Константин Уткин - Суррогатный мир

Ларенчук его не понимал. Впрочем, от самой идеи – понимать Михаил Пуськова – он отказался почти сразу. Со всех сторон то и дело слышались рассуждения о странностях творческих личностей – и вот теперь Ларенчук мог на собственном опыте убедиться в правдивости этих заявлений. Он не понимал, откуда берутся рассуждения Пуськова и куда они завернут в следующую секунду. При чем тут Пушкин и почему нужно хвалить, когда хвалить не нужно?

– Да – сказал Ларенчук. – Да, Михаил Павлович, вы совершенно правы. Пушкин – это наше все, а значит, мы так же гениальны, как и он. Вы предлагаете мне посетить ваш скромный дом? Не смею отказывать вам и смею уверить, что почту за честь посетить обиталище выдающегося поэта современности…

* * *

Михаил Пуськов оказался весьма слабым собутыльником – конечно, он сообразил закуску, конечно, он сделал мужественную попытку идти в алкогольном забеге ноздря в ноздрю рядом с фаворитом, но споткнулся, рухнул на колени, вспахал мордой песок и был снят с дистанции.

Ларенчук остался один. В квартире темнело – сумерки вливались от мерзлых наждачных снегов, от стучащих голыми ветвями деревьев и воспаленных дорожных огней. Свет Петр не стал включать – квадрат монитора придавал вечеру уют, так же как когда-то свечи или пылающий камин.

Пуськов, падая в тяжелый пьяный сон, оставил включенным компьютер – и теперь Ларенчук мог путешествовать по тому самому сайту, который устроил сегодняшнее торжество,

Нельзя сказать, что бич – или благословение – современного общества, мировая паутина интернета обошла Ларенчука стороной. Нет, он тоже жил в мире и каким-то образом с ним соприкасался. В девяностые годы он с недоумением рассматривал черные затычки в ушах и тянувшиеся от них к карманам проводки. Иногда видал, что гордые владельцы затычек с проводками доставали черные коробочки и вставляли в них кассеты – и понимал, что это просто крошечные магнитофоны. Удивлялся прогрессу – но не испытывал ни малейшего желания приобретать эти самые плееры. Все, что нужно было для жизни, ему предоставлял телевизор. Развлечения, новости, информацию для размышлений – хотя с каждым годом размышлять над тем, что говорит ящик, хотелось все меньше и меньше.

Был он знаком и с компьютером – когда-то он охранял лабораторию электронной микроскопии при Биофаке МГУ, и там, в кабинете шефа стояло это чудо прогресса – гудящий и попискивающий ящик и монитор с черным экраном и светящимися зелеными строчками.

Зачем это странное изобретение нужно было шефу, Ларенчук тогда так и не понял – зато играл в самолетики, азартно тыкая пальцами в клавиатуру. Тогда же он познакомился с мышкой.

Годы шли, а Ларенчук так и не собрался приобрести себе компьютер – хотя, судя по новостям, приходившим из внешнего мира, весь этот самый внешний мир просто свихнулся на компьютерах. С каждым днем они становились все меньше, все мощней и все дешевле. После лэптопов появились ноутбуки, потом – нетбуки, потом – планшетники. Потом функции компьютеров на себя взяли сотовые телефоны – одновременно увеличиваясь в размерах.

А Петр Ларенчук жил себе на продавленном диване, курсируя между диваном, магазином через квартиру матери – и эволюция современной электроники его мало волновала.

Тем не менее, когда Пуськов, разводя сошедшие в кучку глаза и закрывая один для лучшей фокусировки, вышел из своего кабинета и оставил в распоряжении Ларенчука главную страницу сайта, Петр примерно знал, что ему делать.

Через полчаса примерно он уже уверенно наводил курсор на разные имена, щелкал кнопкой и читал, старательно шевеля губами.

Сайт ПоэПис отличался исключительно строгим и даже аскетичным интерфейсом. В левом углу виднелось название, состоящее из двух частей – каждая часть в прямоугольнике своего цвета. Поэ – располагался на оранжевом фоне, Пис – на зеленом. Двухцветный логотип служил и другой цели – нажатие на красную часть автоматически приводило пользователя к поэтам, на зеленую – к прозаикам. Это было гениально просто и удобно.

В остальном две части одного сайта были похожи, как близнецы – на Главной странице имелись – Авторские Анонсы – длинный список авторов и их произведений с левой стороны. Рейтинг по оценкам рецензентов – Ларенчук ухмыльнулся, увидев на первом месте фамилию Рвокотного и название стиха – Гениальным щелкобрызгам.

Как Петру было не удержаться – по свежим следам, после сегодняшнего знакомства – и не посмотреть, что из себя представляет этот самый Рвокотный?

«Они слюною брызгают,

А их по рылу щелкаю.

Они уходят, повизгивая,

Все от испуга мокрые.

Они все стихошушера,

Бездарности и гопники.

Я гениальней их пера

Пишу, и мне все опают.

Они козлы заморские,

Они коровы с пузами.

И генпоэты порскают

Идут под ручку с музами.»

Петр прочитал раз. Прочитал два. Поскреб затылок, отхлебнул чаю, с тоской посмотрел на тянущего тоненький храп Пуськова. Что-то в этом стихе не срасталось, но вот что?

После третьего прочтения картинка не прояснилась. Помимо двух странных глаголов – кстати, Ларенчук назвал глаголы гениально просто – словами – короче, помимо двух странных слов, которые так и остались непонятными, ясно было только одно – Рвокотный на кого-то наезжает. И делает это, судя по количеству отзывов – около трехсот человек пришли, чтоб засвидетельствовать свое почтение и выказать восхищение – гениально.

Ларенчук вздохнул и с тоской посмотрел на стоящую рядом бутылку. Он мужественно отказывал себе в водке, понимая, что в данном случае употребление любимого пойла может сыграть скверную штуку. Поэтому он ограничился чаем, вяжущим чаем, заваренным до мутной белизны. От такого чая сердце старалось пробить ребра и выскочить наружу, но ум становился острым. Правда, болело с правой стороны брюшины, но на такие мелочи Ларенчук давно научился не обращать внимания.

Сегодня у него было задание – найти Акинину и, по возможности, заговорить с ней. На ответ, как на чудо, он не смел даже надеяться, но от планов своих отступать не собирался.

Впрочем, обещанную Пуськовым экскурсию по сайту он должен был провести – пусть и без провожатого – хотя бы для того, чтобы быть в курсе проблем виртуальной жизни.

И, коли уж Рвокотный так удачно подвернулся, Петр решил и начать с него. Со стихом он ознакомился. Теперь пришла пора почитать отзывы благодарных читателей. А читатели были не то чтобы благодарны – а просто-таки восхищены. После первых же рецензий в воображении возникла залитая ликующей толпой площадь, рев восхищенных глоток, истеричный женский визг, и летящие прямо в физиономию автора растрепанные букеты. И сам Рвокотный, стоящий на каком-то балкончике у узорными перилами и опасливо косящийся на десятки тянушихся к нему рук с хищно скрюченными пальцами. Что поделать, в выражении любви – так же, как и ненависти – народ ну просто-таки не знает удержу.