Юрий Кривенцев - Дар превосходства. Второй шанс

Одна весна сменяла другую, жизнь стремительно проносилась мимо. Казалось, так будет всегда, но, однажды зимой, когда ей шел уже двадцать восьмой год (девственница, в таком-то возрасте…), что-то будто взорвалось изнутри, прокричало: «сейчас!». Ольга почувствовала неодолимое желание действия. Не в силах усидеть на месте, она решила посетить только что открывшийся городской каток. Кататься она не умела, но взяв коньки в прокате, смело шагнула на лед… и тут же растянулась бы, если б не сильные руки, подхватившие ее сзади:

– Осторожней красотка.

Обернувшись, она встретилась взглядом с высоким худощавым горожанином лет тридцати пяти и… оцепенела от нахлынувших незнакомых чувств: к ней впервые прикасался мужчина.

– Я – Сергей. А вас как величать?

– Ольга.

– Вы первый раз на катке?

– Да.

– Хотите, научу кататься?

– Ага.

В какую-то минуту бытие ее изменилось радикально. Вот в такие моменты человек определяет свою дальнейшую судьбу. Она смело шагнула навстречу жизни, громко сказала ей: «да».

И понеслось, закрутилось: свидания, цветы, мягкие галантные ухаживания.

Впервые девушка влюбилась по-настоящему. Это было восхитительно. Гиппиус осознала вдруг, что все прошлые годы она спала, и вот – проснулась, вдохнула жизнь полной грудью.

Их отношения были чистые, несмелые, старомодные. Лишь через месяц общения она позволила поцеловать себя в губы (и тут же отпрянула, испугавшись накатившей вдруг волны острого желания), а еще через пять – Сергей сделал ей предложение. Избранница тут же ответила «да». А чего тут думать, она уже давно решила для себя, что это он, тот самый, суженый, тот, кто видел в ней красавицу, любимую… жену…

Далее – скромная свадьба, вселение в ее квартирку, медовый месяц в Анапе и… тихая семейная жизнь.

Ксения была желанным ребенком, единственным.

Ольга родила поздно, в 34 года. Так вышло… Так часто выходит в стране, не особо заботящейся о своем будущем – детях. Сначала не до того: работа, скромный карьерный рост. Потом – ипотека (ее простенькой однушки было недостаточно для молодой семьи), четыре тяжких года постоянных выплат непомерного кредита, существования впроголодь. Наконец свершилось – у молодой семьи появилось собственное просторное гнездышко. Пора! И тут обнаружилась проблема – у них не получалось. Они занимались этим страстно, часто, исступленно, делали все, как надо, меняли подходы, диеты, режим, но как ни старались, проклятый тест на беременность неизменно демонстрировал всего одну полоску.

Долгие походы по врачам не принесли результата. Многочисленные исследования показывали одно и то же: оба супруга в порядке, их детородные функции не нарушены.

На дорогостоящую операцию по искусственному оплодотворению не хватало средств, а бесконечные визиты к шарлатанам знахарям, как и ожидалось, были бесполезны.

Что делать?

Ждать и… любить друг друга.

И вот, когда надежда уже стала покидать супругов, это наконец случилось. Стараясь не спугнуть удачу, они не радовались, не говорили об этом даже друг с другом, лишь робко ждали развития событий, считая каждый день вынашивания.

Беременность протекала без осложнений. Ребенок родился в срок, здоровеньким (по словам врачей), без отклонений.

Девочка… дочь…

Свершилось! С этого момента все существование молодых родителей было ориентировано на нового члена семьи. Муж вкалывал на двух работах, а Ольга полностью посвятила себя заботам о крохе.

Вначале все было хорошо. Конечно, мать замечала некоторые странные вещи: малышка порой не предвосхищала изменением позы попытку взять ее на руки, свои желания иногда выражала, манипулируя рукой мамочки, редко смотрела в глаза, мало улыбалась, не всегда откликалась на собственное имя, поздно начала говорить.

Все это наводило на тревожные мысли, и однажды женщина решилась нанести визит детскому психиатру. Осмотрев Ксению, врач произнес страшное слово «аутизм», но при этом успокоил родительницу, сообщив, что у детей, страдающих этим недугом, все перечисленные мамочкой симптомы выражены значительно ярче. Специалист заключил, что не видит этого диагноза у Ксении, хотя не исключено, что у девочки есть склонность к данной патологии.

Как казалось, доктор не соврал. Ксюша росла здоровым, активным ребенком, правда не очень разговорчивым и капельку замкнутым, но это, как было сказано, всего лишь особенности индивидуальной конституции организма.

Да, все было прекрасно, и таким бы и оставалось, если бы не тот проклятый случай…

Ольга вдруг задохнулась от накативших воспоминаний, что-то тяжелое, горячее, давно таившееся внутри, вдруг прорвалось, хлынуло наружу потоками соленых слез. Не в силах более сдерживать себя, женщина по-детски уткнулась лицом в ладони и полностью отдалась рвущим душу чувствам (как и ожидалось, девочка безучастно сидела рядом, не проявляя никаких эмоций).

– Оставьте нас! – жестко отрубил Борис, обратившись к остальным (народ мгновенно растворился).

«Надо же, типичная истерика. Как не вовремя, люди и так на пределе», – молодой человек присел рядом с рыдающей женщиной, мягко приобнял ее за плечи и стал нашептывать тихие ласковые слова. Опыт невролога подсказывал: тут без разницы, что говорить, главное – успокаивающий доверительный тон. Помогло. Спустя несколько минут мамаша проплакалась, чуть успокоилась. Так, полдела сделано, теперь она должна почувствовать стороннюю силу, защищенность, внутренний комфорт. Саюкин заговорил, стараясь придать голосу твердость, уверенность, легкие повелительные нотки:

– Все, все, успокойся, – он слегка сжал ее кисти в своих ладонях, не замечая, что перешел на «ты», – Оля, слышишь меня?

Долгая пауза, тихий всхлип и:

– Да.

– Вот и славно. Дыши глубоко, вдох – выдох… вот так… Посмотри мне в глаза, пожалуйста.

Женщина подняла взгляд, тут же смущенно отвела его, но доктор легонько коснулся подбородка несчастной и восстановил визуальный контакт:

– Все будет хорошо, даю слово. Теперь ты не одна, мы рядом, мы уже не чужие тебе, всегда поможем, защитим. Веришь мне?

– Угу… – она хлюпнула носом и робко улыбнулась. Хороший знак.

– Ну и прекрасно.

Вроде бы кончено, инцидент исчерпан, но Борис чувствовал – что-то гнетет эту женщину. А раз так, подобное может повториться, и не раз. Если не помочь, не ровен час, бедняга дойдет до психоза, а это, в их нынешнем бедственном положении, совсем ни к чему. Причина не устранена, надо работать. Он тихо выдохнул:

– А теперь самое трудное. Соберись. Вижу, мамочка, тебя что-то мучает. Не спорь, у тебя на лице написано. Это всегда будет точить твою душу, если не откроешься, не выговоришься. Поверь, не стоит скрывать проблему, надо громко заявить о ней, только это поможет. Не держи в себе. Оглянись, мы одни. Можешь довериться мне. Если так будет легче, считай, что это исповедь, а я священник.