же отнеси их в банк, арендуй ячейку и запри там надежно, чтобы никто не знал об их существовании. Будь внимательна, он, возможно, наймет кого-то, чтобы за тобой следить. Поэтому ни минуты не жди и отправляйся в банк.

Холодный свинец в голосе Луиса заставил Эву немедленно успокоиться. На этот раз она отчетливо поняла, что перегнула палку и что ситуацию надо немедленно исправлять, пока не поздно. Поддержка Луиса и всё, что он сделал для неё и Эмилии, не укладывалось в голове и вызывало уважение, признаться в котором самой себе означало отступить и покаяться.

– Не сердись на меня, пожалуйста, я, правда, очень-очень тебе благодарна. Всё, что ты сделал для меня и моей племянницы, – настоящее чудо, и я ценю твою помощь.

Луис ничего не ответил на это и, не глядя Эванджелине в глаза, направился прямиком к двери. Его силуэт стремительно удалялся, как вдруг Эва не выдержала и с надеждой в голосе произнесла:

– Луис, не хочешь сегодня остаться? Поужинаем вместе, а после прогуляемся на пляж… – она покорно пошла вслед за мужчиной, который, ступая босыми ногами по элегантному шелковому ковру её самомнения, навсегда покидал дом. Уходил из сегодня без надежды увидеться завтра. Уходя, он навсегда заберёт с собой запах своего безупречного чувствительного к ласкам тела, поцелуи чувствительных улыбающихся губ… Только Луис был способен вернуть Эве улыбку и сделать её безмерно счастливой всего за одну ночь. Эва внезапно осознала, что не готова с ним вот так расстаться. Поняла, что злилась вовсе не на Луиса, а скорее, на саму себя и свои проклятые чувства, в которых боялась признаться. Обижена на свою острую, как нож, страсть к нищему преступнику, к человеку без будущего и без единого шанса начать нормальную жизнь. Такие, как Луис, никогда не изменятся; ощутив вкус свободы, словно затянувшись крепкой ароматной сигарой, он уже никогда не выпустит её из рук. Свобода, – вот чем пропитана кожа самого желанного и самого недостойного мужчины из всех, кого когда-либо встречала Эва. Луис – её собственный демон. Он по сути зеркальное отражение, её собственный крик против законов «нормальной жизни», которые так презирает сама Эва. Луис опасен, потому что ближе него нет никого на свете и никто не в силах понять её так, как понимает её он. Магия его сильных прикосновений лишает рассудка, воли, самообладания. Всё, чего желает гордая Эванджелина Муньес, так это сесть, словно кошка, у его красивых стройных ног, покорно положить голову на колени, ожидая ласки, и не думать… Не думать о том, что ещё одна ночь, и она может решиться на отчаянный, безрассудный шаг – остаться в Бразилии с ним и Эмилией, а там будь что будет. Катастрофа. Как же сильно Эва злится на боль, которую испытывает в те вечера, когда он не приходит, не звонит, не думает о ней… «Господи, я должна сделать всё, чтобы он остался», – отчаянно произнесла про себя Эва, с трудом сдерживая накатившее мучительное чувство предстоящей разлуки. Рубцы от потери сестры еще и наполовину не затянулись, а на горизонте несправедливое прощание с двумя самыми близкими людьми.