Alinda L. - Есть только «сегодня»

Понимая, что при маме я не смогу зайти в интернет и переписываться, мне пришлось сделать выбор в пользу мамы и сказать себе твёрдое «нет» возможному общению в сети сегодняшним вечером. Это было очень трудно, но потом, когда приехала мама, мы стали общаться, а после смотреть кино, я забыла о том, что могло ждать меня в мировой «паутине». К сожалению, как только я отошла от мамы, память ко мне вернулась. Заходить в интернет мне было страшно в любом случае. Я боялась, что он не ответил, и дико волновалась, что ответил… а я ему ещё нет. В нервном состоянии я всё же открыла сообщения и увидела, что он ответил. Я не могла не написать ему, несмотря на позднее время и понимание того, что пообщаться сейчас нам уже не удастся. Однако через несколько минут он написал мне. Я удивилась тому, что он не спит и, конечно, обрадовалась. Мы узнали друг у друга, как дела, как прошёл день, и в итоге разговор дошёл до того, что он пригласил меня в студию, где он работает в Москве. Это было очень неожиданно и приятно. Предлогом-поводом был показ этюда о девушке-художнице с психологическими проблемами, Эрик подумал, что мне это может быть интересно, и не ошибся. Я готова была прыгать от радости, но понимала, что мне надо сдерживать себя и что вообще нельзя радоваться раньше времени. Мы договорились о встрече, он написал адрес, куда нужно приехать, и пожелал спокойной ночи. Я не могла поверить в то, что это всё происходит в реальности. Наше общение продолжится, и я, кажется, была уже в предвкушении счастья от этого. Я не хотела в тот момент копаться в себе и анализировать, почему у меня такая реакция на всё, что связано с этим человеком… Хотя всё ведь и так было понятно… Я не хотела бояться, не хотела мечтать о чём-то, я хотела просто прожить то, что мне уготовила судьба, принять её «подарки» в виде общения с интересными для меня людьми, ведь это было так важно для меня.

Через день после нашей переписки и получения приглашения, я приехала в театральную студию на показ этюдов. Что такое «этюд» в актёрской профессии я до конца не понимала, и разбираться в этом мне не хотелось. Мне был интересен только один этюд и всё. Почти всё, что происходило тогда на сцене, мне не понравилось, я мало что понимала, и этюд про художницу тоже оказался малоинтересным. Всё, что мне в нём запомнилось, это бездарно написанные картины под абстракционизм, которые служили частью интерьера, и то, как героиня после того, как выкурила сигарету, потушила её о собственную ладонь. Я поняла, что слишком далека от актёрской профессии, и порадовалась этому, но Эрику я не могла сказать, что мне ничего не понравилось, к тому же многие этюды «ставил» он… или… не знаю, как правильно сказать… После окончания показа мне пришлось очень долго ждать, когда все уйдут из аудитории и мы, наконец, сможем остаться вдвоём. Но я набралась терпения и ждала, пока все наговорятся, обсудят увиденное, соберут вещи… Я ждала и ждала… Так, как всю жизнь чего-то жду… как жду Жизни в своём обыденном существовании. Я старалась не думать о том, как выгляжу со стороны, зачем сижу и жду и, главное, чего именно жду. Просто жду общения с Эриком. Просто жду момента, когда смогу к нему подойти, увидеть его глаза… сказать: «Привет» и улыбнуться.

Когда мы остались наедине, посмотрели друг в другу в глаза и начали говорить, я поняла, что хочу «впитывать» в себя каждый миг того, что происходит, наслаждаться этим моментом, проживать его… Просто потому что общение с этим человеком – это каждый раз увлекательное путешествие в глубины жизни, личности… себя… Когда он спросил, как мне показ, я ответила: «Интересно…», откровенно не зная, что сказать.

– Ты ничего не поняла? – спросил с небольшой улыбкой он.

– Ну… я поняла, что всё очень сложно, – ответила я со своим «фирменным» смешком.

– На самом деле я не просто так пригласил тебя посмотреть этюд про художницу. Ты… действительно не поняла?

– Что я должна была понять? – недоумевала я.

– А тебе никого она не напомнила? Героиня этого этюда.

– Ммм… – типа задумчиво промычала я.

– Это же ты. Героиня очень похожа на тебя.

– Интересно, чем же? – спросила я с лёгким недоверием.

– Она тоже мазохистка.

Это слово, которое он произнёс абсолютно спокойно, прозвучало для меня как гром среди ясного неба. Это неприятное слово я слышала в свой адрес только один раз, в глубокой юности, и оно всегда было для меня как серьёзное оскорбление, которое я уж точно не воспринимала всерьёз относительно себя. О чём он говорит? О каком мазохизме? С чего он это взял?

– Ты ведь тоже моральная мазохистка. Понимаешь, о чём я?

И до меня начало доходить. Он невероятно точно вскрыл рану во мне, ту самую, которую я не хотела никому показывать, которая болела до тех пор, но я делала вид, что не чувствую боли. «Нет, мне на самом деле плохо, я не делаю себе специально больно!» – хотела я кричать со слезами на глазах, но ему я не посмела врать. Его слова были уже тогда для меня априори абсолютной правдой, с которой глупо спорить. И после этого начался мой поток рассказов о своей жизни, как мне казалось, бурной молодости и о том, почему всё в прошлом. Я не боялась открыться ему, как всегда будучи уверенной, что он меня прекрасно понимает. Я снова рассказывала малознакомому человеку историю своей жизни, историю своей боли, своих проблем. В какой-то момент мне хотелось расплакаться и кинуться ему в объятья, но я поняла, что это будет выглядеть слишком глупо, как было уже не раз в моей жизни. Но только то, что было и как было, сегодня уже неважно, важен лишь сам факт, что было в моей жизни именно так – глупо, некрасиво… и без продолжения. И я безумно боялась, что эта история закончится так же быстро и безвозвратно, как и все предыдущие мои истории отношений с кем-либо.

Я говорила и говорила, а он внимательно слушал с довольно серьёзным видом. Он ничему не удивлялся, не задавал много вопросов… просто слушал. И я была ему так благодарна за это. И в один момент, после двух с половиной часов моего, по сути, монолога… я вдруг поняла, что начала закрываться. Будто во мне началось какое-то сопротивление, отторжение… Будто я испугалась того, что мой мозг начнёт отключаться, я полностью перестану себя контролировать и опять натворю миллион непростительных глупостей. Я закрыла лицо руками.

– Тебе нужно попытаться разобраться в причинах твоего мазохизма. Ты много всего рассказала, но ты должна чётко понять для себя, что именно подтолкнуло тебя к такому поведению, почему тебе нравится страдать и издеваться над собой…

– Ты действительно считаешь, что мне это нравится? – чуть не плача, спросила я.

– Почитай в интернете о моральных мазохистах. Просто почитай, углубись в эту тему. Ты должна многое осознать, только после этого ты сможешь двигаться дальше.