Юрий Кривенцев - Дар превосходства. Второй шанс

Тишина.

Она готова, нужен толчок.

– Ну же! – Борис повысил тон.

Женщина вздрогнула, как от удара, лицо некрасиво скривилось, она вздохнула прерывисто, с дрожью, и заговорила. Вначале ее голос был еле слышен, но, по ходу повествования, он становился все звонче, яростнее, пока не сорвался на крик на последней фразе:

– Дело в Ксюше, точнее в том, как она стала такой. Еще в грудном возрасте педиатр отметил у дочки некоторые симптомы… Он попробовал успокоить меня, сказав, что подобное состояние врожденной замкнутости встречается иногда и далеко не всегда переходит в нечто серьезное. Я слышала от специалистов, много читала, знаю, что почти всегда аутизм начинается в раннем детском возрасте, до трех лет, не позднее. У нас было не так. Я ждала, боялась, но когда мы отметили пятилетие девочки – успокоилась окончательно, забыла, выкинула страх из сознания, как дурной сон. Все было хорошо, пока… – собеседница вдруг булькнула что-то нечленораздельное, мелко задрожала, но, быстро подавив слабость, продолжила, – это случилось за неделю до ее десятого дня рождения. Дочка была в школе, как обычно. Кто же знал, что в этот день какой-то придурок позвонит о якобы заложенной в классе бомбе? Детей эвакуировали, занятия отменили, – она всхлипнула и осеклась.

– Ну, смелее.

Ольга вдруг подняла глаза на мужчину, во взгляде пылало горячее раскаяние:

– Мы не ждали ее так рано. Она должна была вернуться к половине второго. Ксюша всегда ступала очень тихо. Мы не услышали, как она зашла к нам в спальню. Девочка увидела, как мы с мужем… Боже! Ее взгляд, он до сих пор у меня перед глазами… Это была катастрофа, конец. В этот миг дочь будто ушла куда-то, замкнулась, полностью, стала… аутисткой. Господи! Что мы натворили?!

Женщина была готова снова зайтись в рыданиях, но Борис крепко встряхнул ее за плечи, с трудом поймал ошалелый влажный взгляд и выкрикнул:

– Успокойся! Сейчас я удивлю тебя. Готова?

– Д-да…

– Ты не виновата.

– Но мы же…

– Пойми, причина аутизма – объективная вещь, от тебя не зависящая, это поломка гена (ваш психотерапевт был прав), только это приводит к заболеванию. Все остальное – вторично. Судя по всему, у твоей девочки была подобная мутация, но повреждение было не столь явным, поэтому заболевание началось гораздо позднее, чем обычно. А то, что она увидела у вас в спальне, явилось всего лишь толчком, триггером, запустившим процесс, который и без этого начался бы обязательно, это точно. Поверь, не будь того злосчастного эпизода, патология непременно нашла бы иной повод к развитию: резкий стресс, испуг, просто громкий звук… что угодно. Если процесс созрел, его уже не остановить. Это было неизбежно, и, повторяю, вашей вины тут нет.

Пауза…

Он продолжил:

– Это как переполненное водохранилище, готовое вот-вот прорвать плотину. И совершенно нет разницы, что станет причиной обрушения, оно неминуемо, понимаешь?

– Правда?

– Клянусь!

Ольга поверила сразу, мгновенно. Она несмело улыбнулась и вдруг прошептала:

– Дура, что я наделала…

– Ты о чем?

– Понимаешь, после того случая я не могла смотреть на мужа. Не подумай чего, он хороший, добрый, любящий… но, каждый раз, когда видела его, в памяти всплывал пустой взгляд Ксюши. Я понимала, что мы оба виноваты, но не могла ничего поделать с собой, это шло откуда-то из самого нутра. Я возненавидела его… как и себя…

– Вы развелись?

– Да. Я видела, ему было больно, очень, но Сережа не возражал, понимал: все кончено.

Борис отвел взгляд. Женщины… Порой они могут быть чудовищно жестоки. Что тут скажешь?

– Трудно было?

– Конечно, – Ольга понизила голос, словно вспоминая что-то, – после этого мне стало гораздо тяжелее и физически, и материально, и морально, но по-другому я просто не могла. Это был ад. А потом… появился шанс. Как-то подруга посоветовала мне доктора Штельмана. Мы с Ксюшей стали посещать его. Он и вправду был неплох. Через пару месяцев мне показалось, что дочь стала чуть открытее, самую малость. Не знаю, так ли это? Может я просто приняла желаемое за действительное… Тем не менее, это был проблеск надежды, у меня появилась цель, – она подняла заплаканные глаза. – И тут… такое…

На лице Гиппиус появился здоровый румянец. Исповедь помогала. С каждой минутой родительнице становилось все легче. Женщина вздохнула и продолжила:

– Я не считаю свою дочь дефективной. У нее блестящий разум. Как-то в детстве, еще до того случая, у них в школе проводили тест на уровень интеллекта. Так вот, IQ моей девочки оказался значительно выше, чем у сверстников. Ее мозг был бы великолепен, если бы не та дрянь в нем, что мешает общению с миром.

– Не удивительно. Интеллект аутистов частенько превышает таковой у здоровых людей, это доказано. Глупейшая ошибка считать их умственно неполноценными, – Борис доверительно улыбнулся. – Ну что, подруга, пришла в себя?

– Да, вроде… Спасибо тебе.

– Зовем остальных?

– Конечно. Только у меня просьба. Мог бы ты…

– Держать это в секрете? Обижаешь. Слышала про врачебную тайну? А кроме того, напомню тебе слова француза Лабрюйера Жана: «Мужчина соблюдает чужую тайну вернее, чем свою собственную, а женщина лучше хранит свою, нежели чужую». Так что твоя подноготная защищена с обеих сторон – и с твоей, и с моей, – доктор взглянул на сидевшую рядом девочку. – Разве что твоя дочь проболтается, но я буду счастлив, если наступит момент, когда она сможет это сделать.

Эмоции утихли. Народ слегка пороптал и угомонился. Конечно, кому интересна истерика слабой женщины в такой ситуации? Не до того. Всех волновал извечный вопрос: что делать?

Как всегда, в ключевой момент инициативу взял в руки Семен Петрович:

– Ну что, бойцы… пардон – граждане, могу вас заверить – наши действия не были напрасны. Мы можем уверенно заявить, что находимся в чуждом месте, копирующем наш город, но, как оказалось, все вокруг – ненастоящее.

– Америку открыл, – брякнула Лиза.

– Спокойнее, златовласка, – полковник криво ухмыльнулся. – Отрицательный результат – тоже результат. Не спеши, не все сразу. Понимаю, ты бы хотела, чтобы добрый дядя Грасс взмахнул волшебной палочкой, и все тут же вернулись домой? Не выйдет, девонька. Сдается мне, мы попали в серьезную переделку, и выпутываться из нее придется вместе. По другому – никак.

– И что делать?

– Когда человек заблудился в лесу, он не стоит на месте, ищет выход, конец зарослей. Я призываю вас к тому же. Вместо того чтобы ныть, или критиковать других, стоит исследовать эти места, они не могут быть бесконечными, как и тот лес. Должен же быть край. Ноженьки у нас есть, ходить можем, не калеки. Предлагаю обойти всю эту хрень, наверняка найдем чего-нибудь. Согласны?