Ив Соколофф - Чёрный Лес

Офицер с опаской смотрела на распростертое у входа черное мускулистое тело Стража, но тот даже не пошевелился, когда она вошла. Облегченно вздохнув, офицер осторожно переступила через вытянутые лапы пса и прошла к дальней стене, где в бесшумно раскрывшейся обширной нише поблескивало какое-то лабораторное оборудование.

– Ну-с, приступим! – сказала она сама себе, включила тихую странную музыку и углубилась в работу.

Спустя шесть недель, офицер, держа в руке объемистый пластиковый чемодан, уже привычно, без опаски, перешагнула через спящего Стража и вышла в серую сырость раннего осеннего утра. На пороге она с сожалением оглянулась на ярко освещенный машинный зал: конечно, все это время ей было немного одиноко, но вместе с тем по-домашнему уютно и спокойно – здесь было столько любимых вещей и предметов, которые будили множество приятных воспоминаний, но которые никак нельзя было брать с собой. Офицер слегка вздохнула и, небрежно прикрыв за собой дверь, решительно направилась по привычной дороге, не глядя по сторонам. Приноровившись к весу чемодана, она ускорила шаг: путь до портала был неблизкий, а вечером ей полагалось прибыть к начальству и отчитаться о проделанной работе. Офицер углубилась в свои мысли. Теперь, после досадного промаха с утратой информационных карт, обрекающего двух отличных кандидатов на верную гибель, ей надо было быть внимательней и стараться вовсю, чтобы заслужить похвалу шефа. Что ж, с ее опытом, поиск замены не должен был превратиться в большую проблему, тем более что на примете у нее уже давно было несколько весьма неплохих экземпляров.

* * *

Осень принесла дожди и ветра, а вместе с ними и новые хлопоты. Закончив школу, Май и Мартин учились теперь в разных местах: Майтанэ, как все и ожидали, поступила в университет на филологический факультет, а Мартин, по-настоящему хотевший заниматься только музыкой, с сожалением признал, что концертами пока не прокормиться, и поэтому пошел по пути наименьшего сопротивления: он посещал технический колледж с перспективой устроиться позже к отцу на фабрику, при условии, что с музыкой к тому времени так и не заладится. Ему было все равно чему учиться и где работать, главное, чтобы это отнимало как можно меньше времени, которого и так катастрофически не хватало. Май и музыка не оставляли Мартину ни одной свободной минуты, но он был этому только рад.

Икер недолго думал, выбирая профессию и, последовав примеру друга, поступил в тот же самый колледж, оригинально мотивировав свое решение тем, что раз уж они так долго учились вместе в школе, было бы глупо не продолжить тот же опыт и после. А вот легкомысленная Мари необычайно удивила всех, уехав в Мадрид учиться на врача. С Икером у них в самый последний момент неожиданно что-то разладилось, и барабанщик ходил, как в воду опущенный; на репетициях, правда, старался изо всех сил, но как друзья ни бились, о проблемах на личном фронте разговаривать отказывался.

Оскар с Эленой сблизились еще больше, хотя раньше казалось, что это попросту невозможно, и уже полушутя обсуждали, не разойтись ли им с детьми по разным квартирам, объективно, это было бы удобнее во всех смыслах.

И тут Май заболела. Это случилось совершенно внезапно: после очередного учебного дня она, вместе с группой однокурсников, спускалась по главной лестнице университета. Студенты, а точнее, в основном, студентки весело делились планами на предстоящие выходные, перебрасываясь только им понятными шуточками, как вдруг Май резко остановилась, изо всех сил вцепившись в перила, ее широко раскрытые глаза неестественно застыли, словно пытаясь разглядеть что-то невидимое за стенами здания, лицо сильно побледнело, на лбу выступили бисеринки холодного пота. Несколько человек сбились с шага вместе с ней.

– Майтанэ! Что с тобой? Все хорошо? – послышались тревожные голоса.

– Воздух… Мне нужен воздух, – едва слышно прошептала девушка.

Ее подхватили под руки и осторожно вывели на улицу, усадили на скамейку неподалеку от входа.

– Может, вызвать «скорую»? Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался кто-то.

Но Май не отвечала, ей было очень холодно, перед глазами сновали зыбкие серые тени, не давая ни на чем сфокусировать взгляд, нестерпимо заныло сердце: каждый его удар отдавался в груди тупой тяжелой ледяной болью.

– Что случилось? Кому-то плохо? Я медсестра! – сквозь ряд озадаченных девушек протиснулась невысокая розовощекая женщина средних лет, с добрым встревоженным лицом. – Господи боже! Майтанэ, детка, это ты! Что с тобой?

Услышав голос женщины Май чуть вздрогнула, в отсутствующих глазах блеснул проблеск сознания. Медсестра несколько раз сухо щелкнула пальцами перед лицом девушки, та моргнула и пришла в себя.

– Ньевес! – Май сразу же узнала соседку из квартиры напротив. – Вы? Откуда?

– Да вот, шла с дежурства, – пожала полными плечами женщина, – погода отличная, я и решила прогуляться, смотрю: суета какая-то… Ну, как ты себя чувствуешь? Что стряслось-то?

– Н-не знаю… просто как-то посерело все… И холод.

– Так, наверное, давление упало… Вот что, – Ньевес обернулась к все еще топчущимся рядом студенткам, – я – соседка Майтанэ, я ее провожу домой, так что идите, и спасибо, что пытались помочь!

Девушки несколько смущенно кивнули и, переговариваясь вполголоса, пошли прочь, то и дело оглядываясь.

– Ну как, идти сможешь?

– Да, мне уже гораздо лучше! – Май вскочила на ноги и, пошатнувшись, чуть не села обратно.

Ньевес поддержала ее.

– Что, слабость?

– И голова немного кружится, – подтвердила девушка.

– Ничего, не думаю, что с тобой что-то серьезное, пойдем, обопрись на меня… вот так… Сейчас придешь домой, полежи и, думаю, все пройдет.

– Мне бы на репетицию сегодня попасть. К Мартину. Я обещала прийти.

– На репетицию? К Мартину? – переспросила женщина. – А-а, парень твой, все с гитарой ходит? Хороший мальчик… но сегодня лучше оставайся дома. Мало ли что.

– Хорошо, – нехотя согласилась Май, впрочем, чувствуя, что противная слабость во всем теле никак не проходит. – Вы же маме не скажете?

– Почему?

– Зачем ее зря пугать?

– Скажу, конечно! Пусть присмотрит за тобой, на всякий случай… И телефон оставлю доктора хорошего, если что – сразу к нему!

– Ок.

– Что? – не поняла Ньевес.

– В смысле: окей. То есть, хорошо.

– Ага, ясно, – чуть рассеянно кивнула женщина, о чем-то задумавшись.

Ньевес проводила Май до квартиры и велела звонить ей немедленно, если вдруг опять станет плохо. Она пообещала заглянуть позже, чтобы проведать девушку, а заодно и переговорить с Эленой, которая должна была скоро вернуться с работы. Пройдя в свою комнату, Май, не раздеваясь, совершенно без сил повалилась на постель. Свесив руку с кровати, она на ощупь достала телефон из рюкзака, брошенного рядом и отправила Мартину сообщение, объяснив свое отсутствие и попросив не волноваться. Не дождавшись ответа, она устало прикрыла глаза и вдруг провалилась в черный сон без сновидений. Позже вечером она проснулась – ей послышались голоса в прихожей: мама просила Мартина, который, конечно же, забежал к ним после репетиции, не беспокоить уснувшую Май. Девушка попыталась подняться, чтобы сказать им, что она уже не спит, что ее вполне можно беспокоить, но вместо этого заснула снова.