Елена Тара - «Крутится-вертится шар голубой»

Соня поежилась – ее напугала эта одержимость. Тот, кто ярко пылает, может сгореть, тот, кто мчится к высоким целям, может упасть и разбиться. Нет! Она этого не допустит, она будет рядом с ним! Соня осторожно сжала в ответ ладонь Герасима, а другой рукой нежно гладила его пальцы, укрощая бешенный порыв, не давая ему сорваться с крутого утеса, на краю которой он стоял.

Из кинотеатра вышли молча. Герасим не выпустил Сонину руку, продолжая крепко сжимать ее, словно боясь потерять девушку. А потом его прорвало. Он говорил и говорил, и не мог выговориться. Соня слушала, чуть дыша, боясь спугнуть этот поток откровений, боясь, что он вдруг передумает, замолчит и не пустит ее дальше в свою душу. Соня забыла и про свое платье, и про лимонад с пирожным, и про лучшие места в зрительном зале. Все это больше ничего не значило, потеряло всякую важность. Она начинала понимать Герасима, его мир, из которого он пришел к ней. Этот мир остался в нем, он никуда не делся. Это то, чем он дышит, ради чего живет. Такого, как он, бессмысленно пытаться остановить, напугать, переубедить. Проще заставить землю вращаться в другую сторону. На таких людях и стоит этот мир.

Смятение, охватившее Соню в зрительном зале, таяло, вытесняемое чувством восхищения и уважения к этому человеку. Сейчас ее связывало с Герасимом нечто большее, чем совместный поход в кино. Их соединила невидимая нить, которая крепла день ото дня.

10.

Бежав из Польши, Гершон решил, что ему важно сейчас закрепиться в большом городе, где есть крупные промышленные предприятия, многочисленный рабочий класс. Там он скорее найдет единомышленников и сможет продолжить свое дело.

Ближайшим таким городом был Минск. Потратив практически все имеющиеся деньги для перехода через границу, Гершону пришлось добираться до своей цели на перекладных. Сняв комнату на окраине Минска, он занялся поисками работы и вскоре устроился рабочим на кожевенный завод Сальмана. Уже через пару недель Гершон установил связи с местными анархистами. По сравнению с Белостоком, минская организация была не только более многочисленная, но и имела связи с анархистами из других городов, в том числе и из Москвы.

Московские гости приехали накануне нового 1922 года. Они привезли свежую литературу, а заодно планировали скоординировать с местными товарищами дальнейшую работу. Одним из пунктов их программы был выход на минские фабрики и заводы. В этом они полагались на содействие местных анархистов, которые должны были провести их на предприятия и организовать встречи с рабочими. Когда Гершон предложил москвичам устроить такую встречу на заводе Сальмана, к нему решительно подошла девушка с коротко остриженным волосами и протянула натруженную ладонь.

– Я пойду с тобой, товарищ! Меня зовут Вера. Вера Кеврич.

Вера работала на одной из Московских фабрик, была убежденной анархисткой и активной участницей всех акций, проводимых организацией. В Минск она отправилась с надеждой зажечь идеей о справедливом равноправном обществе как можно большее количество людей, убедить их в своей правоте, привлечь к активной анархистской деятельности.

Рабочие завода Сальмана приняли ее, как свою. А как иначе – Вера сама стояла за станком, знала всю изнанку жизни трудяг, разговаривала с ними на одном языке, задевая самые чувствительные струны.

– Почему вы содержите такой штат начальников на своей фабрике? – обращалась она к стоявшему рядом в ней пожилому рабочему, глядя ему прямо в глаза. – Каждый из них получает зарплату, значительно превышающую ваш заработок. Почему так? Ведь эти деньги заработали вы! А сколько таких начальников по всей стране? Сколько людей сидят в государственных конторах, ничего не производя, а лишь отдавая распоряжения, как вам следует жить, как работать. И всех их содержите вы. Не лучше ли эти средства потратить на улучшение условий вашего труда? Сколько времени вы проводите в цехах? Сколько остается на отдых? Рабочий человек должен в равной степени трудиться и иметь возможность полноценно отдыхать, восстанавливая свои силы для дальнейшей работы на благо общества.

Гершон с восхищением слушал Веру и в то же время следил за реакцией собравшихся – они внимали каждому ее слову и кивали, во всем соглашаясь. Он и сам знает все то, о чем она говорит. Но как говорит! Ее слова доходят до сердца и разума простого человека, она настолько непоколебима в своих убеждениях, что слушатели не могут не верить ей. Верить Вере! Не случайно у нее такое имя.

С каждым днем Гершон все больше проникался уважением к этой девушке. Они были на одной волне: верили в одни идеалы, занимались одним и тем же делом, шли к одной цели. Вера была цельной натурой – она всю себя без остатка посвятила борьбе за торжество анархизма в мировом масштабе, и не сомневалась, что однажды этот день настанет. Доживет ли она до этого дня, Вера не задумывалась. Главное – идти вперед, вести за собой других, шаг за шагом приближаясь к заветной цели.

Вера, в свою очередь, тоже обратила внимание на Гершона – образованный, подкованный теоретически, обладает цепким умом и сильным духом – это тот человека, который может встать рядом, помочь ей ярче гореть, освещая путь жаром своего сердца. Перед ними открывается большое будущее; объединив свои усилия, они смогут быстрее привести людей в прекрасное будущее. Но для этого надо, чтобы Гершон переехал в Москву, которая является именно тем очагом, где разгорится живительный пожар, который затем перекинется на другие города и страны.

Используя весь свой дар красноречия, Вера убеждала Гершона, что главное – раскачать ситуацию в Москве, там, где сосредоточена власть. А дальше, по примеру столицы, их дело подхватят анархисты в других местах, где они сейчас подготавливают почву.

Гершона не надо было долго уговаривать – он и сам склонялся к этой мысли. Еще одним доводом в пользу переезда в Москву было понимание того, что для их дела нужны подготовленные кадры. В среде рабочих должны быть люди, которые после отмены государственного контроля, смогут взять управление производством в свои руки. А для этого необходимо учиться, постигать технические и экономические науки на профессиональном уровне. И где, как не в Москве, в которой сосредоточены лучшие учебные заведения с лучшими профессорами и учеными, можно получить соответствующее образование.

В марте 1922 года Гершон переезжает в столицу. Вера приготовилась к его приезду: она подыскала ему место на только что открывшейся обувной фабрике «Парижская Коммуна» и сняла небольшую комнату на окраине. Весной, когда начался очередной набор на рабфаки, Гершон поступил в Первый государственный университет.

В первые же дни Вера привела Гершона на собрание анархистской группы и коротко представила его своим товарищам: «Гершон, наш человек». Так он вошел в московскую организацию анархистов-синдикалистов и познакомился с ее активом: Глебом Гольдманом, Левой Облонским и Сарой Кушнер.