Эмануил Глускин - Весёлые и грустные поэтические картинки Эмануила Глускина

(*) – 3—3 это внутренняя рифма в третьей строчке (русской закуской). Обычная рубая – это рифмование строчек 1,2,4 в четверостишии. Вот неожиданный пример обычной рубаи – который удивил бы Омара Хайама – изобретателя этого стиля – взятый мною из песни Аркадия Северного:

Следуя совету Владимира Захарова, – я добавил в нижеследующем, пункт о Ницше (а уж Анненский сам вошёл с ним в открытую дверь):

1. «Ничто другое не поможет – только любовь к людям» – гордо сказал Христианин, и пошёл умывать руки.

Да – сказал я – но надо сначала определить всех людей как людей – ведь это так просто сказать (м.б. просто из зависти): я всех людей люблю без исключения – даже собак и свиней, – но эти же не люди – они хуже червей – убивайте их! И тогда нету тут ничего, Господин Хороший, кроме самолюбования. Нет, это не Истинный Иаков!

2. «Сердцу не прикажешь!» – сказал Русский Народ.

3. «Любовь не обязана идти от сердца – она может идти и от головы – как же иначе Эйнштейн мог любить людей – ведь любить сердцем можно только очень немногих» – сказал Старый Еврей.

4. «От головы?!» – возмутился Христос – «Б-же упаси! Вы что, думаете, что у всех такая голова как у меня? Да обычная голова переваривает гуманизм хуже, чем мой желудок переваривает песок… Не зря сказал я тем, кто хочет принести вам свет – не мечите бисера перед ними, дабы они на вас не набросились»!

5. «Люби дальнего» сказал Ницше, и «Одной звезды я повторяю имя» – откликнулся на это Анненский.

6. «Любовь ко мне придёт к вам от моего меча» – сказал Мусульманин.

7. «Утро вечера мудренее» – сказал я и пошёл спать.

8. И вдруг вспомнилась – мне уже с закрытыми глазами – о н а – Задумчивая Муза, и я её спросил: «А если я буду рядом и никто нас не будет видеть – поцелуешь?» – «Попробую» – сказала она. И сказав ей: «Обернись!» …, я уснул.

Дорогой Владимир Евгеньевич! Я уже внес (как я всегда делал по Вашим замечаниям) предложенные Вами изменения в мой стих о «засевшем» во мне Бродском. Но если я уже завёл речь о преподавании – у меня есть следующая мысль – педагогический эксперимент – которую мне тут никогда не позволят реализовать, а Вам, с Вашим авторитетом – могут, я думаю, позволить. Итак:

Преподаватель вешает на доску объявлений текст будущего экзамена, и рядом с ним его компактное решение. Текст решения НЕ разрешается вносить на экзамен. Моя гипотеза состоит в том, что оценки будут ТЕМИ ЖЕ САМЫМИ. Просто – если студент дошёл в структуре своего мышления (а что ещё должно дать преподавание\обучение?) до уровня понимания решения – он его запомнит – а если не дошёл – не запомнит.

Ещё раз спасибо, Будьте здоровы,

ВОТ. Так я и гулял по парку в эту субботу и встретил кого-то, кто сперва показался мне знакомым из синагоги. Я его поприветствовал, отсалютовав. Он неожиданно остановился и сказал: «Ты молодец что отдаёшь честь – это уважительно.» «Да что там» – гордо сказал я – «В следующий раз, я буду в треугольной шляпе, чтобы ты понял какую честь я готов тебе оказать!». Тут мой собеседник сделал шаг ко мне, и – рассмотрев его лицо получше, – я вдруг узнал его – это был старик Зигмунд Фрейд собственной персоной! «Так-так» – сказал он – «Однако!»