Нина Русанова - Испанский сон – 1. El sueño español

Громкий, уверенный и даже как будто весёлый. И будто бы даже успокаивающий.

Наверное, кто-то из слуг. Пришёл вынуть бельё из стиральной машины. Так вот, оказывается, что это за шум.

– ¡ Estoy desnuda !! ¡ No entres !! 4 4 ¡No entres!! (исп.) – Не входи!! – уже не кричишь, а верещишь ты из своей ниши.

Но дверь всё равно продолжает медленно открываться, из под неё брызжет яркий свет.

Всё происходит очень быстро.

Я бросаю дверь и опрометью несусь в тот тёмный противоположный угол комнаты, туда, в твою нишу, где мы, уже вдвоём, еле умещаемся. Ты суёшь мне какие-то вещи – прикрыться (оказывается, я тоже уже почти нагой) – какие-то маечки, юбочки, что-то тоненькое, я путаюсь в каких-то лямочках, прозрачных оборочках. Надеть на себя такое, тем более быстро, совершенно невозможно. Немыслимо. Сама же ты прижимаешь к себе что-то нежно-салатовое, похожее на балетную пачку. «Так мы в гардеробной», – наконец доходит, осеняет, озаряет меня. Только толку от этого…

Кажется, всё же Он меня видел. А я Его – нет. И мне показалось, что Он усмехнулся. Точно усмехнулся. Он прошёл в помещение, которое я ранее принял за ванную комнату. На самом деле это прачечная-гладильная. Здесь, в Farore , такие комнаты есть во всех уважаемых и «уважающих себя» домах.

Вдруг перед нами, вернее, между Ним и нами, с шипением выросла, выдвинулась из стены ширма, а точнее, какой-то белый, как будто бумажный, матовый экран, как в восточном театре теней. Проехал по рельсам в полу и в потолке, – я только сейчас заметил эти серебристые ленты, – и замер. Стало ещё тише, чем было. Отчётливо слышен сейчас только тот самый звук – невнятный, но непрестанный – не то змеиный шелест, не то осиный зуд… Хоть я и знаю теперь, что это машина стирает.

И без того узкая комната стала ещё уже. Мы оба оказались замкнуты в этом… теперь уже каком-то абсолютно плоском и бумажном, абсолютно вытянутом, абсолютно линейном пространстве…

Бред.

…из которого нет никакого выхода. Кроме, разве что, окна.

Господи, ну почему это происходит именно со мной?

Наверное, слуга или… или я не знаю кто!.. нажал на какую-то хитрую кнопку в стене. «Пожалел» нас. Отгородил ширмой. Как ни странно, я почувствовал некоторое облегчение. Я испытал к этому наглецу, к этому подонку! даже некое подобие благодарности. По крайней мере, сейчас он нас не видит. «Он – знал, а ты, видишь, не знала, – зачем-то подумал я. – Не успела ещё узнать».

Забавно, что Некто Невидимый, мужского пола, предположительно слуга, вдруг оказался хозяином нашего с тобой щекотливого положения. Чуть ли не Господом Богом! И мы сейчас целиком в его власти. Впрочем, в жизни так оно обычно и бывает.

А ты всё дрожишь, сидя на корточках и сжавшись в комок, и всё прижимаешь к себе эту дурацкую балетную пачку салатового цвета, которая так жёстко, так грубо топорщится, но ты не обращаешь на это никакого внимания, тебе столь жутко, что ты уткнулась в неё лицом.

Машина ещё не закончила стирать. Это надолго.

У тебя сегодня, по случаю завтрашнего торжества, спектакля нет, а у меня – да. У меня есть. Сегодня же «Спящая Красавица». И, несмотря на то, что в афише значится Dinara F. Jayrulova , тебя не будет, а посему таскать мне эту корову Mi T. Ilers , которая, кстати сказать, уже на пятом месяце, – не перетаскать. На финальный прогон я уже опоздал. Но это ничего, что-нибудь придумаю. Скажу, что прилёг днём отдохнуть и отчаянно… то есть нечаянно проспал. Мне – простят.

Одежду свою, положим, я сейчас найду. Слава богу, она оказалась по эту сторону ширмы.

Тебе одеться не проблема, вон сколько у тебя здесь барахла.

Однако надо как-то отсюда выбираться. Через окно явно не получится – высоко. Да и, если вдуматься, в этом нет необходимости: мы же чай пили вместе – нас же все видели. Вошли-то мы через дверь. У тебя же постоянно гости. К тебе постоянно кто-нибудь приходит. Ладно, с этим тоже как-нибудь разберёмся.

Наплетёшь что-нибудь ему… жениху своему.

Что-нибудь наплетёшь, если только Он…

Бесполезно.

Если Этот – Тот, Кто Сейчас Там, с Той Стороны – Тот, Кто Наверняка Специально за нами Следил, выжидая наиболее удобный момент, и, конечно же, Всё уже Знает, Всё Видел, с Самого Начала Всё Видел! – здесь же наверняка по всему дому камер натыкано!.. – обо всём доложит твоему… твоему мужу… почти уже мужу…

Словом, коготок увяз – всей труппе кранты 5 5 Коготок увяз – всей птичке пропасть. (Русская пословица) .

Ты – прима. И на его – твоего кадра, этого твоего жениха-мужа, – деньги – мы все и существуем.

Скорее всего, этот мерзавец-слуга не доложит (иначе бы уже доложил, а не торчал бы сейчас за ширмой и не мариновал бы нас здесь до посинения, упиваясь моментом), а будет просто – шантажировать.

Так. Вот джинсы.

Прыгая на одной ноге и с трудом попадая в штанины, всё-таки натягиваю сначала одну, затем другую.

Вот бес попутал.

Сдаётся мне, мы ещё с тобой попрыгаем… «прима».

Я зол. Я страшно зол – на себя, на тебя…

Но внезапно мне снова становится тебя жаль: ты так и сидишь, уткнувшись лицом в этот салатовый кошмар, и плечи твои дрожат, тебя трясёт…

Я наклоняюсь к тебе и трогаю за худенькое предплечье… мне кажется, ты всхлипываешь… я опускаюсь на колени рядом с тобой и пытаюсь оторвать твоё лицо от этой идиотской пачки, в которую ты так судорожно… чёрт, как крепко!.. вцепилась… наконец-то мне это удаётся… я придерживаю тебя за острый подбородок… а тебя всё трясёт, ты вся уже содрогаешься, тебя уже просто колотит… ты просто уже обезумела… ты буквально захлёбываешься… задыхаешься… тебя всю колбасит!..

Сначала беззвучно, а потом в голос. Истерика. И заваливаешься набок.

…да ты просто тащишься уже от хохота.

И тут экран с шипением отъезжает, вспыхивает свет, дверцы всех шкафов распахиваются и оттуда с криками «¡ Sorpre-e-esa-a !!» и «¡ Vivan los novios !!» 6 6 ¡Sorpresa!! ¡Vivan los novios!! (исп.) – Сюрприз!! Да здравствуют жених и невеста!! под вспышки фотокамер (да, я успеваю подметить, что не телефонов) вываливаются все наши девицы, несколько парней и… о боже… мой Naru !.. он знал!!.. знал и ничего не сказал мне… бессовестный!! да он смеётся!!.. боже, как он смеётся! как улыбается… да за эту улыбку я готов простить ему всё.

А вечерний спектакль, значит, отменили… Что ж, Ему и это под силу. А главное – по карману.

И сразу в «пенале» становится легко – цветно́, тесно и жарко!.. – все смеются, хлопают в ладоши, кто-то хлопает меня по плечу, кто-то что-то говорит, все что-то ещё кричат… И что-то ещё хлопает, так что я вздрагиваю: БА-БАХ!! – о господи, уж не шампанское ли?! здесь, в такой тесноте!.. – Но нет, это летят confetti и пружинно змеятся в воздухе узкие и цветные бумажные ленты…