Эмануил Глускин - Весёлые и грустные поэтические картинки Эмануила Глускина

VI

Умираю от Тони красы я, —
– И меня-то косою скосила;
Знаю, что не решалось на Вече,
А решила Крестная сила;
И что Тоня, – это не Тоня, —
– А Тоня – это Россия.

А она уже за холмом далече,
Перевал давно переступила!

Голубой шар иначе тут вертится, —
Даже верится, что не сердится;
В позе вечного отрешенца
Развалился я в облаке-стоге
От крестьянина-возмущенца…

А он смотрит и видит Младенца
в моём Моисеевом Боге.

И картечи тут не визжали
Разгоняя архангелов сонмы
Иль синайские превращая скрижали
В генералиссимусов погоны.

В глубине голубой этой глины
Не найдётся пороховой вам мины
Иль другой нечестной забавы;
Грянет бой тут не ради славы, —
– А ради рериховой картины!

И всё новые, тут как тут,
Облака на меня-то плывут;
И все вместе как войско насели, —
Так заносит зелёные ели
К рождеству заострённые пикой
Снег в России иконоликой;

Так, как в марте или апреле
Лёд идёт по реке Великой 5 5 «Великая» – основная река Пскова. Когда по ней идёт лёд – это истинно величественное явление природы. )…

От великого жизни обета
Вижу солнца золотую карету,
И да не придёт сюда конец света —
Тем более, конец свету!

Сам собой заброшенный, —
– Под свою-то дуду
Даже вспомнить я могу
Что-нибудь хорошее…
ПРЯМО «НЕ МОГУ»!

Красавица, —
От тела, от лица!
И для Семьи, наверное, Надежда, —
Она ж и Вера и Любовь!
Но всё же, – ГДЕ ЕЁ ОДЕЖДА?
Открой, почтенная свекровь!
От счастья светится, блистая, —
Быть первой вышло на роду…
Гляжу, – Рембрантова Даная,
Трясясь, предчувствует беду
И одевается, рыдая!

Не брейте, девочки, там, где не надо брить —
Воздастся вам за это в небесах,
Свою природу надо гордо чтить,
Изображать культурную фрэндозу,
Не превращать себя в позор и страх, —
Оставить с лепестками эту розу
В своих живых, прекрасных волосах!
Ведь мужикам, нам, надо видеть нежность
У королевы самой важной, снежной, —
Вы ж помните что «НА МОРОЗЕ
ДАЖЕ РОЗЫ ПАХНУТ ПСИНОЙ —
БЭДНЫЙ ПИКОЛО-БАМБИНО!

I

Есть город такой «Гиватаим»
От Тель Авива недалеко;
«ХОЛМ И ХОЛМ» – на Иврите «гивА вэ гивА» —
Получается «Гиватаим» —
То есть, холма там есть ДВА, —
И вот он вам вмиг
Столь древний и чудный Синайский язык,
Который, навек обозначится раем!

Два друга там пили себе молоко —
Всё пили и пили, орали «Лехаим!»
Но это от водки совсем далеко
И за это, читатель, поэта [ты Ривку] прости —
На них стали весело груди [сиськи] расти!

II

И вот они в демонстрации, каждый,
Собой восхитительно гордый, —
Со своей восхитительной рожей,
Или, если хотите, – мордой!
И своею щелью, он (каждый), анальной —
Друг другу улыбаются ортогонально!

А я тут заброшен в ужасной прострации —
На мне уж семь внуков, а нет демонстрации;
Прошедши за них всю Ливанскую сечь, —
Гордиться ведь мне совершенно и нечем!

И один друг вдруг взял и сказал другому:
«Полно проблем есть, дружочек, по дому:
Заштопать бы нам там скорее бельё,
И прокипятить бы тот тухлый бульон, —
Иди и всё делай – не будь ты мне б-дь,
А я покручусь чтобы торта занять.»

III

А я, как поэт, вот совсем не таков —
Мужик настоящий из простаков [дураков] —
По Дарье Мельниковой всегда умираю,
И философию, блин, потрясающе знаю:
Гегеля, Маркса и Поля Сартра…
Для меня сама Смерть и глупа и стара,
Дьявол придёт – я ему!
Чувствую я – Клеопатра
Рыщет по Гиватаиму!

Да я романтический Нил Армстронг
Что забыл, в походе к воронке,
Электронную корону
Там, где Ведьма крутится в кратере,
А Чёрт гоняет ей мяч по двору,
Промахиваясь, по крайней мере, —

А я вот, хвастаяся, не вру,
А слов бросаю орла и решку…
Да умойтесь вы все и побрейтесь,
И закройте свою варешку-врёшку —
Или надо мною нагло посмейтесь —
За то, что я всех честнее пою!
Но и поплачьте по мне немножко…

И даже если из вас кто тут был, —
Лишь бы молока он – как те вот, не пил
Ни за какого, – как те, вот, – урода,
А водку чистую и до дна —
Даже если земля наша нам и дана —
Как ЗЕМЛЯ ТЕКУЩЕГО МОЛОКА И МЁДА —
Так ОН нам дал, – и ты даёшь и дашь —
ЭРЕЦ ЗАВАТ ХАЛАВ – ХАЛАВ У ДВАШ!

Я вплываю в воды,
В которые ещё не вплывал никто —
И никто до меня не бывал,
И не страшен мне этот 9й вал —
Говорил гордый Дант Алигъери
В капитанском своём пальто, —
Корабли мои сами с усами —
То есть, с рулями и парусами, —
И на мель никогда не сели…
И я спросил его – КАРАВЕЛЛЫ?
– Ну что ты – ФРЕГАТ – Я ж не франт —
Мне ответил весёлый Дант.

Но тут – слаще Сциллы и Харибды
Матвеева прозвучала Новелла —
Скромная, в платочке,
Лишь с гитарой одной, мадам
И в сердце моём вдруг исчез тарарам, —
За Россию весь страх и срам —
Знал, что откроет она всем нам
Волшебным своим голосочком:
«ПЛЫЛ КОРАБЛИК ПО ДАЛЬНИМ МОРЯМ,
СТРОИЛ РОЖИ ПОСЛЕДНИМ ЦАРЯМ…»

И солнцем морским обожжённый
Галантный всегда, – неизменно,
Но как-то необыкновенно
Пред нею совсем откровенный, —
Дант стоял поражённый!

Русский язык – это моё основное интеллектуальное богатство,
А то, что я делаю в нём огромное количество ошибок —
Это возмутительнейшее хулиганство
Поэтических золотых рыбок!

Необъятного не обнять.
Не обнять огня,
Даже то, что построил Ной.
Даже если ты Свой Герой
И дожил до ста,
И, при том, еврей и изгой —
Не обнять пылающего куста
Пред синайской горой!

Не беги меня родной —
Отдышись, дорогой —
Я нашёл тебе поздравления гвоздь —
Если чёрен ты был ДУШОЙ —
То чтоб в новом году стал ты светлым —
Покорись судьбе, и скажи себе:
«Чёрный человек – ты презренный гость —
Я развею тебя над кострищем, пеплом!»