Дмитрий Завадский - Буду популярен после смерти

Где мои друзья?
Там, где улыбок больше, чем обид и злости.
Где мои друзья?
Там, где любовь, тепло, не перемалывают кости.
Где мои друзья?
Там, где и в радости, и в горе не отвернутся от меня.
Где мои друзья?
Там, где поддержат, приобнимут и не обвинят.
Где мои друзья?
Там, где спокойно, хорошо, где накрывают пледом.
Где мои друзья?
Там, где угостят голодного вкусным обедом.
Где мои друзья?
Там, где поменьше криков, ссор и зависти.
Где мои друзья?
Там, где нет ни у кого желания напакостить.
Где мои друзья?
Там, где понимают с полуслова, там уважают.
Где мои друзья?
Там, где нет места злому, там не обижают.
Где мои друзья?
Там, где я чувствую себя как дома, где уют.
Где мои друзья?
Там, где не смотрят косо за спиной, не предают.
Где мои друзья???

Глупо было бы считать, что я останусь прежним.
Врешь в глаза и думаешь, что я тебе поверю,
Ложь искусно вышитую на себя примерю,
Буду, как и раньше, милым, добрым, нежным.
Глупо было бы считать, что я любить способен.
Твоя цель – это сорвать кусок, да пожирнее.
Для меня ты просто лишь цветок в оранжерее,
Растение, каких в этой системе сотни сотен.
Глупо было бы считать, что я с тобой останусь.
Для тебя цель жизни – утопать средь развлечений.
Я не жду от жизни лишь гольфстримовских течений,
Но от таких, как ты, я с нервным тиком отчуждаюсь.

Говорил, что последний стих.
Говорил, что поставил точку.
Но соврал. Хоть, конечно, затих,
И, конечно, с тобой закончил.
Некрасиво расстались мы будто враги.
Говорят, так не нужно делать.
Ты меня повидала другим.
Не привязанным больше к телу.
Они смотрят. О нас говорят.
И пускают какие-то слухи.
Большинство выливает яд.
Большинство потирают руки.
Тяжело тебе было, пишешь.
Знаешь, мне было точно хуже:
Когда я из последних шептал потише,
Что же слышали твои уши?
Не в упрек я пишу, поверь.
Ты же выпустила вон зверя,
Помогла мне закрыть ту дверь,
Где закрыло б ее лишь время.
Я не сказка, увы и ах.
Так сложилось, что я был хорошим.
А на чьих мы сейчас местах,
Если мы не чувствуем дрожи?
Мы вернулись, куда должны.
Я хочу теперь быть счастливым.
Хочу руки чтоб были нежны́,
Чтобы заботы были приливы.
Я сейчас отпустил железно.
Не тебя, а обиду и ненависть, злость.
И что там куда бы ни лезло,
Я, как пес, буду грызть только нужную кость.
У тебя растет сын непослушный.
Ты ему свои силы, любовь отдай.
И ты не товар б/у-шный,
Просто ты перебрала всего через край.
Я тебе пожелаю счастья,
Да такого, чтоб денег всегда хватало.
Я тебе пожелаю стать частью
Человека, которому ты досталась.
Мы – это лишь история,
Яркая вспышка чувств нефильтрованных.
Бестолковая горе-история
Чужих губ чересчур зацелованных.
Я простил тебя от души.
Я действительно зла не держу, ибо
Отнеслась ты ко мне паршиво,
Но исправилась. Просто спасибо.
Все, что было, то просто память.
Все, что было, все скоро забудут.
Никому не придется плакать,
Не придется и выглядеть глупо.
Так закончится этот мотив.
Так обрушится мыслей глыба.
Помогла отпустить негатив.
И за это тебе спасибо.

Говорят, поэт должен быть нищим,
И, наверное, вечно голодным,
С шевелюрой лохматой, не чищен,
И, наверное, вовсе не модным.
Говорят, что поэтом легко быть,
Только так говорят не поэты.
«Пописа́ть? Это вам же, как хобби,
Как свободы глоток, где запреты».
Говорят, что поэт – сексуально,
Поточнее: лишь то, что он пишет.
Только должен писать не банально,
Словом жечь и искрить покрасивше.
Быть поэтом, призванье, наверно,
Никакого труда не составит
Написать целый том сочинений.
Ремесло это их не состарит.
Нужно словом орудовать хлестким,
Но обидеть, задеть им нельзя же.
Нужно думать, что слово Сваровски,
Означает «сварить», но с винтажем.
Да, поэтам-то ночью не спится,
Но ведь это – их личная прихоть,
Пописа́ть можно днем, говорится:
Сядь за стол, своей ручкой при хоть!
Поэт должен всегда, все обязан уметь,
Завсегдатай везде, и ваш верный угодник,
Должен он понимать все, терпеть,
Он обязан любить, и все помнить.
Обо мне что сказать: да, поэт я,
Но фантазиям вашим не должен,
Как хочу, так и буду тут петь я,
И решать буду я, что мне можно.
Как хочу (не иначе), так буду одет я,
Как хочу, так и будет. Неважно,
Чем займусь, где же будет это,
Ради смеха (не вас) заживу эпатажно.
Как хочу, так пишу. Слог коряв? Мне по нраву,
Не признал ни хореи, ни ямбы, ни такты,
Ни контракты, ни акты, и вашу отраву,
Что поэт «это тот, кто…» до дна пил – и это постфактум.
Меня помнят тут с самого детства,
Я обычный дворо́вый подросток,
Что не смог отыскать себе место
Среди всех остальных. (Да, так просто).
Я правдив и не лью людям грязи,
Приукрашивать слово я вам не стану.
Я не рвусь ни в «поэты», ни в князи:
У империй сегодня свои есть Османы.
Я безвкусный и пресный для вас порой.
Очень жаль! (Да ладно, не верьте!)
Настоящий. Уверенный. Вам не свой.
(Пока популярность ждет моей смерти).

Гордая птица на краю скалы,
Она стоит, готовится к полету.
Обрыв высокий, километра три,
Но ей не страшно, ни на йоту.
Сорвалась, крылья мощные раскинув
И ринулась что силы есть в темную бездну,
Забыв, что может просто сгинуть,
Если чуть-чуть хотя бы вера треснет.
Застыл усталый, неподвластный птице свет,
Она летела, и летела, и летела…
Очнувшись вдруг в один момент,
Застыла в ужасе, ведь она падала, сгорала, тлела.
Тайфун окутал землю, небо вспенилось и потемнело.
Крыло сломалось – не порок совсем; не в счет усталость,
Но как искусство просит жертв, так и перо лишь правду стелет:
Живой мертвец уж не жилец, ему чуть-чуть осталось.
Казалось бы, в любой другой отрезок времени, ни одному до погибающих ведь дела нет,
Но в каждый раз, каждый из нас виновен, коль даже ненароком худо делает…
Из-за чего повсюду слышен злобный, желчный и довольный скрежет?
Тебе ль не знать: злорадство ни за что до слез и боли доведет, тупым ножом дорежет.
Ты не поймешь. Ты не найдешь ответа.
Ты знаешь, все пройдет. Пройдет и это…
Не ставлю крест, надеюсь, что ей повезет под ветром,
Хоть маловероятно, но я помню: падать ей три километра.

Город больших возможностей, больших проблем,
Город больших надежд и разочарований.
Город злой порой, он нравится не всем,
Разве что любителям вечных испытаний.
Город бетона и машин, город науки,
Город открытых казино и газировок.
Город парковок, КГБ, тянущих руки,
Город боли, счастья, передозировок.
Город зла, кощунства, город постов, молитв,
Город промышленных гигантов века.
Город доброты и заказных убийств,
Город для животного, для человека.
Город шума, пыли, город контрактов.
Город слишком крупный, город слишком мелок.
Город нужных и нежелательных контактов,
Город оригиналов, город подделок.
Город сейфов, денег, город перспектив,
Город для бомжей, город для любого.
Город музыкантов на любой мотив.
Город – место дьявола и место Бога.
Город супермаркетов, город развлечений,
Город фитнес-центров и алкоголя.
Город церквей, больниц, город заключений,
Город проституток, город сверхъконтроля.
Город быдла, город нищих бизнесменов,
Город крепко вжатых в голову скоб.
Город достойных, город спортсменов,
Город серой массы, город калейдоскоп.
Город встреч, разлук, противостояний,
Город мира и военного бинокля.
Город грязи и город расстояний,
Город то любим мной, то навеки проклят.