Алия Латыйпова - Убить или Влюбить. Финалисты

ТУЗ ПИК

– Ваша карта? – спрашивает человек у входа, и пропускает меня, едва взглянув на мятый прямоугольник.

Бумага сделалась влажной от вспотевшей ладони. Да, я боюсь выпустить карту и даже на секунду потерять с ней контакт.

Почему? Откуда эта возбуждающая уверенность, что именно туз пик станет моим билетом в новый мир?

По лестнице спускаюсь медленно, сдерживаюсь от желания перескакивать через ступени. Ни к чему привлекать внимание. Каждый здесь надеется, что его карта окажется козырем, но только один останется в трактире «36» после закрытия.

Сегодня это буду я. Должен быть я!

В зале всего пара свободных мест и три десятка знакомых лиц. Одних приветствую кивком, к другим подхожу для рукопожатия. Марк сам поднимается из-за столика и спешит ко мне.

Он здесь старожил, и всё, что мы знаем о трактире, рассказал Марк.

Говорят, у него на руках была вся колода, но я не верю. Вернее, не хочу верить. Ведь тогда получается, что застрять в ЭТОМ Питере можно очень надолго, а у меня другие планы.

Обычно я знакомлюсь с новенькими, но сегодня сразу прохожу к столику. Какой смысл запоминать имена, если мне никогда не доведётся их произнести?

Последний гость занимает своё место, разговоры утихают.

Мы ждём.

Тридцать шесть пар глаз смотрят на резную дверь. Тридцать шесть пар ушей пытаются различить за ней стук каблуков. Тридцать шесть человек замирают с единым желанием и единой надеждой.

Мари как всегда пунктуальна. Появляется, окружённая ароматом полыни, обводит взглядом присутствующих, произносит:

– Колода перетосована.

Начинаются долгие часы ожидания.

Мы пьём, едим, разговариваем. Делаем вид, что собрались ради чревоугодия и болтовни. Тем временем Мари ходит от столика к столику, и в свою очередь притворяется обычной хозяйкой трактира. Очень радушной хозяйкой, кто бы спорил.

Для каждого у неё находится нужное слово, многозначительное молчание или долгий взгляд. С Марком она выпивает на брудершафт и целую минуту шепчет что-то, касаясь грудью мужского плеча.

Меня это нервирует. Стараюсь смотреть в сторону и машинально комкаю влажную карту. Воспоминание возникает само собой.

Гудок паровоза раздражающим эхом заполняет здание вокзала. До отправления десять минут, а я стою возле ларька и жду, когда инфантильный старичок выберет себе газету.

– Игральные карты! – выпаливаю продавцу, как только до меня доходит очередь.

Деньги я приготовил заранее, увы, зря. Скрюченными артритом пальцами, мужчина принимается пересчитывать копейки, то и дело роняя монеты и начиная заново.

Раздаётся ещё один гудок.

– Вам нужны карты? Могу уступить свою колоду, она мне больше не нужна.

Голос раздаётся за спиной, и я почти врезаюсь в миловидную незнакомку. Отмахнувшись от моих извинений, она вынимает из сумочки бумажную коробку.

– Двойная цена. Берёте?

Её улыбка полна лукавства и вызова, а у меня в голове творится необъяснимое.

Как завороженый протягиваю незнакомке монеты, забывая о тех, которые отдал продавцу.

Моя опустевшая ладонь замирает в ожидании, но дальше происходит нечто невероятное.

Женщина шагает вперёд, так что наши губы оказываются совсем рядом. Её грудь касается моего тела, тёплые пальчики ложатся на предплечье и вычерчивают на нём круги.

Ни одна женщина, с которой я был близок, не позволяла себе подобного на людях. От этого ли, или от дурманящего аромата её духов, чувствую, как деревенеют ноги.

– Ты авантюрен, и ты мне подходишь. Приходи тринадцатого в полночь. Не опаздывай.

Колода карт скользит в задний карман моих брюк, и прежде, чем я успеваю что-то сказать, незнакомка исчезает.

Позже, сидя в купе, я нахожу на коробке адрес трактира, а в самой колоде одну чёрную карту.

Мою первую.

Десятку треф.

Вязкая вата воспоминаний отпускает неохотно. Неужели задремал?

Зал почти опустел, расходятся последние гости, а я так и не узнал, чья карта сегодня сыграла.

Пытаюсь встать, но на плечо ложится рука. Мари!

– Не торопись. Сегодня трактир для тебя работает всю ночь.

Мари ведёт за собой по каменному коридору, а я слышу стук собственного сердца. Поворот, ещё один. Сколько их отделяет меня от новой жизни?

Запястье жжёт под тонкими пальчиками. Интересно, Мари пойдёт со мной в тот другой Петербург? Теперь, получив свой пропуск, могу ли я надеяться на исполнение ещё одной мечты?

Узкая темнота внезапно кончается и остаётся за спиной. Мы в большом зале. Светлом, высоком, пугающе гулком. Я щурюсь, и не сразу замечаю, что здесь есть кто-то третий, но он обозначает своё присутствие:

– Ты заставляешь ждать себя, девчонка! Дай мне пропуск!

Я протягиваю измятый туз пик, но Мари мягко отводит мою руку. Снова, как тогда, чувствую прикосновение её тела, слышу запах полыни, пытаюсь понять слова:

– Карта привела тебя сюда, но дверь между мирами откроет не она. Ты…

Что-то отстрое вонзается в мой живот, взрывая долгожданную эйфорию нестерпимой болью. Вижу, как трескается камень и открывается проход там, где разлилась кровь. Меня это уже не касается. Сжимаю в ладони туз пик.

Он навсегда останется со мной в этом Петербурге.

В ОДНОМ ЗАКАТЕ ОТ СЧАСТЬЯ

«Неслыханная вольность! Целовать меня до разрешения отца на брак!»

Делла Уортон приложила пальцы к губам, отметила, как сильно они опухли и рассмеялась. Мысленная отповедь не имела ничего общего с настроением девушки. Ей хотелось кружиться, кричать о своей радости, и как можно скорее снова обнимать Уильяма.