Василий Мищенко-Боровской - Наша жизнь – это соло… Сборник

Вскоре после отправления Лысков обнаружил, что у него нет воды. То ли забыли заправить бак в Мурманске, то ли что-то вышло из строя в системе. Чертыхнувшись, Мишка запер туалеты и отправился к старшему группы «рыбаков». Тщательно проверив проездные документы он, извиняясь, предупредил хмурого пассажира, что вагон по техническим причинам едет без воды.

– Наверно железнодорожники напортачили, придётся справлять нужду и умываться в других вагонах. А ещё, – Мишка замялся, – у меня нет белья. Совсем. В Москве мало загрузили.

– Ладно, студент, не мандражируй. Ерунда и мелочи жизни.

Нашёл, чем удивить. Главное, доехать до Москвы и доставить «рыбаков» до сборного пункта. Можно без воды и белья. Там, на «чёрном» континенте о белье вообще придётся забыть. Как впрочем, и о многом другом. Жить зачастую приходится в землянках или палатках, приспосабливаясь к непривычному климату. Донимает жара, низкая или, наоборот, слишком высокая влажность. Вокруг просто кишат опасные насекомые и всяческие гады. С водой и электричеством проблемы, также как с нормальной жратвой и медицинской помощью.

Проводник невольно перенаправил мысли капитана в иное русло, как бы приземлил. Перед глазами возникла тесная малогабаритная квартира, в которой обитало многочисленное семейство. В одной комнатушке, чуть просторнее вот этого вагонного отсека, он сам с женой Иришкой и сыном Никитой, в другой – отец, инвалид войны с матерью и дедом Порфирием, строившим когда-то Беломорканал. Правда, рассказывать про это старик не очень любил. Но всё же кое-что поведал. О том, например, что основным материалом при строительстве были не дорогие металл и цемент, а всякие подручные средства. Камень, валуны, песок, дерево, торф из болот. Что рабочими инструментами являлись ломы, лопаты, кувалды, топоры, тачки на деревянных колёсах. Что выходила газета «Перековка», в которой чествовали передовиков, клеймили отстающих за низкую выработку, и даже печатали критические заметки самих заключённых. После завершения стройки многих «зэков», в число которых попал и дед, освободили досрочно. В квартире, конечно, тесновато вшестером, но всё же лучше, чем в старом дырявом и вечно сыром бараке, где они ютились до недавнего времени. Вся семья на нём, а какая она, эта офицерская зарплата, со всеми надбавками едва набегает сто пятьдесят рублей. Плюс пенсии стариков. Вот и крутись, как хочешь. Когда предложили «командировку», долго не раздумывал. Мать и жена не очень обрадовались отъезду, хотя он и не посвящал никого в подробности из-за подписки о неразглашении. Наверное, почуяли что-то. Первая «ходка» быстро закончилась – почти не заметили отсутствия. О ранении пришлось соврать, мол, повредил руку на учениях. В этот раз, дай бог, всё будет более удачным. Правда, из головы не шёл Гоша Свечин, его предсмертный всхлип, тоска в глазах и взгляд, устремлённый в чужое небо. В Надвоицах у него мать осталась и жена. Так и не довелось познакомиться с ней. На свадьбу приехать не смог, да и после всё было как-то недосуг. Человек в погонах сам себе не хозяин. Гошка говорил, вроде, жена беременная была, когда он уезжал. Эх, Гоша, Гоша…

Поезд бодро бежал на юг, отстукивая колёсами железнодорожную «морзянку». «Спецконтингент», разместившись на своих местах, активно и деловито приступил к опустошению содержимого ящиков. В вагоне воцарилась атмосфера непринуждённости, добродушия и шумного веселья. Пахло спиртным и домашней едой.

В отсеке вместе с Гусевым находились сержанты Корякин, Иваненко и Хорев. Капитан чувствовал, что его подчинённых распирает любопытство: как оно там, в Африке, что ждёт их на чёрном континенте, и ещё о многом хотелось бы расспросить сопровождающего их бывалого офицера. Но нельзя. По легенде они обычные рыбаки, едут сменить своих товарищей, занимающихся промысловым отловом тунца в Атлантическом океане у западного побережья Африки. Поэтому и говорить можно только о тунце, а лучше вообще ни о чём таком не говорить. Просто травить анекдоты, да пить водку. Сержант Хорев после очередного тоста, закусив огурцом и жестикулируя, принялся рассказывать новый анекдот:

– Вернулся ротный домой, раздевается в прихожей и видит, как его четырёхлетняя дочка воспитывает щенка. Тот порвал её любимую мягкую игрушку – рыжего кота. На полу валяются ошмётки ваты, оторванные уши и лапы. Щенок сидит в углу, вжался в стену и смотрит жалобными глазами. А дочка, тыча ему в нос пальцем, строго говорит: «Запомни, ты – говно!!! И только Советская Армия может сделать из тебя человека!».

– За нашу непобедимую Советскую Армию! – Сержант Иваненко поднял свой стакан.

– А вот ещё один, – принял эстафету сержант Корякин, занюхивая водку кусочком хлеба, – поймал дед золотую рыбку и запихивает её в ведро с водой. Та взмолилась и говорит старику: «Отпусти меня дед, я любое твоё желание сейчас же исполню». Тот задумался, прикидывая, что бы ему такого попросить. Потом говорит: «Хочу быть Героем Советского Союза. Чтобы вот здесь, на пинжаке висела Золотая Звезда». Рыбка хвостом махнула, и остался дед на берегу один против пяти танков с гранатой в руке.

– И шо, подорвал?

– А то. Все пять. Одной гранатой.

Младший сержант Иваненко согнулся пополам от смеха, затем приподнялся и бросил на стол недоеденную курячью ногу.

– Пойду, мужики, прогуляюсь до сортира, руки сполосну, а заодно и шею помою, а то жара в вагоне, как в парилке, – сержант расстегнул нижнюю пуговицу на рубахе.

– В нашем вагоне воды нет, иди к соседям, – напутствовал сержант Хорев, – Хотя, Иваненко, подожди. Вот свежий анекдот в тему.

– Как-то свела судьба хохла из Херсона и чукчу в Москве на съезде передовиков сельского хозяйства. Поселили их в одном номере гостиницы «Россия». От чукчи воняет, терпеть невозможно, хоть застрелись. Хохол терпел сначала, потом не выдержал и говорит:

– Чукча, сходи в душ, помойся.

– Ни-и-и. Нильзя, горе будет…

– Не понял…

– Первый раз помылся – война началась. Горе, однако! Второй раз помылся – Сталина похоронили. Совсем горе!

Ну, в конце концов, хохол уговорил его пойти в душ. Через минуту слышит – чукча запел. Хохол спрашивает под дверью:

– Эй, что там у тебя?

– Радость большая! Рубашка нашёлся!

– Где?!

– Под фуфайкой был, однако.

Иваненко, смеясь, замахнулся на рассказчика и вразвалку отправился в соседний вагон.

По проходу мимо оглушительно ржущих «рыбаков» в сторону «хвоста» проследовали ЛНП Алиса и командир СОПа Царёв. Первый дежурный обход после отправления состава. Нужно проверить работу проводников, санитарное и техническое состояние вагонов, везде ли залиты баки с водой, принять, если таковые имеются, жалобы пассажиров. Взять на карандаш замеченные неисправности. Что-то можно затем исправить своими силами, что-то с помощью слесарей на крупных станциях в пути. Глядя на крепко сбитых парней, пышущих здоровьем, какой-то особенной лихостью и бесшабашностью, Царёву вдруг подумалось, что они такие же рыбаки, как его крупнотелая бабушка – балерина Большого театра, а дедушка – Генеральный секретарь ООН.