Саяна Гэбб - Заглянув за горизонт. Рассказы

– Так точно – ловушка. Такая же, как до этого была пару лет назад в западной части. Все солдаты внутри, лестница у здания еще стоит, на крыше – незакрепленная панель, переворачивается при движении по ней. Судя по всему, устроено давно.

– Значит, скоро придут проверить, – задумчиво промолвил майор и потер руками лицо.

– Ждите в укрытии, второй пойдет со мной – прикроет, если что. Я к Бугаю, – и тут же с соратником скрылся в темноте.

Бугай никого не ждал. Он крепко спал после плотного обеда, подставив толстый бледный живот солнцу. Во сне ему снилось, что он куда-то бежит, поэтому наяву он перебирал ногами и иногда всхрапывал. Беспричинная боль в ухе заставила его вскочить, пошатываясь сесть и оглядеться.

– Привет, Бугай! – майор с интересом разглядывал большое рыхлое тело старого знакомого.

– Твою ж мать, – застонал тот, – опять ты… Я только поспать собрался! Отвали, майор, не приставай ко мне со своими штучками!

– Ты мне нужен, – майор внимательно смотрел черными глазами на Бугая, – ты должен помочь. Иначе ты знаешь, что будет. Однажды ты проснешься, а ног у тебя нет! – майор осклабился, обнажив острые белые зубы.

Бугай трусливо поджал ноги. Он был здоровый, толстый, намного больше майора, но безмозглый и трусливый.

– Чего надо-то? – примирительно пробормотал он, почесывая за ухом.

– Ну, ты или сам устраиваешь на восточной территории переполох, или гонишь туда Рысака, которому потом за все и отвечать. Твоя цель – металлическая ловушка. Ее надо сломать. Понял?

– Угу, – печально вздохнул Бугай, – хоть Рысаку наваляю, достал он меня. Бесит, урод, постоянно еду ворует.

– Вот и прекрасно, разберись с ним, – ободряюще оскалился майор, – только время не ждет, начинай прямо сейчас, – и исчез.

День клонился к закату. Баба Нина медленно шла по двору с тяжелым ведром молока, когда с дикими воплями и урчанием мимо промчался рыжий кот Рысак. За ним с громким лаем гнался дворовой пес Бугай. Тяжелое тело его мощным астероидом неслось вперед, сметая на своем пути любые препятствия. Баба Нина не стала исключением. Врезавшаяся в нее псина уронила бабу Нину на землю. Ведро молока от удара взлетело вверх и окатило бабу Нину, оставив белесые потеки на морщинистом лице. Это не остановило погоню, которая вонзилась стрелой в открытую дверь старенького дома. Внутри тут же раздался страшный грохот, перемежающийся дурными кошачьими воплями и громким лаем.

– Ах, ты паскуда! – баба Нина безуспешно попыталась встать на ноги, но длинная юбка плотно опутала ноги и не пускала ее. Грохот усилился. Женщина с трудом поднялась и поковыляла к дому. Признаки боевых действий определялись повсюду. На полу валялась битая посуда, стулья были перевернуты, зеркало разбито. Охая и причитая баба Нина прошла вдоль темного маленького коридора и заглянул за угол. Чтобы как раз увидеть апогей битвы. Огромный рыжий кот влетел на скорости в кладовую и, обезумев, стал метаться в тесном пространстве. Появившийся за ним Бугай уменьшил объем помещения до почти полного его отсутствия. Сцепившись в рычащий клубок, они катались по полу, сбивая все на своем пути. Стоявшее у стены алюминиевое старое ведро с грохотом перевернулось, крышка с него слетела, и оттуда бурлящей серой массой высыпались десятки пищащих мышей. Мышиный поток моментально растекся по полу кладовой и словно всосался сквозь полы и стены. Мгновение – и ни одной мыши уже не было. Обезумевшие собака с котом расцепились, перестали драться и в недоумении уставились на ведро.

– Вот ведь, паскуды, – плаксиво повторила баба Нина, – ну, вы у меня сегодня получите! – тяжелый веник возник у нее в руках. Кот тут же выскользнул из кладовой и прошмыгнул мимо. Бугай заскулил и закрыл глаза…

– Операция прошла успешно! – с мрачной ухмылкой доложил майор генералу, – все солдаты целы и вернулись в строй.

– Лейтенанта их казнить, – вяло отмахнулся генерал, – пусть все знают, что идиоты умирают первыми.

Майор молча кивнул.

Рысак сидел у южной стороны дома, лениво жмурясь на солнце. Внезапно что-то тонко запищало рядом, и он резко открыл глаза. Серая крупная мышь извивалась прямо перед его носом. Она свисала откуда-то сверху, привязанная бечевкой за хвост. Кот вытянул голову и посмотрел наверх. Бечевка извивающейся струной тянулась с чердака. На мгновение в щель высунулась седая мышиная морда, перечеркнутая рваным шрамом, и подмигнула коту.

Рысак недоуменно пожал плечами, сорвал мышь с привязи и лениво запихнул ее в пасть. «Идиоты!», – подумал кот и снова растянулся на солнышке.

Ноябрьское утро было пасмурным и туманным. Маленький провинциальный городок выглядел заброшенным – ни движения, ни звуков. Иван продвигался в тумане, ощущая себя единственным живым существом во Вселенной, и от этого ему было странно и тревожно. Он глотнул горячего кофе из бумажного стаканчика, и жизнь снова заструилась по венам. Из тумана навстречу выступило массивное хмурое здание городской полиции. Почему-то в ноябре оно смотрелось еще кошмарнее. «Ноябрь-гноябрь, – пронеслось у Ивана в голове, – скорее бы ты закончился».

Он ворвался в отдел, на ходу срывая с себя влажную куртку и шарф. Иван отпросился у шефа только на час, а прошло уже все полтора. Рабочее место напоминало улей – десятки коллег, точно встревоженные пчелы, носились по коридору с озабоченным видом. Будничная картина притупила волнение, и Иван размеренным шагом вошел в кабинет.

Там уже сидели его напарник Жорка и стажер Леня. Оба с задумчивым видом звонко колошматили ложечками внутри кружек с кофе, создавая в кабинете постоянный уровень шума. Жора мрачно посмотрел на вошедшего напарника и вместо приветствия выдал:

– О, явился-не запылился! А мы уже и не ждали!

Иван повесил куртку на вешалку, кинул портфель на стул и отправился к маленькому столику в углу сделать себе еще кофе.

– Не ворчи, Жорка, я и так в загоне! Всю ночь не спал. Надо бы еще кофе выпить.

– Будет тебе и ванна, и кофе, и какава с чаем, – мрачно отозвался Жорка, – чего опять?

– Жена и сын заболели. У обоих температура, рвота, у мелкого понос для кучи. Насчет жены не уверен, – задумался Иван, – может и она грешна… Всю ночь и утро, пока теща не приехала, бегал между ними с тазиком и ведрами. Но все равно, квартире теперь конец. Не отмыть, проще сжечь, – усмехнулся он, – а у вас тут что?

– А у нас в квартире газ, – огрызнулся Жорка, – шеф с утра орал так, что в окнах стекла треснули. И знаешь, что обидно, Вань? Ну, вот ладно, он нас всегда дебилами и идиотами обзывал! Но сегодня он вышел на новы уровень! Назвал нас олигофренами и этими…, – Женька нетерпеливо пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить слово.