[frank_sparral] - Анаксаген. Том I. Записки сумасшедшего

Прошло уже около года после того, как я исчез из жизни своих друзей и некоторых знакомых. Я исчез из жизни своих родителей; я исчез из жизни своей сестры, тёти и бабушки. Я не знаю, почему так сделал, но я сделал именно так, ведь я сижу сейчас в этой белой комнате, которая очень похожа, наверное, чем-то на палату в какой-нибудь психиатрической лечебнице. Я не помню, как я здесь оказался, но я ясно понимаю, что съём этой квартиры уже оплачен на два года вперёд, а еду мне доставляет уборщица: она заходит раз в неделю и убирает эту белую комнату, кухню, ванную и прихожую. На кухне я появляюсь крайне редко – максимум, два раза в неделю. В ванную я почти не хожу, ведь там начинается самое страшное для меня и моего сознания. Сложно сказать, живу ли я на самом деле или нет, и вообще можно ли это назвать жизнью.

Мне ничего не остаётся, как писать свои произведения; больше я ни для чего не создан. Я пишу роман под названием «Искусственный мир» и одновременно веду дневник, который называется «18-ый конец света»; я сочиняю всякие небылицы про свою жизнь, но иногда пишу и то, во что верю. На экране у меня постоянно находится одна женщина… Возможно, вы из дневников узнаете о моей одержимости ею.

Я нахожусь в комнате с полностью белым полом без всяких трещинок и зазоров – любая мелкая деталь может раззадорить моё воображение, которое запросто унесёт меня в свой странный и ирреальный мир. Я не хочу сказать, что мне не нравится бывать в своих галлюцинациях; я просто хочу сказать, что не понимаю, жив я сейчас или нет. Это не послание, это не письмо, это даже не мысли; это просто крик о спасении, который направлен неизвестно кому и неизвестно в какую сторону. Я уже подставил под сомнение то, что люди-то вообще существуют. Нет ничего внутреннего, а мой мир, и я сам, кажется, лишь вот эта белая комната.

В стене, если смотреть от окна – справа, есть дверь в прихожую, которая плавно отодвигается, не раздражая мои звуковые рецепторы, которые из-за любого скрипа и мельчайшего звука могут создать мелодии на виолончели или гитарный диссонанс. Бывало, что я неделями мог слушать какие-то странные и даже незнакомые мне мелодии без всяких наушников и других средств, подключаемых к электросети.

Я не знаю, для кого я пишу эти записки, но, наверное, их никто и никогда прочтёт. Я стараюсь излагать всё максимально искренно и откровенно, ведь обмануть я могу не только вас, но и себя. Похоже, я опять обманываю, ведь в дневнике я иногда представляю, что живу со своей мамой и тётей и постоянно ругаюсь на них – на самом деле без них в этом месте всё не так – я болен и схожу с ума. Я надеюсь, что однажды смогу вылечиться; а может быть, моя болезнь просто пройдёт, ведь пока я здесь, в этой комнате со стенами, оббитыми мягким поролоном, я существую, и я думаю, что я существую, а это уже что-то значит хотя бы для меня.

Окна, кстати, закрыты толстой шторкой, которую сложно открыть без пульта; этот пульт находится постоянно у уборщицы, которая в чём-то меня, так сказать, понимает и верит, что я смогу вылечиться; у неё же находится и ключ от этой квартиры. Почему же я опасаюсь находиться рядом с окном, ведущим прямо на улицу?.. Проблема не в том, что я лишаюсь солнечного света и этих прелестных веток деревьев, которые могут лишь в кошмарах мне сниться теперь; дело в том, что я уже несколько раз пытался пробить эту самую шторку своим телом и выпрыгнуть в окно. Сложно сказать, зачем я это делал, ведь мотивы моего поведения постоянно маскируются и объясняются с точки зрения необходимости и моего понимания окружающего меня пространства в данную секунду; эти мотивы тут же оправдываются мной, моим сознанием, моим засранным от иллюзий мозгом. Жизнь мне, кстати, очень нравится. Однако проблема даже не в том, что именно делать дальше с такой жизнью, а в том, есть ли она вообще, именно моя, и есть ли она вообще, именно жизнь? Правомерно спросить: а кто знает точно, что человек вообще существует?.. Лично я не уверен, что я жив, однако пытаюсь давно уже обрести эту уверенность. Но мне сложней, чем другим людям, потому что я сумасшедший.

Иногда во время сильного дождя, особенно при ударах грома мне становится жутко некомфортно. И не потому, что я боюсь этих звуков, а потому, что за этими звуками обычно следуют мощные и негативные галлюцинации, утаскивающие меня куда-то в свои чёрные дебри.

Около года я живу в полнейшем одиночестве: со мной никто из живых людей не разговаривает, помимо уборщицы; да и ей я иногда запрещаю что-то вообще произносить, ведь меня иногда это жутко пугает. Со мной никто не переписывается. Я и сам не хочу этого. Круг моего общения замыкается только на мне. Иногда, кстати, я веду диалоги с самим собой, но в последнее время это происходит крайне редко, так как я и без того считаю себя двинутым. Надеюсь, что скоро моя болезнь пройдёт или как-то вылечиться сама. Я пытаюсь найти причины того, почему так получилось, но не понимаю их, и даже не могу вспомнить.

Сейчас меня интересует лишь один вопрос: с чего всё началось? Проблема моя в том, что я этого совсем не помню. Мне, конечно, снятся сны; у меня бывают разные видения; но я не могу быть уверенным, что в них отпечатана только моя жизнь. Возможно, я когда-то увидел всё это в каком-то фильме или же в театре; а, может быть, я услышал что-то в музыке, и это натолкнуло меня на какие-то свои абстрактные мысли. Я постоянно чего-то боюсь. Понятно, что мне должно быть страшно из-за своего необычного состояния, но я уже привык к нему за этот год. Страх мой кроется в чём-то другом…

И год ли вообще прошёл?..

Я не знаю, с чем можно сравнить этот страх. И я не знаю, чего конкретно боюсь. Кажется, я лишился памяти, когда увидел свою первую галлюцинацию; я помню её до сих пор, но прошлое после этого оказалось запертым для меня. Иногда, конечно, всплывают какие-то отдельные моменты, но я не уверен в том, что они из моей жизни. Иногда я забываю о чём пишу или писал когда-то, поэтому мысли мои, скорей всего, будут повторятся. Простите меня за это, если вы читаете, однако искренне надеюсь, что эти записи не прочтёт никто.

Сейчас, спустя год всё, вроде бы, начало восстанавливаться. Я начинаю становиться более счастливым. Несмотря на то, что до сих пор бывают галлюны, а визуально комната двигается из стороны в сторону, я всё равно жив. Или нет?..

Честно говоря, я не понимаю сейчас, пишу ли я что-то на самом деле, или же я просто сижу в запертой психушке за толстой белой дверью с небольшим прямоугольным отверстием, через которое дают еду и питьё; я боюсь того, что вся моя жизнь – это лишь видеоизображение, которое проецируется прямо на мою сетчатку перед смертью, и сделать уже ничего нельзя, чтобы предотвратить её завершение или хотя бы как-то изменить. А нужно ли её менять?..