Анна Таури - Несущие Свет

И вот наконец Даяна стояла и смотрела на приоткрытый тяжелый подол шатра, не решаясь войти.

Будто и не было ни этих месяцев дороги, ни тем более той свадьбы…

– Я не просил тебя идти следом. Зачем пришла?

Она обернулась и снова утонула в черноте его глаз.

– Ты не нужна мне.

А она все стояла и листала его воспаленным взглядом. Его слова гулким эхом, напрочь лишенным смысла, метались внутри нее. Она упала на колени, обняла его ноги и целовала черные от грязи ступни…

– Так стань же куклой! – сорвался приказ из уст чародея, закружил пылью, и превратил в бесполезную деревянную статуэтку…

***

где-то в этой же вечности, только чуточку раньше

***

Наверное, для этого действительно нужно было напиться…

Смешное кино плясало на экране, но не для нее.

Ее же пленили его руки и волосинки на них, такие знакомые… до боли… до дрожи…

Она игралась с ними, то перебирая, то поглаживая, сплетая кружева и расчесывая обратно. Или это ее фантазия играла с ней в прятки?

Его ладонь поглотила ее дрожащую руку…

А потом его рука утонула в прядях ее волос…

Их губы соприкоснулись,

и слезы потекли по щекам…

***

сотни лет тому назад

***

А потом война закончилась.

Ее наградили орденом Святой Богини, называя теперь Благословенной Марией.

Только вот никто не мог догадаться, что эта кроткая и сердечная женщина с каждыми сумерками покидает свою келью и через тайный выход бежит, не озираясь, навстречу судьбе.

А если бы узнали…

Карета ожидала ее в нужном месте.

Публика, собравшаяся там, пестрила разнообразием: монахи и знатные дамы, крестьянки и придворные служащие, священники и танцовщицы, сестры милосердия и булочники – всех, словно мотыльков на огонь, притянуло неведомое обычным людям чувство: чувство Поиска, чувство Единства, чувство нового грядущего мира, который они должны были построить вместе, но не для себя, для других.

Ибо им его все равно не увидать…

Тень в белой накидке проскользнула в освещенную свечами комнату.

И все поклонились…

***

тысячи лет тому назад

***

А это было и не сложно: где-то жар убрать, где-то приворотное зелье сделать – легонькое такое, чтоб на пару лет, а там и привыкнут, гляди.

А коли не привыкнут, так за новым придут.

И ее любили как друга, советчицу и соседку. Так, как нельзя было любить ведьму.

А она на ведьму вовсе и не походила. Разве что рыжая, так мало ли рыжих в мире. Зато всегда веселая, смешная.

А потом на ведьм началась охота… Новая церковь вводила свои порядки, а старые безжалостно стирала с лица земли.

Тягучее ощущение страха не оставляло ее вот уже несколько месяцев, и она звала, сколько было духу, кричала в пустоту, пытаясь пробиться к тому единственному, кто мог ей помочь. Ведь самой ей не хватало силы исправить резко обрывающуюся линию на своей ладони…

Она знала, что он слышит.

Но он молчал…

***

сотни лет тому назад

***

Вот уже четыре года он умирал. Медленно и мучительно угасало его тело. А молодое и пытливое, не смотря на возраст, сознание не могло выдерживать этой медлительности.

Особенно тяжело пришлось ему в последние два месяца. Он не мог спать, есть, справлять нужду…

И Мария приняла на себя его боль. День и ночь, забывая о себе, она хлопотала вокруг него, став его руками, ногами, глазами… Она заменила ему его самого.

В тот день ему стало легче, и было так радостно видеть искорки в давно угасших глазах. Она радовалась, что, может, он еще и пойдет на поправку… Ведь он так нужен им! Так нужен всему миру…

Он улыбнулся и попросил принести ему его кинжал. Не задумываясь, Мария мигом исполнила его просьбу…

***

где-то в этой же вечности, только чуточку раньше

***

Дрожь рябью пробежала по телу.

Опьяненное сознание, не выдержав накала эмоций, провалилось в темноту.

Ей казалось, что несут ее, словно древнюю китайскую императрицу, на носилках, усыпанных лепестками цветов… Несут по мраморным ступеням на гору на востоке…

И тело выгнулось дугой.

А утром началась совсем новая жизнь. Такая, как когда вдвоем – одно.

Вот только началась она в квартире напротив, а в этой…

Они выпили горького чаю, вышли из подъезда и разошлись в разные стороны.

В следующий раз она увидела его лишь через полгода.

***

сотни лет тому назад

***

Он показал, куда нужно направить кинжал, и вся ее видавшая виды душа похолодела и ушла под землю.

Впервые она повысила на него голос. Сквозь слезы кричала, что никогда, никогда! – этого не сделает. И сама даже боялась думать о таком.

И он тихо и спокойно начал говорить о том, что душа вечна, и что его душе тяжело в этом теле, так как оно очень медленное, мучительное… О том, что Посвященные всегда уходят с невероятной болью – такова цена… О том, что он не способен служить, но лишь только изливать боль этого тела на нее и других.

Его глаза молили.

Она взяла в руку кинжал и замахнулась…

***

тысячи лет тому назад

***

Смерть злобно ухмылялась в ее окно, подсматривая из темных щелей. Раскатом грома била по ушам. Смерть проникала в каждую черточку этой рождающейся весны. Она была во рвущихся почках на дереве, она шипела в тающем снеге, она хрустела размерзающейся землей, когда из-под нее выползали молодые ростки…

С каждым днем Фиалкоре было все хуже и хуже. Сила покидала ее, вытекала струйками крови, убегала выпадающими волосинками.

Она собирала жалкие остатки воли в кулак и звала, звала, звала…

А он все не отвечал.

Хоть и слышал…

Когда они ее нашли, она была при смерти. Наверное, только извращенный мозг мог решить дальше испытывать ее.

Камень с плеском упал в воду, и последняя до краев наполнила ее более не сопротивляющиеся легкие.

***

миллионы лет тому назад

***

– Смотри, что я нашел! – они перебирали украденные сундуки. Пират протянул другому куклу – старую и потрепанную, странно теплую в руках.

– Фигня какая-то, – нахмурился его собеседник и кивнул, – В утиль.

Разобравшись с награбленным, они подожгли кучу хлама – заодно можно было и согреться. Холодный осенний ветер завыл женским плачем…

Или им это показалось? Обоим?

Словно в агонии, плавилось лицо куклы в огне. Костер трещал, и с каждым треском завывания ветра все более напоминали крик.

…У костра им было тепло и уютно, вот только спалось потом плохо.

***

где-то в этой же вечности, только чуточку раньше

***

Она решила подождать его на улице. Там, чуть в стороне, где они обычно встречались и шли домой. Или гулять – как когда.

Прошло минут десять, а его все не было.