Игорь Майоров - КЛУБCLUBКЛУБ. Мемуары от третьего лица

Следующие несколько суток память практически не сохранила. Именно тогда М.обнаружил, что возможно с большим удовольствием спать на голой деревянной поверхности без всякой чепухи в виде подушек, матрацев, одеял и прочее. Такой фокус был проделан им где-то в середине второй ночи. Потом, в процессе строительства и эксплуатации различных клубов стало ясно, что человек может спать практически в любых условиях. (А может и не спать в самых идеальных.)

Открытие клуба была назначено на 31 октября 1992 года. Как-то совершенно независимо получилось, что на то же число у М.была назначена презентация Театральной ассоциации «PRAXIS», в которой он состоял директором.

Проект этот заслуживает, несомненно, отдельного рассказа как весьма любопытное явление независимой театральной жизни Москвы. Если вы помните, как раз на те годы пришелся расцвет так называемого студийного движения, которое в отличие от клубного закончилось ничем и плавно перешло в то время, когда в театры никто не ходил. Придумал эту историю (ну не всю историю с клубным движением, а историю с «PRAXIS» Олег Ферштейн, который занимал в ассоциации пост Генерального Продюсера (настаиваю на больших буквах) и был, конечно, режиссером не только театральных спектаклей, но и всех происходящих процессов.

Эта мысль вообще свойственна режиссерам – им кажется, что если они умеют управлять людьми на сцене, то тем более им доступно управлять людьми в жизни. Как правило, дело обстоит не совсем так или совсем не так, примером чему может служить, к примеру, опыт Юрия Петровича Любимова, однако все это – тема совсем другого рассказа, может быть даже исследования. Для нашего же было существенно, что презентацию тоже нужно было готовить и на это тоже нужно было время. Кроме того, у Валеры Новака на то же самое число 31 октября был назначен очередной спектакль «Твербуль», который к тому времени полным составом ушел из театра-студии Марка Розовского и вел существование гастрольное, то есть на самых разных площадках. А подготовка спектакля на новой незнакомой сцене тоже вещь весьма небанальная, а значит, тоже требует времени. Поэтому воспоминания оказываются весьма хаотическими. Бесконечные переезды – на троллейбусе и метро, автомобилей ни у кого, естественно не было, такси дорого. Первая серьезная пробка (до того времени пробок в Москве не было), в которую попала на Грузинском валу машина, загруженная всяким пивом и спиртным (так готовились к презентации PRAXIS). И наконец, Новак, сверлящий электродрелью отверстие в стене и попадающий в проводку.

Когда из стены посыпались искры и большая часть света, да и вообще электричества пропала, все находящиеся в зале (было что-то около трех часов ночи) как-то обреченно вдруг остановились, сели и закурили. Вдруг стало понятно, что никто никуда не успевает.

Однако успели.

Этот день – 31 октября 1992 года совместил в себе множество самых разных событий, впрочем, уже упомянутых в предыдущей главе. Так что рано утром, с грехом пополам вставив последний фильтр, осветители, а по совместительству директора театров и прочая, разбрелись по другим своим объектам, думая лишь о том, удастся ли уцепить минут пятнадцать сна на каком-нибудь случайном диване.

В общем-то этот день развивался уже практически по канонам нового времени. Сначала презентация – в роскошном зале Болгарского культурного центра, куда Театральная ассоциация «Praxis» втерлась (как потом выяснилось, ненадолго) каким-то чудом, благодаря выдающемуся нахальству своих представителей. Лепнина, паркет, классическая музыка, нарядно одетый джазовый критик Бэлза, канапе и жареные пельмени, водка и шампанское, официанты в бабочках, смутно известные и неизвестно откуда взявшиеся актеры, умело формирующие себе тарелку с едой, пока толпа не смела оную со стола, тосты и вера в безграничное будущее. А после всего – в ночной клуб. Все как полагается. Погрузились с божьей помощью в такси – и поехали.

В некогда тихом московском дворике было многолюдно, толпа шевелилась у дверей, кто-то входил, кто-то выходил, какой-то пьяный человек пытался что-то сказать Майорову, что-то недоброе, очевидно, но из-за спины выдвинулся железный палец Андрея Шатохина и пригвоздил жалкого тусовщика к капоту припаркованного тут же «Мерседеса». А в клубе их ждали.

Зал был заполнен до отказа.

О невнятная толпа презентаций! Знаменитости и безвестности, друзья и недруги, тусовщики и халявщики, жены и подруги! Все очень быстро приходят в состояние легкого опьянения (некоторые, и достаточно быстро, тяжелого) и перемещаются от одних к другим, встречая людей, которых не видел черт знает сколько и вряд ли когда еще увидишь до открытия следующего клуба.

Нужно ли говорить, как слабо все действующие лица были образованы тогда – я имею в виду образование алкогольно-гастрономическое, достигаемое только длительными упражнениями. Впрочем, и сейчас многие консервативно настроенные люди этого, совсем уже не молодого поколения пребывают (независимо от материальных возможностей) в святой уверенности, что в мире существуют водка, пиво и коньяк. Ну, еще есть вино и шампанское на Новый год. Примерно в такой стадии познаний многие пребывали и тогда. Не помогли даже гастрольные поездки за границу, потому что взгляд искал и находил на огромных западных витринах всю ту же водку, все то же пиво. Пиво, конечно, несколько иного качества, но все ж таки пиво. Это сейчас каждый знает, что такое джин-тоник, однако сдается мне, что часть наших соотечественников думает, что то, что налито в жестяные баночки с этой надписью и есть настоящий джин с тоником. Впрочем, очень многие конечно знают, что это не так.

Для М.путешествие в мир джин-тоника и виски-колы началось у Тани. Во время достаточно частых последующих визитов (на презентации само собой, угощали) денег на него стало катастрофически не хватать. Деньги – те самые тридцать долларов в месяц за аренду театрального оборудования, а также некая существенная часть зарплаты исчезали с пугающей быстротой. Скоро к формированию бюджета присоединился Валерий Новак. Будучи вовлеченным сначала только в электромонтажные работы, он вспомнил, что на базе у него лежит музыкальный аппарат «Твербуля», по качеству существенно превосходящий театральный и купленный за валюту, заработанную в зарубежных гастролях спектакля Алексея Паперного. Василий Радлов из театра «Эрмитаж» вместе со своей «Теслой» был вытеснен, очередные тридцать долларов безжалостно пропиты. Не будучи тогда еще буфетчиками наши герои не прониклись должным образом профессиональной этикой и в целях экономии средств прибегали к классическому безнравственному кабацкому обману – приносили спиртное с собой. Собственно, даже не приносили, а скинувшись трудовым рублем или арендным долларом, посылали кого-нибудь к ближайшему киоску. В те годы джин продавался в любой уличной палатке, причем настоящий, английский. После этого купленный через дорогу джин распивали, как впрочем, и тоник, нанося коммерческий урон предприятию (в виде упущенной прибыли).