Ний Хааг - Совершенство

– Перед её отъездом я здорово подрался с Джеймсом, – продолжил Эйдан, едва ворочая языком. – Несмотря на то, что этот бугай был меня немного старше и весьма крупнее, я его здорово поколотил. Почему? А он сказал, что подсматривал за Нэнси в душе и дрочил! А это всё равно, что с ней переспать – так он сказал! Я был в бешенстве! От обиды и от того, что на месте Джемса был не я… Что это не я подсматривал за ней в душе… Что?.. Ах, вот ты о чём! Да, брось! Все мальчишки это делают! Ты не такой? Ха-ха!.. Да если бы продюсеры надумали снять фильм о юности Дейла Бартоломью Купера, то половину фильма заняли сцены, где ты, тренируешь своего «индейца» собрав из одеяла вигвам! – Эйдан сонно улыбнулся и с трудом оторвал подбородок от груди. – Вот и тайна Чёрного вигвама раскрыта, Куп! – добавил он едва слышно, уже не открывая глаз.

Кроя траками нетронутую целину, разрезая бурю лучом прожектора и светом фар, вездеход упорно полз вперёд, практически никем не управляемый. Спустя двадцать минут, машина вскарабкалась на плоскую часть ледника, чудом избежав падения в глубокий обрыв, и устремилась на север. Откинувшись в кресле и всё ещё цепляясь безвольной рукой за неуправляемый руль, хмельной полярник дремал озаряемый с высоты ночного неба изумрудным северным сиянием…

Приходил в себя Эйдан тяжело. В голове стоял колокольный звон, а перед глазами плясали цветастые пятна. Кабину вездехода заливал яркий дневной свет, к тому же было чертовски холодно. Первым, что полярник увидел, открыв глаза, оказались тягучие клубы выдыхаемого пара, за которыми висело изображение американского флага на красном фоне. Эйдан с опаской затряс головой и зажмурился, однако это не помогло: прямо сквозь замёрзшее лобовое стекло в кабину заглядывали белые звёзды с синего крыжа.

Так и не пришедший в себя до конца Эйдан нащупал ручку и распахнул дверцу изрядно нывшей рукой. Неуклюже выбравшись на трак и едва устояв на затёкших ногах, он открыл рот от изумления разглядывая нависавший над собой хвост самолёта. Оторванная хвостовая часть фюзеляжа, – а это именно она высилась над вездеходом, – щеголяла ярко-красной краской, тогда как остальная часть уцелевшего корпуса была серой с сохранившемся чёрным бортовым номером.

Эйдан осмотрелся по сторонам, прикрывая глаза от слепящего снега, который, казалось, лежал чуть-ли не на расстоянии вытянутой руки. Сфокусировавшись, полярник понял, что комковатые сугробы и в самом деле совсем рядом, так как вездеход находится в неширокой рытвине, вспаханной разбившимся самолётом. Судя по отпечаткам гусениц, петлявших по дну глубокой рытвины, попавшая ночью в западню машина не смогла выбраться, и поползла внутри оставленной фюзеляжем канаве. Уткнувшись носом в наметённую стену снега у самого хвоста самолёта, вездеход заглох.

Стеная и охая от боли в плече, Эйдан кое-как вскарабкался на заснеженную крышу машины, однако даже с такой высоты ему не удалось заглянуть за высокие щербатые края рытвины. Осторожно спускаясь вниз, а именно, когда глаза поравнялись с крышей, он увидел пустые петлицы, в которые, ещё накануне крепил секции антенны.

Потрясённый Эйдан вернулся в кабину и с трудом завёл остывший двигатель, затем несколько минут сидел с закрытыми глазами. Изнутри полярника разъедала пустота, сил не осталось даже кричать. Мысль о том, что связи с норвежской базой он теперь точно лишился, ядом потекла по венам неся с собой смертельную апатию обречённого человека.

Потребовалось какое-то время, чтобы Эйдан начал двигаться и соображать. Пока подогревалась вода в чайнике, парень флегматично сжевал сухой исхудалый бутерброд (несколько тостов обнимают тонкий кусок сыра и крошки чипсов). После короткого чаепития и выкуренной сигареты, созерцая заснеженный хвоста самолёта сквозь оттаявшее стекло тёплой кабины, Эйдан почувствовал, как с плеч сползает нечто мрачное и тяжёлое, как в лёгкие набирается воздух, а мысли больше не тонут в депрессивном омуте. «Что за самолёт? – постепенно оживавшее сознание полярника проявляло любопытство. – Когда упал? Надо бы осмотреться».

– Разбудить не мог? – процедил Эйдан, обращаясь к притихшему «пассажиру», не отрывая взгляд от порядкового номера самолёта. – Чучело, бесполезное…

Пришлось пару сотен футов сдавать назад, чтобы найти место съезда в случайную западню. Осторожно, чтобы не перевернуть машину Эйдан заставил вездеход взобраться на крутой заснеженный вал, затем медленно покатил обратно к возвышавшемуся, словно красный ропак, хвосту самолёта. Примерно в миле на восток он увидел разбитый заснеженный фюзеляж и указывавшее в небо крыло с двумя турбовинтовыми двигателями. «Геркулес!» – идентифицировал Эйдан по облику военно-транспортную машину. Объехав оторванный хвост судна с другой стороны и внимательно осмотрев почти полностью занесённое снегом нутро хвостовой части, полярник направил вездеход вперёд, держа курс по целине к разбившемуся транспорту.

Пересекая заснеженную равнину, полярник мрачным взглядом провожал разбросанные на белой скатерти свидетельства катастрофы: разбитые при падении армейские ящики оказались и занесены снегом, и выпотрошенные ветром; мотки тканей, верёвки, стропы… Обрывки такелажных сетей едва угадывались в сугробах и, если бы не позёмка, трепавшая остатки ремней на поверхности, то вовсе скрылись бы из виду. Среди невысоких заструг виднелись разорванные части внутренней обшивки, целый ряд кресел, едва узнаваемый и искорёженный снегоход от которого практически ничего осталось. Чуть дальше из-под снега торчали выгнутые лопасти оторванного при падении двигателя и, казалось, подобно вытянутой из омута руке утопающего, взывали о помощи… Неподалёку виднелось второе крыло с уцелевшим двигателем, а рядом, обширное припорошенное снегом пятно керосина, вытекшего из расколотой гондолы запасного топливного бака. Ещё, на льду виднелись разбросанные тела… Вмёрзшие и занесённые неумолимым снегом тела людей.

Эйдан остановил вездеход неподалёку от страшной находки – он насчитал четыре тела. Озираясь по сторонам, полярник рыскал глазами среди заснеженных обломков, возвращался взглядом к покойникам и снова принимался обшаривать периметр. Не в силах перебороть страх и пересечь «ледяное кладбище», Ридз неловко сгрёб карабин одной рукой и, положив оружие на руль, стал разглядывать тела в оптический прицел. Страх вновь столкнуться с ожившим мертвецом заставлял человека действовать с опаской и осторожностью.

– Я бы выпил, – сказал он глухо, и вздрогнул от собственного голоса. Эйдан глянул на своего «попутчика» и облизнул губы. – Знаю: я просрал антенну, я заблудился… но я бы всё равно выпил! Взгляни сюда, Куп, как думаешь – они могут ожить? Или они уже своё отжили?.. Их тут четверо, Куп! Учитывая, что «морячок» был и мёртв, и весьма быстр, мне не справиться с четырьмя, приятель! Может стоит им всем заранее прострелить головы пока они вот так лежат смирно? Не знаешь? Вот и я не знаю… Выглядят они совсем тихими и не похоже, что собираются вставать…