Ольга Неподоба - День божьих коровок

С какой же виной теперь мне предстояло жить!

Ведь мне всего лишь стоило сказать жене, чтоб она отменила вызов, я бы подумал немного и не допустил бы такого. Я сам бы отвез его к ветеринару и проводил… как полагается.

Но… мне было некогда. Я не подумал. Я совершил предательство, хуже которого сложно придумать.

И еще я понял одну вещь.

А причина в том, что я никогда не любил эту собаку. Я любил кота и, не задумываясь, боролся за его жизнь, я выгрызал его у смерти, не жалея ни сил, ни средств. Я боролся за него до последнего, и когда он ушел, мне было больно, но не было стыдно, я знал, что сделал даже больше, чем мог, чтоб ему помочь.

А с псом… я поступил иначе, я ошибся, я не разобрался, как надо поступить, и не боролся – просто потому, что я не любил эту собаку.

Когда любишь – такой ошибки не допустишь. Никогда.

Мне стало ясно, что с людьми точно так же.

Если ты заболеешь, этот тот, кто тебя не любит, не станет тебя самозабвенно спасать и бороться за тебя до конца, он мимоходом может отдать тебя чужим людям на жестокую смерть… И это факт. Факт, против которого не попрешь.

ЖИТЬ С ТЕМ, КТО ТЕБЯ НЕ ЛЮБИТ – не просто тягостно и горько, а кроме всего прочего, смертельно ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!!!

И осознание всего этого пригвоздило меня к дивану, я долго лежал, закрыв глаза, и смотрел куда-то глубоко внутрь себя. Там неизбежно и необратимо что-то росло… Пока еще маленькое и неразборчивое, но уже сверкающее космически мощной антрацитово-черной пульсирующей силой. Животные и даны нам, наверное, для понимания того важного, что размазано по нашей долгой жизни и сконцентрировано в их такой короткой, чтоб это важное мы могли увидеть и сделать выводы.

Я чувствовал, что это антрацитово-черное внутри растет изо дня в день и скоро взорвется и разнесет меня на мелкие кусочки.

Сразу после того, как полупуделя не стало, теща отколола номер. Среди зимы ей вдруг заблагорассудилось на дачу поехать. Она сообщила мне по телефону об отъезде, сказала, что на три дня наготовила еды, все в холодильнике, а там дальше готовьте сами. Я ничего не понял – служебные обязанности не позволили отвлекаться на подробности. На дачу, так на дачу.

Старшая дочь была в поездке за границей, а жена как раз куда-то уехала с младшей, я ей позвонил, она тоже не придала особого значения отъезду – знает, что мать на даче, да там нужно печку топить, а дров мало, померзнет и через два дня вернется как миленькая.

Я промаялся несколько дней и все не мог понять, почему я мучаюсь или что меня мучает.

В пятницу вечером я доел остатки еды, приготовленной тещей. Созвонился с женой, договорились с ней, что на выходные она обязательно будет дома. Вроде бы немного успокоился, но ничем заняться не мог – на телевизор, интернет, телефон, книги не было никакой реакции.

Лег спать, но не мог заснуть, долго ворочался с боку на бок и вдруг, неожиданно для самого себя, решил забрать тещу домой. Прямо сейчас, не откладывая на завтра. И не только потому, что ей из-за резкого похолодания никак нельзя было оставаться дальше на нетопленой даче…

Итак, глубокой ночью по пустынной скользкой дороге на рискованной скорости я рванул к теще.

Жить с теми, кто тебя не любит – опасно для жизни.

Я слишком хорошо выучил этот урок.

Пожилой человек на нетопленой даче, переживающий за случай с собакой, сам явно и конкретно нуждается в помощи, всем своим поведением взывает о ней. Да неужели же мы такие жестокие, чтобы делать вид, что все нормально, и жить своими заботами, когда наш близкий в беде. Нет, нет… Больше я не буду опаздывать с проявлениями любви, потому что однажды можно опоздать навсегда. Нужно ехать и показать, что мы любим ее и мы – рядом.

Вот и дачи – занесенные снегом хлипкие домики, воет ледяной ветер…

Я вспомнил совсем другие дачи, далеко на юге, где я родился и вырос, разбросанные вдоль пригородной трассы крошечные поселочки бывших отделений совхоза «Рассвет», ликвидированного в перестройку. Всего полчаса езды от города, и я у деда на каникулах и в выходные!

Мои родители поначалу жили у деда, но разошлись, когда мне было года три. Сразу после развода отец укатил в дальние края, а мать вместе со мной вернулась в город к своей матери в их малогабаритную «хрущевку», где мне было крайне некомфортно. Не было определенного места для игр, на меня постоянно шикали тише да тише, не разрешали бегать по квартире, дабы не разбить расчудесные напольные вазы или не задеть горшки с цветами, заставляли есть утром противную овсяную кашу и, хуже того, днем укладывали спать. Мать с бабушкой контролировали каждый шаг, во двор самого не выпускали, по улицам водили за ручку… То ли дело на вольнице у деда, где можно без спросу даже до вечера разгуливать с друзьями!

На третьем отделении совхоза располагалось большое автотранспортное хозяйство, там дед до пенсии работал водителем, а потом перешел в сторожа.

Наш дом стоял как раз напротив гаражей, при любой возможности я стремился пробраться туда к деду, а если не получалось, то из наблюдательного пункта на окне следил за въездом-выездом машин. Гаражи тянули магнитом, суровые водители грузовиков и легковушек, комбайнеры и трактористы были для меня самой уважаемой компанией, а завгар – так вообще небожителем. И я уже в три года заявил, что когда вырасту, обязательно стану шофером, как дедушка.

Дед называл по-станичному наш дом хатой, хотя на самом деле это был коттедж, весь поселок застроен точно такими же. Совхоз в свое время был образцово-показательным, труженикам полей повезло с директором, и тот по какому-то фантастическому случаю, через большое начальство, добился разрешения на снос старых хат и строительство нового жилья для своих работников. Так и появились невиданные в этих местах типовые двухквартирные коттеджи с отдельными дворами. Дома были вполне обустроены, разве только печное отопление несколько портило картинку всеобщего благоденствия. А у моих родителей из-за этой самой печки так и вообще развод случился!

В самом поселке было много чего увлекающего – почти у всех была живность, куры-гуси-утки -козы-коровы свободно гуляли по улицам, у многих были голубятни, а в каждом дворе, естественно, кошки-собаки. В поселке жил даже нелюдимый охотник, у которого был огромный волкодав и настоящее ружье. А вокруг поселка совхозные сады и виноградники, бесконечные дали полей с арбузами, кукурузой, помидорами, зеленым горошком…

Дедов поселок был центром Вселенной, и я считал минуты до поездок туда.

И вот однажды не утерпел и сбежал из дому.

По каким-то причинам мать целый месяц не возила меня к деду. Я в то время еще ходил в детский сад, в дошкольную группу. Но хоть и было мне тогда всего шесть лет от роду, я был достаточно рослый, на вид вполне мог сойти и за второклассника. В то утро, когда я совершил побег, бабушка, как всегда за ручку, довела меня до калитки садика, и здесь я притаился, на всякий случай – вдруг обернется, выждал минут пять и смылся. Я хорошо знал расписание автобуса к деду, поэтому вовремя успел на рейс. На деньги из копилки благополучно купил билет, у водителя моя личность никаких подозрений не вызвала, и даже не пришлось сочинять, в какой школе учусь. Уже через полчаса, довольный как сто поросят, я в предвкушении встречи с дедом подъезжал к центральному отделению совхоза – тогда автобус до других отделений еще не доходил.