Alinda L. - Есть только «сегодня»

– Ты не хочешь об этом думать? Почему? Почему у тебя идёт внутреннее сопротивление? – спросил он.

– Я, честно, не знаю. Понятно, что причины – в детстве. Наверное, я выбрала для себя такую модель поведения… Боялась, что мне кто-то сделает больно, защищала себя от боли…

– Или хотела привлечь внимание… – сказал за меня Эрик.

– Ну да, не буду отрицать. Ну нравился мне такой образ!

– Так ты пойми, это не образ, это, как ты правильно сказала, модель поведения по жизни. И эта модель не приведёт ни к чему хорошему. Сейчас тем, кто сам из себя сделал жертву, не помогают. Тебя никто не будет жалеть, не будет пытаться понять. Сейчас в тренде саморазвитие и вообще всё с приставкой «само», пойми.

– Да я поняла это уже. Каждый сам за себя. Только я это не принимаю, у меня другие принципы.

– Жизнь диктует свои условия, свои законы. Чем дольше ты их не будешь принимать, тем хуже будет для тебя.

– И что мне теперь делать? Взять и по щелчку изменить своё сознание?

– Менять постепенно.

– А ты? Тебе приходилось менять своё сознание? – задала я ему реально интересующий меня вопрос.

– Конечно, по мере взросления и понимания многих жизненных процессов мне приходилось меняться, подстраиваться, учиться чувствовать и понимать других людей, учиться жить по законам социума. В нём каждый сам за себя, но при этом подстраивается под других, настраивается на взаимодействие с каждым. Не представляю, что со мной было бы, если б я решил уйти от людей, изолироваться в своей квартире и просто творить. Это бессмысленно и непродуктивно. Люди – самая мощная духовная и творческая подпитка. Мне интересно работать с людьми, интересно их изучать.

– Я заметила, – с лёгкой улыбкой сказала я.

– Ладно, я не могу уже видеть, как ты дрожишь от холода. Блин, почти все кафе уже закрылись, – сказал он, глядя на экран своего телефона, – надо бы двигаться в сторону дома тогда. Давай я тебя провожу. Сколько нам ехать на метро?

– Минут 20—25, но от метро ещё идти, – обречённо сказала я.

По дороге мы говорили о том, как изменился город за последние годы, чем Москва отличается от Петербурга, о ценах, расстояниях, временных рамках и русском менталитете. Я снова чувствовала себя дурой и много слушала его, так как понимала – что бы я ни сказала о себе, всё будет звучать глупо и посредственно. Когда мы уже были недалеко от моего дома, я как обычно в такой момент принялась рассказывать Эрику про чуть ли не каждое здание, которое мы проходили. Говорила о том, что для меня значит то или иное место, дорога, что связано с каждым домом, и мне хотелось думать, что ему это интересно. Когда мы подошли к моему подъезду, я уже приготовилась прощаться, хоть и безумно не хотела это делать.

– Пустишь меня к себе? Я хотел бы посмотреть твои работы, про которые ты мне говорила, – произнёс Эрик.

– Ты… не видел их фото в интернете?

– Во-первых, фото – это не то, а во-вторых, там же есть далеко не все работы, как я понимаю.

– Но и дома у меня есть далеко не все. Но если ты так хочешь, я, конечно, не против, – сказала я абсолютно равнодушно, но внутри у меня волнение перемешивалось с радостью, как всегда бывало в подобных ситуациях, когда кто-то интересовался мной, моими работами и вообще моей жизни. У меня дома, конечно, слишком давно не было гостей, к тому же мне уже давно стыдно приглашать кого-то в малюсенькую квартирку, построенную, очевидно, для гномов. Но в этот раз, я не могла отказать. К счастью, я свободный человек в том плане, что большую часть времени нахожусь дома одна и могу делать там всё, что захочу и, соответственно, приводить того, кого захочу.

Как гостеприимная хозяйка я сделала Эрику чай, достала из холодильника немного приличной еды, сделала несколько бутербродов. Сыграла роль порядочного и хозяйственного человека, хотя мне было в тот момент точно не до каких-либо дел на кухне. Я хотела находиться с Эриком, пока он рассматривал мои картины, видеть его реакцию. Позже, когда мы перешли в комнату, Эрик спросил:

– Ты пишешь только акрилом?

– Да, ненавижу запах масла, поэтому работаю акрилом. Но он тоже меня бесит, особенно наш, питерский. С «Амстердамом» не сравнить, особенно в плане тюбиков. И смешивать краски я не люблю, и многие багеты меня раздражают…

– Как ты работаешь при всём этом?

– Как-то… Мне нравится то, что получается в итоге. Ну и сам процесс тоже иногда нравится, – ответила я, не уточнив, что процесс для меня на самом деле очень важен, и от него я тоже часто получаю удовольствие.

– Ты считаешь свои работы гениальными?

– Я думаю, все считают свои работы шедевральными или как минимум качественными. Без уверенности в себе невозможно что-либо делать… Как можно выполнять работу, думая, что это в итоге плохо, бездарно, некрасиво и неинтересно? Любой повар считает блюдо, которое он приготовил, прекрасным, писатель считает свои книги интересными и так далее…

– А как же рост, саморазвитие?..

– Лично я вижу, что я улучшаю в своих работах многое со временем. Это само получается. Я вижу свои недостатки и сама над ними работаю. Мне уже не нужен взгляд со стороны, – смело и честно ответила я.

– Не любишь принимать критику? – с тенью улыбки спросил Эрик.

– А кто-то любит? – отбила подачу я с насмешкой. – Мне хватило критики в институте. А сейчас мне достаточно того, что я сама себя критикую…

– Вот в этом и проблема… – многозначно произнёс он.

В тот момент я не стала углубляться в то, почему моя самокритика является проблемой, но спустя некоторое время наш разговор стал меня по-настоящему напрягать. Я не понимала, что происходит и почему я начинаю терять самоконтроль и говорить на повышенных вибрациях.

– Ты живёшь в позиции жертвы, – Эрик произнёс фразу, которую я слышала в свой адрес уже достаточно много раз, особенно за последнее время.

– Так я и есть жертва! – не выдержала я, – Жертва обстоятельств, жертва человеческих отношений, жертва жизни!

Я вспылила, но у меня были основания сказать всё честно, как есть. Я не понимала, почему все мне навязывают то, что я якобы живу в «позиции» жертвы, то есть на самом деле жертвой я не являюсь. Но ведь это не так! Мне ужасно больно это признавать, осознавать, но мне так надоело себя обманывать! Я не хочу больше думать, что всё не так плохо, всё в порядке и всё то, что случилось со мной, это не худшее, что может произойти. Да нет, это не так, это именно из разряда худшего, по крайней мере в моей жизни, в которой точно всё должно было сложиться иначе.

Я начала эмоционировать, а Эрик как всегда был абсолютно спокоен.

– Ты должна перестать сравнивать себя с другими, сравнивать своё настоящее с прошлым и с альтернативным настоящим. Ты не должна думать, как могло бы быть и как должно было быть! Нужно жить настоящим и в настоящем! У тебя есть только этот миг, и это реальный шанс начать менять свою жизнь! Есть только «сегодня»!