Андрей Караичев - Наследник нечисти. Упырь

Всего от выезда из Москвы в сторону Ростова нам предстояло ехать 1200 – 1250 км, затем повернуть с трассы и гнать в левую сторону бог знает сколько времени, проще говоря – долговато.

Всю дорогу катили спокойно: Алиса всё время спала (а может делала вид), лишь иногда просыпалась, вынимала один наушник из уха и доставала меня вопросом: – «Долго ещё ехать?». Пару раз заезжал на заправку, чтобы не тратить бензин из запасных канистр.

Там же, на колонках покупал себе энергетические напитки (безалкогольные, разумеется), в сон клонило просто неумолимо, а жена наотрез отказалась меня подменить, да она и не смогла бы управлять такой машиной.

Сонливость прошла, когда до моей деревни оставалось около ста километров.

Наконец, закончился асфальт, и мы вышли на грунтовую дорогу. С детским ударничеством я стал испытывать машину в действии: где-то резко вошёл в поворот, раскинув столбы пыли во все стороны, где-то подпрыгнул, где-то получил от проснувшейся Алисы подзатыльника и умерил свой пыл.

– Очумел!? Совсем больной, что ли? – Начала она кричать, – угробить нас хочешь?

– Прости Алис, увлёкся. Классно так, надо себе тоже такой взять, на рыбалку там или охоту гонять. – Оправдывался я.

– Долго ещё ехать?

– Надоела ты мне с этим вопросом! Километров пятьдесят, может, семьдесят или двести! Это если мы не заблудимся! Давно тут не был, темнеет уже, а навигатора у нас нет, как и интернета на твоём телефончике.

– Я тебе заблужусь! Эй, а как ты узнал, что у меня нет интернета?

– Догадался. Не заблужусь, шучу! – отмахнулся я, – поспи ещё, приедем разбужу.

Всё-таки я немного заплутал и когда вышел на хоть немного знакомую дорогу, на улице темнело.

Чем ближе мы подъезжали к дому бабушки, тем больше я впадал в раздумья, вспоминал детские годы, – снова ностальгия нахлынула.

Невольно вспомнил смерть деда; о том, какие слухи ходили по деревне про моих бабушку и дедушку. Вся деревня считала их, как это нелепо бы звучало, сильными колдунами (про деда я упоминал вначале, что его считали колдуном, а про бабушку позабыл сказать то же самое). Даже ребята, мои друзья, пытались убедить меня в этом, от чего мы с ними нередко ссорились и дрались.

Зато, из-за этих слухов имелись свои плюсы: когда, например, залезешь в чужой сад с пацанами клубники наворовать, так всем влетало от хозяев, если нас ловили, а мне, наоборот, ещё с собой в дорожку отсыпали ягод и просили старикам привет передавать. От воспоминаний я слегка усмехнулся.

– Чего скалишься? – Потянулась на соседнем сиденье проснувшаяся супруга.

– Да, детство вспомнил, когда маленьким был… весёлая пора.

– Раз тебе там так хорошо было, зачем тебя в Москву забрали?

– Вырос! Образование требовалось хорошее… вообще, родители захотели, чтобы я стал городским. Знаешь, не жалею об этом.

Я окончательно успокоился и понял, что мы на правильном пути, когда выехали на дорогу, которая с обеих сторон окружена небольшим леском.

Внезапно, нам дорогу перебежала небольшая лисица, я резко затормозил, чтобы не переехать её.

– Смотри, какая собачка со странным хвостиком. – С детской улыбкой сказала моя законная, показывая пальцем в лобовое стекло.

– Это не собачка, а лиса. – Зевнув, ответил я.

– Настоящая? – Изумилась она.

– Нет Алис, чучело из музея ожило и побежало! – На этих словах я запнулся. Вспомнил просто, что ещё в наших краях упорно ходили байки о том, что здесь в старину часто водились так называемые упыри, которые вставали ночью из своих гробов и сосали кровь местных жителей.

Было дело, я подслушал, как старушки говорили, когда умер дедушка, что и он обязательно встанет из своей могилы, потому следует ему перед погребением кол в самое сердце вбить!

Ох и напугало это меня тогда! Хотя и не совсем маленьким уже был. Ай, всё равно: отец вскоре меня забрал и историю ту я позабыл, а сейчас вот, вспомнил… аж мурашки по спине пошли.

– Всё в порядке? Ты словно призрака увидел, а не лису. – Вывела меня из задумчивости Алиса.

Поскольку ехать я устал и время тянулось для меня особенно долго, решил заняться тем, чем любит заниматься любой мужик в кампании со своей женой в разных жутковатых местах: попугать её различными байками.

– Знаешь, Алиса, – начал говорить холодным и медленным голосом, – в деревне нашей упорные слухи ходили, что бабка моя, – страшная колдунья! И детей она ест, и на метле летает на шабаши, и муж её, дед мой, при жизни колдуном был; правда, на чём он на свои нечистые собрания перемещался, увы, я не знаю. На самогонном аппарате может?

– И к чему ты мне это рассказываешь?

– Экскурсию провожу, – обвёл я правой рукой над лобовым стеклом, – так сказать, ввожу тебя в местные легенды! Готовься! Буквально через десять минут, ты встретишься с настоящей ведьмой! Такой, про каких Гоголь писал.

– Да хватит! Не по себе становится! – Прикрикнула она, растирая свои плечи.

– Я твой гид, не перебивай меня.

– Гад ты, а не гид. – Уже тихим голосом буркнула Алиса.

Далее, минут пять ехали молча; затем, я остановил машину, узнав с правой стороны наше старое деревенское кладбище.

Погост находился на небольшом пригорке, высотой порядка десяти метров и градусом уклона примерно чуть меньше, чем крутой железнодорожный откос. Таким образом, некоторые могилы располагались по склону кладбища и у его подножия. Причём на его верхней части, когда подъём заканчивался, находилось невысокое железное ограждение, точнее, что от него осталось. Соответственно, те покойные, которых хоронили на склоне, т.е. выходит, за оградой основных захоронений, считались в народе грешниками и отлучниками от церкви. Это могли быть: самоубийцы, колдуны и ведьмы, «еретики», а также те, кого молния бьёт насмерть (в старину считалось, если человека поражает грозой, значит, он прогневал бога и тогда убитый этой самой молнией, сразу становился отлучённым от церкви).

Всё это является ещё одним подтверждением тому, что в нашей деревне действительно, к разного рода суевериям во все времена относились очень серьёзно. Хотя, я точно помню, что деда похоронили в самом центре кладбища, а не за его оградой, – настолько боялись и уважали местные моего усопшего старика.

Плохо ещё, что «кровавая» луна в тот вечер была за облаками и не освещала кладбище целиком: те высокие деревья, выросшие на нём за много лет; покосившиеся от времени кресты, ограды и прочую атрибутику подобных мест.

Имелась возможность рассмотреть, как с некоторых каменных или мраморных надгробий росли деревья, с них друг на друга перелетали птицы, возможно, совы и выпи. Эх-х, жалко мне не слышно издаваемых ими звуков, таких характерных для русских страшилок, а то, я так бы прям взял и пошёл снимать ужасы!