Романов Ник Одинсон - Каникулы в аду

Разговор был окончен. Мама встала и направилась к выходу, но перед уходом уже более сдержанным и отрывистым голосом поинтересовалась, сделал ли я уроки.

– Да, – отвечал я, не желая портить ей настроение еще больше.

После того как мама вышла за дверь, я решил заправить кровать и лечь спать. Как только я привстал, мои глаза набрели на книгу, которую мама заботливо положила на кровати. Я сразу узнал эту книгу, в ней рассказывалось о древних языческих культурах, ритуалах и их истории. Я помню, почему начал изучать ее, это было в отместку родителям за то, что таскают меня в церковь. Вверху открытой страницы было написано: «Кривис Кирвайтис (krivis kirvaitis, нем. Criwe)». Я помню, как читал эту статью, как и многие другие, но понятия не имею, что из этого правда, а что просто очень красивые слова.

Расправив кровать и раздевшись, я лег спать, предвкушая завтрашний вечер.

Ни за что не угадаете, где я оказался на этот раз. Горы! Я оказался в горах. Сидел, свесив ноги с обрыва, и смотрел вниз. Судя по тому, что ветра не было, а высота была приличная, я предположил, что нахожусь в пещере. Также тот факт, что над моей головой был потолок, дополнительно убеждал меня в этом. Странно, но ночь не была особо темной, да и вообще во время всех моих снов погода – это единственное, что оставалось без изменения. Все такой же холодный серый свет, легкая прохлада, все так же нет ветра, периодически начинает казаться, что все застыло, только я ношу клеймо нарушителя покоя.

Я решил посмотреть, какие изменения произошли в моем гардеробе на этот раз. Кожаные сапожки, как и кинжал, я узнал сразу. Но какие-то брюки из толстой и плотной ткани, широкий поясной ремень, накидку, напоминающую укороченное пальто с толстыми кожаными прослойками в районе кистей, шеи, а также на широких участках тела, и капюшон. Все это напоминало мне наряд старого ниндзя. По настоящему меня удивило совершенно другое. Я был как минимум в два раза больше, чем в жизни. Накачанные руки, широкая грудь, объемные плечи – все то, что показывают на соревнованиях бодибилдеров в Америке. Руки были твердые и крепкие, как у человека, привыкшего усердно работать, а шрамы на них вселяли страх даже мне. Невольно дотронувшись до своего лица, я почувствовал острую, как топор, щетину, об такую могла сломаться любая известная мне бритва и некоторые кухонные ножи. Волосы… Их не было! Я всегда носил длинную челку с зачесом, а эта лысина больше подходила солдату, чем мне, хотя очень хорошо подходила моему новому образу. Все это не укладывалось у меня в голове. Решившись, я встал и обернулся.

Позади меня была пещера, глубокая и таинственная. Про такие обычно говорят: «Не входи, в ней кто-то живет!». В нескольких метрах от меня можно было разглядеть силуэт, очень знакомый силуэт, который лежал на чем-то вроде сумки. Подойдя ближе, я узнал лицо. Это была та самая девушка! Ну, или то самое, тут тяжело сказать наверняка. Как бы то ни было, на этот раз мне хотелось говорить именно девушка, а не монстр. Я не испытывал отвращения или неприязни, начало казаться, что я давно с ней знаком, даже слишком давно. Не теряя времени, я присел рядом и начал вглядываться в ее очертания: с одной стороны она казалась очень милым и нетронутым созданием, не созданным ни для новоиспеченного меня, ни для этой пещеры. Но с другой, а именно с левой, она напоминала нечто выбравшееся из пожара и отказывающееся лечиться. Огромные прорези на месте щеки, сухая, напоминающая чешую кожа, рог, торчащий чуть выше лба, причем рог был длиннее, чем в прошлый раз. Через прорези можно было увидеть хищные, как у дикого зверя, наточенные клыки. Спускаясь ниже, я заметил руку или лапу, крепко сжимавшую что-то вроде покрывала. Эта конечность была черная, как ночь, с торчащими и растопыренными когтями. В шутку я подумал, что нашел, чем мог здесь бриться. Но энтузиазма мне это не прибавило. Напротив, мне показалось, что я засиделся и пора вставать. Заметив сумку и кусок ткани, сшитый из множества других кусков, возможно, даже вещей, я лег, как она, и накрылся, стараясь как можно быстрее уйти отсюда. Как только я закрыл глаза, усталость подступила к моему телу, и я почувствовал, что засыпаю.

Сон длился недолго, так как будильник решил вмешаться в мои планы и закричал что есть мочи у меня под подушкой. Моментальным, резким и в то же время привычным жестом я выключил его. На удивление, я чувствовал себя отдохнувшим, а тот факт, что я лежу не на голых камнях, а на мягкой кровати, впервые в жизни обрадовал меня. Странное счастье, скажу я вам. Вытянувшись на кровати, я еще раз обнял подушку, будто старую и очень теплую подругу, после чего встал.

Попутно, возвращаясь в мир, я стал выбирать себе вещи. Признаюсь честно, я уже успел привыкнуть к новому образу, а подойдя к зеркалу, был даже смущен своим худым телом, бритым лицом и длинными волосами. Но ненадолго. Выбрав вещи, коими я очень гордился, так как мало у кого было столько брендовых и дорогих вещей, я отправился в душ. В ванной я постарался максимально отвлечься от неприятных воспоминаний и стал представлять, как круто будет клеить девчонок сегодня вечером. Я думал, что буду пить сегодня, с кем я буду это делать, и какие приключения будут меня ожидать после этого. Одевшись и покинув в ванную, я спустился на кухню, влеченный запахом свежего мяса и картофеля. Там меня уже ждали мать с отцом, которые голодно смотрели на еду, ожидавшую моего прибытия. Я сел, пожелал всем доброго утра и приятного аппетита. Трапеза началась. После завтрака меня все-таки заставили помыть посуду, и я нехотя покорился. Потом вышел в коридор, надел верхнюю одежду и вспомнил, что забыл сумку в комнате. Оглядевшись и не находя никого, я рванулся на второй этаж, подхватил сумку, которая всегда на такой случай лежит в отдельном месте, полная запасных вещей и пустых тетрадей для отвода глаз, и так же быстро вылетел обратно. Если бы мама заметила, что я ходил по дому в обуви, то никуда бы не отпустила, поэтому все приходилось делать быстро.

Открывая калитку забора, я еще раз помахал семье, после чего вышел. На этот раз собаки не было, да и людей тоже. Все были еще дома, это мне, как сельскому жителю и честному школьнику, приходится выходить пораньше, чтоб сесть на автобус, остальные еще наслаждаются теплом и уютом своего очага. В остальном дорога прошла как обычно, а через какое-то время я был уже в школе.

Первым уроком была биология, нам объясняли особенности работы мозга. Говорили про память, восприятие вещей, сон и т. д. Ничего интересного и нового я не узнал, интереснее было послушать о том, что и как будет проходить сегодня вечером, а не про то, что мозг – это самый совершенный компьютер. Я гуманитарий, а не биолог, им будете это рассказывать. А мое дело узнать, какие страсти кипят в обществе, и с этим я хорошо справлюсь. После биологии должны были пойти физра с изо, потом литература и что-то еще. На изо, то есть рисование, я не ходил из принципа, ничего нового они мне там не покажут. А физкультуру я и за предмет-то не считал. В любом случае сегодня у меня были дела поважнее, да и если прогуливать, то все сразу, а не два урока. Тут-то и вышла накладка. Физрук, догадываясь о моих намереньях, подловил меня у выхода из школы. Пришлось идти. Но формы у меня не было, да и места в сумке для нее бы не хватило, поэтому пришлось сидеть на скамье и смотреть, как занимаются другие. Тут я встретил добрую половину класса, всех, кто был приглашен. Физрук коварен. Поэтому скучно мне не было, мы обсуждали вечер, который, как оказалось, начнется еще днем. Слушали музыку. И смеялись над Маркусом – самым толстым и неуклюжим учеником этой школы. Когда он бегал, мы притворялись, что подпрыгиваем на скамейке от вибрации. Если он подходил ближе, жалобно просили, чтоб он нас не ел, и все в этом духе. Это было весело, до тех пор пока он не обижался и не убегал в раздевалку, после этого напор стихал.