Ив Соколофф - Чёрный Лес

– Ага, – вдруг как-то беспечно махнула рукой Элена, – давай оставим их в покое, пусть сами разбираются. А то они там, наверное, уже обыкались!

– Что они там? Не понял.

– Икают! – она рассмеялась. – Русские думают, не всерьез, конечно, что когда кого-то долго обсуждаешь за глаза, он начинает икать.

– Вот это да! Надо ж такое придумать! Тогда точно поговорим о чем-нибудь другом, а то как Мартин петь будет?

* * *

– Как думаешь, мы не слишком расстроили родителей? – Мартин задумчиво гладил длинные гладкие ноги Май, которая снова уселась у него на коленях, только теперь не для пущего эффекта, а просто для удовольствия.

– Не, лучше было все делать вот так, сразу… Я сначала немного неверно истолковала действия мамы: вчера она нас с одной стороны как бы сама вместе отправила, а с другой, не поленилась предупредить насчет всяких глупостей. Я думала, это в ней просто родительская ревность проснулась, а оказывается, все несколько сложнее…

– Что сложнее?

– Ну… Она боялась, что из-за прошлых… разочарований мы наделаем глупостей.

– Из-за чего? – что-то пребольно царапнуло Мартина глубоко в сердце, но он постарался не обращать внимания. – Ладно… То есть ты ей сказала, что мы… что у нас… и она сразу все поняла?

– Ну да… Впрочем, разве у нее был выбор? Как она может запретить что-либо восемнадцатилетнему «ребенку»? Правда, чтобы она поменьше переживала, я сказала, что у нас все вдумчиво и серьезно и без особых там сиюминутных импульсов. Но на самом деле разве можно контролировать целый табун бабочек?

– Бабочек?

– Именно! Которые до сих пор щекотятся у меня внутри!

* * *

С репетиционной базой группе повезло. Дед Икера жил в собственном большом, несколько обветшавшем доме на самой окраине Доностии, сразу за районом Антигуо. Когда-то здесь была целая ферма с полями и коровами, но город постепенно наступал, и от процветающего некогда хозяйства осталось одно название: дом, садик с носовой платок, да большущий гараж, пустой и пыльный. Вот это-то помещение несколько лет назад дедушка и предоставил внуку в полное распоряжение. Ребята провели в гараже генеральную уборку, побелили и чем смогли украсили стены, соорудили в одном конце длинного прямоугольного помещения небольшой деревянный помост, изображавший сцену. И все были довольны: деду было повеселей, родители всегда знали, где пропадают их чада, а сами дети могли, без риска нарваться на жалобы соседей, выжимать из своих инструментов все до последнего децибела, упиваясь романтикой настоящей гаражной рок-группы. Гараж постепенно заполнялся аппаратурой, ребята играли все лучше, пытаясь от прямого копирования своих кумиров перейти к собственному стилю, все, в общем, как и у сотен других подобных ансамблей. И сейчас, по прошествии нескольких лет заполненных репетициями и небольшими концертами в школе и на сцене в городском парке, можно было смело сказать, что что-то интересное определенно получается. А вот названия у группы очень долго не было никакого: как ни ломали голову все участники коллектива и их друзья, ничего путного не придумывалось. Но однажды Мартин посмотрел документальный фильм о первом полете человека в космос. На следующий день он безапелляционно заявил Икеру:

– Я придумал название для нашей группы: «Восток»!

– Как-как? – удивился тот, – бост 2 2 Bost – пять (баск.) ок? Ну, «ок» – это любимое словечко Май, допустим, но почему именно пять?

– Не «б», а «в»! В-восток. Так назывался первый в мире космический корабль, на котором Юрий Гагарин летал в космос.

– Окей, попробуем это название, если хочешь, – с сомнением покачал головой Икер, – ничего другого все равно пока нет.

Однако баскская фонетика 3 3 В баскском языке отсутствует буква «в», а соответствующий звук в заимствованных словах, именах и названиях, как правило, заменяется на «б». превратила русский «Восток» в однозначный «Бост’ок», и Мартину оставалось с этим только смириться.

* * *

Когда Мартин и Май вошли в гараж держась за руки, Икер удивленно округлил глаза, но промолчал, продолжая увлеченно возиться со своей барабанной установкой. Мари, которая тоже была здесь и с интересом наблюдала за его манипуляциями, прохаживаясь по сцене, приветливо улыбнулась парочке и помахала рукой.

– Привет! Май, я вижу ты водишь нашего бедного вокалиста за ручку? Думаешь, снова сбежит на юг? – чуть насмешливо спросила она.

– От меня не сбежит! – мягко ответила Майтанэ, одновременно взглядом давая подруге понять, что не стоит слишком углубляться в эту тему.

Мари, впрочем, и не собиралась ворошить прошлое – теперь она была слишком занята Икером, который очень кстати попросил ее отдать барабанные палочки, которые та вертела в руках.

Начинать еще было рано – басист и соло-гитарист немного опаздывали. Май привычно уселась на складной стул неподалеку от сцены, а Мартин, пододвинув шаткую табуретку, устроился напротив, примостив на коленях свой новый дорогой электроакустический «Гибсон» – подарок отца и Элены на восемнадцатилетие. Икер, который по-хорошему завидовал другу – у него самого такой гитары отродясь не было, не преминул прокомментировать:

– Неправильную тебе гитару предки купили!

– Это почему же? – откликнулся Мартин, не оборачиваясь.

– Нужно было «Мартин» 4 4 Martin & Co. – знаменитая американская марка профессиональных акустических гитар. , для полного твоего, так сказать, слияния с инструментом!

В ответ Мартин только закатил глаза.

– Ладно, давай сыграй что-нибудь новенькое про любовь, – продолжил Икер, – пока эти балбесы подтянутся! Нет, подожди… – он отодвинулся от барабанов и, притянув Мари сильными руками, усадил к себе на колени, та, тесно прильнув к нему, уже привычно обняла его рукой за шею. – Теперь давай, мы готовы слушать!

Мартин не заставил себя упрашивать и ударил по струнам, не сводя красноречивого взгляда с Май.

Я никогда ни за что не нашел бы тебя,

Если бы не слушал шепот каждой капли дождя.

Я никогда ни за что не нашел бы тебя.

Я никогда ни за что не нашел бы тебя.

Осень приходит и вновь капли с неба летят.

Осень приходит и парки листвою горят.

Моросью сеется, в лужи стекает вода.

Я никогда ни за что не нашел бы тебя,

Если бы не слушал шепот каждой капли дождя.

* * *

Где-то в узкой горной долине, в одинокой металлической башне, в ожидании Хозяина продолжал спать сторожевой пес Бальтасар. Он всегда видел один и тот же сон – что-то неотчетливое, полное странных образов и размытых видений, и этот сон не был усвоением накопленной ранее информации, и уж тем более в нем отсутствовали любые воспоминания. Память надежно блокировал небольшой чип – настоящее чудо микроэлектроники, вживленный между полушариями необычайно развитого мозга Бальтасара и соединенный искусственными нейронными цепями с несколькими контроллерами, вросшими еще глубже. Устройство отсекало ненужные эмоции, оставляя лишь покорность Хозяину, слепую преданность и раболепство перед ним, провоцируя агрессию и жестокость в отношении чужаков. Свобода воли и мысли, естественно, полностью подавлялись в зародыше; даже засыпая бедный пес не мог расслабиться: странный сон тоже транслировался чипом, это был тщательно запрограммированный пропагандистский ролик лишенный сюжета и четких форм, действующий на подсознание и несущий лишь одну мысль: полное и безоговорочное подчинение Хозяину. Бальтасар дернулся во сне: он почувствовал чье-то присутствие и почти проснулся, веки его дрогнули, но не раскрылись – по команде чипа пес снова погрузился в дремотную пучину, окруженный разноцветными нашептывающими призраками.