Ник Шумрок - Витька-придурок и другие рассказы

– Славно языком «стелешь»! А ты приди к нам в субботу с ней.

– Да это же он, «кузнец», – громко вслух сказал один, стоявший рядом с «главным».

«Вот он, спасительный шар, – тотчас пронеслось в моей голове, – за это и надо быстрее уцепиться.»

Впервые мы с Антоном спели эту песню где-то на полях Ленинградской области. В те годы положено было в стройотрядах (ССО )брать на перевоспитание «трудных подростков», проводить с местным населением политинформации на полевых станах, устраивать концерты художественной самодеятельности прямо на полях, во время сенокоса или жатвы. Мы выступали с оригинальным номером, пели народную песню «Во кузнице…». Антон наяривал на балалайке, а я вовсю раздувал свои«меха»:

Во ку, да во куузнице,

Во ку, да во куузнице,

Во кузнице д молодые кузнецы,

Во кузнице д молодые кузнецы.

Антон – вообще уникум. Он закончил музыкальную школу по классу скрипки, но параллельно освоил фортепьяно и гитару. Если новый музыкальный инструмент попадал к нему в руки, он тотчас начинал на нем играть, дудеть, гудеть и свистеть. Баян, аккордеон, саксофон… Нет, про саксофон я приврал, точнее, не замечал, чтобы он на нем когда-нибудь играл, но не сомневаюсь, что при желании освоил бы и игру на саксофоне. Как-то в сельском клубе ему в руки попала балалайка. Показал ли ему кто аккорды и бой, или он интуитивно это нащупал, но только сразу же начал наяривать народные мелодии типа «Во кузнице…»! В семидесятыегоды народные инструменты были не в чести, про их существование все забыли. А тут балалайка, да такая залихватская песня! На фестивале строительных отрядов в Выборге мы заняли с ней призовое место. Короче, она стала нашей коронной песней. Мы выходили на сцену топлес, волосы у меня были убраны под ленточку. Ну, точно как два бравых кузнеца, только что вышедших из кузницы.

И вот следующим летом мы с Антоном поехали в Коми как «квартирьеры», дней на десять раньше всех. Нужно было подготовить для стройотряда жилище и быт. Когда самолет стал снижаться, бросилось вглаза обилие огороженных «колючкой» зон со сторожевыми вышками. «Архипелаг ГУЛАГ» уже ходил в машинописных копиях среди студентов.

Сыктывкар или Усть-Сысольск (как он назывался до 1930 г.) и прибатюшке-царе был перевалочным пунктом для ссыльных, и при Сталине. Нынче не гонят, а привозят этапами, напихав в вагоны «зэков», как сельдей в бочки. Замечу, что обратно «мчали» поездом Воркута –Ленинград.

Но, попав в суету большого города, все эти мысли улетучились. Погрузились в микроавтобус и поехали в райцентр Визинга, где располагалась контора нашего работодателя ПМК 11 11 ПМК – Передвижная механизированная колонна №4. Природа по дороге, конечно, впечатляла. Вроде бы и то же самое, что в Ленинградскойобласти, а косогоры круче, пространства больше и речки пошире. Визинга встретила деревянной застройкой и дощатыми тротуарами. Тотчас вспомнилась песня Городницкого:

Укрыта льдом зелёная вода,

Летят на юг, перекликаясь, птицы.

А я иду по деревянным городам,

Где мостовые скрипят, как половицы.

Укрытую льдом воду мы увидим позднее, в конце августа, а здесь реально поняли, что попали на севера. Еще одно этому продтверждение: вмагазинах продается в бутылках не водка, а 70% спирт. Завалились в книжный магазин, и глаза на лоб полезли – в продаже книги, которые в Ленинграде с руками оторвут: Кэрролл, Сэлинджер, Стругацкие, сборникиАхматовой и Цветаевой. Конечно, все авансовые деньги остались в книжном. Дня два мы формировали колонну из вагончиков и двинули вдеревню Куратово, где наш отряд должен был возводить молочную ферму, точнее, не саму ферму, а нулевой цикл для животноводческого комплекса.

Село Куратово в Коми –это как Михайловское для русского человека. Здесь в 19 веке, кажется, еще при жизни «нашего всего» родился коми-поэт Иван Куратов. И крановщик, что снимал наши вагончики с колесных тележек, тоже был Куратов и тоже Иван. И почти все жители села носили эту фамилию. Дня два мы с потомком поэта расставляли вагончики на открытом месте, и получился довольно удобный жилой городок, чем-то напоминающий военное укрепление запорожских казаков или цыганскийтабор –кольцо вагончиков, в центре которого мы установили столовую. Понятно, что еда для студентов – всему голова, после девушек, разумеется. Столовая у нас была славная – настоящий вагон-ресторан. Экзотика – сидишь, обедаешь и посматриваешь в окно вагона, а за окном красивый вид –поросшая мелким кустарником долина рябящей насолнце речки Ель и до самого горизонта – поля и перелески.

В деревне еще сохранился прежний крестьянский быт, различные туески и короба, орудия труда и ремесла, плетение из лозы и лыка. Конечно, для совхозного скота сено косили уже механической косилкой, но для личного – специальной косой с изогнутой, как бумеранг, ручкой. Косят ею внаклонку, согнувшись в поясе, без всякого замаха. В однусторону, затем ловко переворачивают косу и делают движение в другую. Возможно, это труднее, но экономят одно движение. Ведь нашей«литовкой» ты делаешь сначала замах, а потом скашиваешь траву. А коми-косарь каждым движением срезает порцию травы, правда, и захватывает меньшую площадь.

Еще удивило, что сельские жители не имели сепаратора для получения сливок. Как-то, еще в наше квартирьерство, мы обменяли у шофера бидон молока на бутылку рома. Напились молока вволю, но литров 30 ещеоставалось. Что делать? Пошел я по дворам в поисках сепаратора. Прошелчуть ли не пол-деревни: ни у кого нет.

– А как же вы сметану-то добываете?

– Да мы ложечкой!

Самое смешное, что в очередной избе я «нарвался» на заведующую фермой, молодую девицу. Она, конечно же, сразу просекла, откуда у нас образовалось молоко, обещала завтра поутру наказать шофера и на нас кому следует пожаловаться. Не знаю, как она поговорила с шофером, а для нас никаких последствий не наступило, разве только то, что она потом зачастила к нам на танцы.

Ну, про танцы речь впереди, а теперь про художественную самодеятельность. Когда приехал весь отряд, мы, естественно, в выходны евыезжали на поля и давали концерты. Иногда нас включали в районную или республиканскую агитбригады, и мы разъезжали уже по всей земле Коми. И опять мы с Антоном были фаворитами. Наш дуэт заметили работники республиканского телевидения и пригласили сняться. В Сыктывкар нас привезли на машине, а обратно мы добирались на перекладных, автостопом. Запись была утром, нас заставили одеть куртки ,не рискнули снять обнаженных по пояс кузнецов»! Ну, была в те временатакая дурь: все подстраховывались в мелочах, «как бы чего не вышло»!