Ольга Хейфиц - Голый дневник

Его обоняние уже вновь, как и сотни раз прежде, смирилось с въедливыми запахами табачного дыма, а слух – с концертом из Парижа, когда в главный зал, вошел многозначительный человек, похожий на дирижера, и провозгласил начало вечера.

Некоторые люди могут сами позаботиться о себе, некоторые нет. Я отношусь к третьей категории. Я умею заботиться о себе лишь тогда, когда я одна, и тогда, когда это необходимо, порой моя самостоятельность, которую я практически возвела в ранг независимости, вызывает во мне истинную гордость. Но правда всегда была горше. Как только появляется кто-то желающий и умеющий обо мне позаботиться, я малодушно складываю свои полномочия хозяйки положения. Вот и сегодня, я долго пыталась найти штопор, заботливо спрятанный куда-то моей новой, совершенно невероятной домработницей. Она была настолько хороша, что я моментально полностью сдалась на ее милость и умение вести хозяйство. Но где же штопор?? Не оставлять же Соню одного так надолго.

Розочка сидела за миниатюрным круглым столиком напротив Сони и, отчаянно пытаясь придать милому лицу интересное выражение, что-то рассказывала, рассказывала. Соня же пытался в ней это выражение найти, хоть что-то расслышать и отчаянно скучал. Он знал, что Роза испытывает к нему пылкую плотскую симпатию, и не понимал, зачем для достижения гармонии она пытается сразить его интеллектом. «Завтра, наконец, надо выбраться в офис», – рассуждал он, пытаясь побороть лень. По потолку прогуливались толпы мух, одна из них, кокетливо опустив ресницы, подмигнула Соне, и это обстоятельство только еще больше задело чувство его собственного достоинства. «Боже, и зачем я пришел сюда именно в четверг?!» Музыка вгоняла в тоску и безразличие, шампанское подавали чуть ли не самое кислое в мире, а свечи дымили в нос и мешали видеть. Соня уже готов был встать и уйти, но теплое дыхание официанта остановило его:

– Подождите здесь немного. Там наверху мне было поручено продержать Вас здесь еще буквально полчаса, – томно, но весьма категорично прошептал официант. – Должно же Вам хоть раз в жизни повезти, всем дается шанс.

– ?

– Отныне четверг будет Вашим любимым днем.

Соня сел, закурил и только успел заметить, что официант прихватил Розочку в охапку и понес на первый этаж.

Хлоэ проснулась слишком рано и в слишком хорошем настроении, чтобы рассуждать.

Сегодня в десять утра они с будущим мужем собирались к цветочнику выбирать букеты для свадебной церемонии. Примерный жених даже отложил свой традиционный завтрак с коллегой в кафе напротив издательства, чтобы заказать цветы, а после пройтись с Хлоэ по городу, проводить ее к портному. Город был изрядно засорен, а под ногами то и дело шныряли паразитические зверушки в шерстяных жилетах, так что было бы неразумно отпустить девушку одну. А Хлоэ ничто не пугало и не тревожило. Поэтому она проснулась в четверг рано утром свежая и счастливая, как, впрочем, почти каждый четверг своей короткой жизни.

Зубная паста из тмина капнула на подбородок, быстренько соскользнула и спрыгнула на подол ночной рубашки. Хлоэ облизнулась и решила, что в следующий раз надо купить мучную, она не так пачкает одежду, да и в раковину не въедается. Попила воды, надела любимое белое платье из тонкой шерсти и поставила на огонь выточенные бобрами (судя по их цене), бамбуковые трубочки, чтобы завить волосы.

Небо, как и все остальное по четвергам, извергало изысканно синее сияние. На подоконнике в гостиной сидело солнце и болтало ногами, Хлоэ случайно задела его, когда смахивала пылинки с горшков с цветами. За утренним кофе она прослушала сумбурную мозаику утренних новостей и, совершенно довольная собой, утонула в зеркале с увеличивающим стеклом, чтобы в подробностях изучить свою кожу и решить, какой косметический наряд ей сегодня больше подходит.

Хлоэ вышла из дома на десять минут раньше положенного и направилась в сторону стоянки такси, но передумала, свернула за угол и пропала в одном из многочисленных магазинов.

Хлоэ было около двадцати лет. Приблизительно от семнадцати до двадцати четырех, никто не мог сказать точнее, даже она сама. Морщинки то набегали предательски на ее улыбку, то трусливо прятались, напуганные очередным приступом заразительного смеха или дрожа перед новым кремом.

Живя раньше в маленькой квартирке в старом квартале, она завела себе много таких же небольших городских привычек, от которых было трудно отвыкать, когда пришлось переехать в самый центр. Булочная при кафе, с хозяйкой которого было так отрадно болтать за бейглами, которые с таким же успехом можно называть кривыми пончиками, винотека с шахматами, где уютно засиживалось по вечерам в будни, возвращения на рассвете пешком по набережной в объятиях уверенных рук и в предвкушении грядущего сонного дня. Впрочем, переезд не отучил ее от чтения, старых фильмов и сигарет, легким запахом которых, смешанным с запахом туалетной воды, быстро пропитались новые стены, примирив с переменами. Будущий муж приходил часто и даже когда не приносил подарков или сладкого, был сама любезность и очень обязал Хлоэ, предупредительно взяв на себя бескорыстную помощь при оплате нового съемного жилья. Хлоэ тогда еще сама не знала, выйдет ли за него когда-нибудь, но сочла полезным придержать его за собой на какое-то время.

Тунеядство с комфортом поселилось вместе со своей любимой спутницей в просторных комнатах с высокими потолками и большими окнами в массивных деревянных рамах. Оно процветало, толстело и наливалось силой прямо на глазах у беззаботной Хлоэ.

Между тем, у Хлоэ была одна страсть, которую, она, впрочем, не взращивала в себе до уровня смысла жизни. Но так уж случилось, что довольно рано, еще в школе, она начала писать роман. Это был один-единственный роман, зачатки которого появились еще лет семь назад. Начало – это полудетские полуюношеские строки, которые обретали смысл лишь в контексте всего произведения. Они очень хорошо вязались с общим, немного беззаботным, немного бессознательным существованием самой Хлоэ, которая жила, не взваливая на себя ответственность за свою жизнь и предпочитая перекладывать ее на плечи мужчин: отца, брата и будущего супруга.

Хлоэ примерила шапочку. Пушистая норка покрутилась немного и, наконец, идеально устроилась, обвив мягким хвостом её голову. Белоснежный зверек очень подошел по цвету к платью и валеночкам, а Хлоэ порадовалась, что морозное «бабье лето» не застало ее врасплох.

День начался великолепно. На автобус она садиться не стала, он проехал мимо, мелькнув окном, в котором ей почудилась слегка растрепанная голова какого-то худого человека. Хлоэ шла по набережной, ветер перебирал старые листья на тротуаре, трогал и кружил их, перемешав с молодыми снежинками. Она купила себе жареных каштанов и, пристроившись на скамейке, грелась на ярком солнце. Будущий муж подкрался незаметно, и она вздрогнула, подумав, что так же незаметно он может подкрасться и к алтарю. Но пока он взял ее за руку и поцеловал в тыльную сторону запястья. Хлоэ очень его любила, но немного пожурила про себя за то, что он неудобно сдвинул перчатку.