Юрий Кривенцев - Дар превосходства. Второй шанс

– Ребят, пока вы лазили там, мы заметили кое-что необычное, невероятное. Если честно, это пугает.

– Ближе к делу, – буркнул полковник.

– Конечно. Короче, сегодня утром, в этой маршрутке, – Гиппиус бросила взгляд в сторону транспорта и оцепенела – микроавтобус исчез, словно и не было.

Группка растерянных людей испуганно зароптала, ища глазами автомобиль.

– Тихо! – гаркнул Грасс. – Вы все уже поняли, что ситуация чрезвычайная, да что уж там – немыслимая. Происходят необъяснимые вещи. Но это не повод вибрировать, и не через такое проходили. Сейчас речь идет не о чьем-то психологическом комфорте, а о нашем выживании, сохранении собственных жизней, понимаете? Говорю, как есть, пусть это и жестоко. И всем следует помнить одну важную вещь: на фронте первыми погибают те, кто не может совладать с паникой, учтите это. У нас только один шанс: стать едиными, командой, держать себя в руках и не бздеть, загнать свои гребаные страхи поглубже. Всем понятно? Вопросы? Нет? Хорошо. Ты что-то хотела сказать, мамаша? Продолжай.

– Да, – голос женщины стал ровнее. Похоже, речь вожака подействовала, – мы с Ксенией ехали на очередной сеанс к психотерапевту. Когда остановились в этой злосчастной пробке, до его лечебного центра было еще далековато, четверть часа езды, не меньше. Но, когда мы вышли все вместе, оказались здесь, я увидела, что мы почти на месте. Посмотрите, вон там серое строение, это частная клиника, внутри – кабинет нашего врача. Три минуты ходьбы, не больше. Но не это самое странное. Я прекрасно знаю эту часть города, бывала здесь многократно, и вот что скажу: это место стало немного другим.

– То есть?

– Нет, на первый взгляд вроде все то же самое, но… не совсем. Посмотрите, вот тут, между жилым домом и аптекой раньше была небольшая булочная (я бывала там, клянусь). Где она сейчас? Нет ее. И это не единственное исчезновение. Я насчитала четыре пропавших строения, может и больше, не уверена. Но, что поразительно – просветов нет, остальные здания стоят впритык, словно так и было всегда. Бред! Как вы это объясните, мужчины? Что происходит?

Грасс шумно выдохнул и мягко опустил загрубевшую ладонь на худенькое плечико аутичной девочки:

– Боюсь, что это не единственная проблема, с которой мы столкнулись. Нам тоже есть что рассказать. В ногах правды нет. Видите пару уличных скамей? Присядем, поговорим?

Кому, как не врачу знать, что правда бывает жестокой. И далеко не все принимают ее одинаково: кто-то борется до последнего, кто-то истерит, начинает винить всех и вся, кто-то опускает руки, смиренно ждет конца, а кто-то отрицает, не верит, делает вид, что все в порядке. Только на грани бездны ты видишь, чего стоит каждый.

Коротенький отчет полковника не оставил равнодушным никого (кроме Ксюши, разумеется). Таисия начала тихо причитать, бормоча что-то о наказании божьем за грехи. Девушка чертыхнулась, злобно зыркнула в заволоченные густой пеленой небеса, лишенные солнца, и отвернулась от остальных. В глазах немого Павла на краткое мгновение вдруг вспыхнуло жгучее пламя ярости неизвестно на кого, и тут же погасло, уступив место привычной поволоке замкнутости. Ольге было труднее остальных, ей приходилось думать не только о себе, но и о больном ребенке; женщина прижала к груди голову дочери и стала что-то тихо нашептывать на ушко безучастному чаду.

Самым парадоксальным образом отреагировал профессор. Он оптимистично усмехнулся и произнес громко, словно делая вызов кому-то там, наверху:

– Не трепещите, друзья, возможно, это не беда, а благо, подарок судьбы. Я уже довольно пожил, думал, так и закончу заплесневелым ученым, не добившимся ничего толкового… а тут… такой сюрприз, шанс познать что-то невероятное, приблизиться к абсолютной истине, – он игриво подмигнул. – Кто знает, может и получится?

– Может, – буркнул Грасс. – Только прошу не забывать, что мы не в исследовательской экспедиции, не на прогулке, мы попали в серьезную передрягу и хотелось бы выпутаться из нее. И, если уж на то пошло, в данный момент мы скорее не исследователи, а подопытные крысы, попавшие в клетку экспериментатора.

– Точнее – в пустой кукольный городок из пластика, – вставил Антоша Васькин.

– Пусть так, – понизил голос Семен Петрович, – но в данном случае у подопытных есть мозги, они способны оценить ситуацию, придумать что-то. Мы должны быть максимально бдительны, замечать всякую безделицу, какой бы незначительной она не казалась. Кто знает, возможно, именно она поможет решить нашу проблему. Слышали расхожее выражение: «Дьявол кроется в деталях»? А ведь есть и другое, более древнее: «Бог в мелочах». Так что в нашей ситуации пустяков не существует, важно все, – он пристально оглядел присутствующих. – Ну что приуныли? Куда направимся, какие предложения?

Ольга Гиппиус встрепенулась, словно ждала этих слов:

– Послушайте меня, пожалуйста. Нам не известно, есть ли выход из этого жуткого места в наш родной мир, не знаем, в каком направлении двигаться, чтобы найти его. А если так, предлагаю для начала посетить кабинет нашего психотерапевта. А вдруг…

Полковник скептически усмехнулся:

– Вы что, мамаша, действительно надеетесь застать вашего мозгоправа на месте?

– Н-ну… мало ли…

– Гм, почему бы и нет. Может найдем чего? Ну что, потеряшки, прогуляемся?

Путь до терапевтического центра и вправду оказался недолог. Сотня шагов, и они на месте. Первое потрясение ждало их у входа – дверь, настоящая, не имитация. Ольга потянула за круглую металлическую ручку, и створка распахнулась, открывая прямой, стерильно чистый коридор, ярко освещенный люминесцентными лампами.

– Однако! – выдохнул Антон. – Вот это номер! Даже иллюминация присутствует. Выходит, не все здесь обманка.

– Идите за мной, – бодро бросила мама Ксении. – Нам на второй этаж, кабинет двадцать шесть.

По мере продвижения внутрь, здоровый оптимизм стремительно таял. На вахте – никого, в регистратуре – пусто. Прямоугольники дверей врачебных комнат оказывались такой же дешевой имитацией, что и в домах на улице.

Тяжело поднимаясь по лестнице, Таисия шумно вздохнула и одышливо зашептала молитву.

Вот они, пластиковые цифры 2 и 6 на гладкой кремовой поверхности. Чуть ниже – роскошная металлическая табличка с выгравированной надписью: Исаак Наумович Штельман, кандидат медицинских наук, психотерапевт высшей категории.

Ольга шагнула ближе, взялась за ручку, звучно сглотнула и робко потянула дверь на себя.

Получилось!

Заглянув в открывшийся проем все ахнули: в просторном светлом кабинете за широким рабочим столом восседал невысокий хрупкий человек в белом халате.

– Гильзу мне в глотку… – выдохнул полковник.