Василий Мищенко-Боровской - Наша жизнь – это соло… Сборник

© Василий Михайлович Мищенко-Боровской, 2019

ISBN 978-5-0050-7717-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дополнительный пассажирский поезд №344 сообщением «Москва – Мурманск» прибыл в пункт назначения почти вовремя, около шести часов утра. Состав, замедляя ход, втягивался на станцию в узкий проход между «товарняком» и первой платформой. На выходном светофоре за мостом, перекинувшимся от перрона к вокзалу, горел красный. Шумно хлынул воздух из магистрали, тягуче заныли, завздыхали тормоза, стопоря на рельсах многотонную махину.

Проводник девятого плацкартного вагона Мишка Лысков, набросив на плечи форменную студенческую куртку со многими нашивками, эмблемами и значками, открыл дверь «рабочего» тамбура, протёр поручни тряпочкой и вышел на платформу. Встречающих было немного. Сонные пассажиры с чемоданами, сумками, рюкзаками потянулись к выходу. Люди разные и отношение к стоявшему у двери студенту, который в течение тридцати шести часов пути являлся для них в вагоне самым главным и самым ответственным, было тоже неодинаковым. Одни улыбались, проходя мимо, другие пожимали руку, кто-то благодарил. А кое-кто, как вон тот рыжий экземпляр, морду отвернул. Хорошо запомнил его Лысков. Всё время брюзжал, сидел в отсеке с таким видом, будто пожизненное заключение отбывал. Две весёлые девчонки, Вика и Соня, которые ехали от Кондопоги вместе с этим козлевичем, прощаясь, оставили листок с номерами телефонов.

– Спасибо огромное, Миша! Нам было очень интересно, не заметили даже, как домой приехали. Счастливого тебе обратного пути!

– И вам спасибо, девчонки, за компанию. Если надумаете куда-нибудь ехать, а билетов не будет, обращайтесь.

Подружки легко взбежали на мост, обернулись и помахали Мишке, пальцами показывая, чтобы позвонил. Совсем молоденькие, наивные и доверчивые. От брюзги соседа сбежали, почти всю дорогу находились в Мишкином купе, помогали чай разносить, мыли посуду

В соседнем вагоне дверь не открылась: «напарник» Лыскова, Вадик Стапфаев, похоже, опять проспал. Костеря нерадивого компаньона, Мишка перебежал по его вагону в рабочий тамбур. Толпившиеся там раздраженные пассажиры с криками набросились на студента:

– Что же это у вас за бардак такой? Ни белья, ни чая, грязь везде, проводника вообще не видели!

– Да он пьяный весь рейс был, сейчас спит у себя в купе, как сурок.

– Надо было к начальнику поезда сходить пожаловаться.

– Мне мой билет нужен.

Лысков, привыкший к частому недовольству пассажиров, быстро погасил назревающий скандал. Открывая «секретку» входной двери и остальные замки, раздавая билеты, он многократно извинялся, не забывая рассказывать о трудностях: старых вагонах, дефиците белья, нехватке кадров. И пассажиры понимали. Наши люди, вообще, готовы всё понять и всё простить. Мишка растолкал дрыхнувшего Стапфаева, а также третьего проводника в их «связке» – три студента на два вагона – Алексея Чумаченко.

– Ну, вы даёте, раздолбаи! Я что, один за всех должен пахать?

– А мы где? – Вадик никак не мог продрать глаза, Чумаченко пытался накрыть голову подушкой.

– Конечная станция, Мурманск. Вставайте, придурки, скоро планёрка начнётся.

От моста по перрону, вглядываясь в номера вагонов, трусцой бежал дядька в синем спортивном костюме. Наткнувшись в тамбуре на Лыскова, он, зорко вглядываясь в проводника, настороженно спросил:

– Командир, это девятый вагон?

– Девятый, – Мишка кивнул на табличку с номером в окне.

– Запутался совсем, у локомотива семнадцатый номер почему-то.

– Так нумерация с «хвоста». А когда обратно поедем, отсчёт будет с «головы».

– Я спросить хотел, – мужик понизил голос и оглянулся,

– посылку в Москве для меня не передавали?

– Вы – Сергей? – Мишка вспомнил двух женщин, слёзно просивших его передать картонную коробку, замотанную синей изолентой и шпагатом для некоего Сергея в Мурманске и заплативших «трояк».

– Да, да, Сергей. Сергей Иванович Алымов! – радостно закивал дядька.

– Посылку передавали. Хотя, конечно, это не положено. Сейчас вынесу.

Лысков достал из рундука коробку и передал её счастливому адресату. Сергей Иванович протянул студенту рублёвую бумажку.

– Спасибо, командир!

– Обращайтесь, если что.

Вот и еще один рейс, чуть ли не две тысячи километров, почти сорок часов в пути. И пассажиры, пассажиры, пассажиры. Сколько же их было с начала сезона работы в студенческом отряде проводников… Люди постоянно куда-то едут: по делам, на отдых, в гости к друзьям и родственникам. Летом – пик перевозок, транспорта и обслуживающего персонала не хватает. Потому-то и формируются из всяческого хлама дополнительные составы, набираются наспех обученные студенты вузов в качестве проводников вагонов. И надо сказать, попасть туда очень не просто. Попадают, как правило, комсомольские активисты, студенты, не щадящие себя на общественной работе, а также имеющие приятельские отношения с назначаемыми командирами и комиссарами СОПов. Но и это ещё не всё. Требуется пройти двухмесячное обучение в резерве проводников, сдать экзамены, а затем получить заключение медкомиссии. Экзамены, обычно, сдают все, предварительно сбросившись на презент преподавателям. Чтобы пройти медкомиссию, требуется тоже определенная ловкость рук. К примеру, Лыскову, имевшему неважное зрение, пришлось посылать к окулисту вместо себя «зоркого сокола» однокурсника Мотина. Сильно озадачил психиатр, странноватый дедок, к которому Мишка явился сам. Поговорив о том, о сём, он вдруг неожиданно спросил, пристально вглядываясь в Лыскова поверх очков: «Собаку съел, да хвостом подавился. Что это значит?». Лысков стал путано отвечать, мол, если делаешь что-то большое и важное, то обязательно кто-то вставит тебе палку в колёса, а ты на этом и споткнёшься. Не дослушав, старичок ещё ближе придвинулся к Мишке и, глядя ему в самые зрачки, задал новый кучерявый вопрос: «Горбатого могила исправит, а упрямого – дубина?». Короче, проверка на вменяемость. Но это всё мелочи. Овчинка выделки стоит. Поскольку имеется немалый стимул покататься хотя бы один сезон «на паровозе» или, на студенческом языке, съездить «на целину». Это, прежде всего, зарплата. Триста рэ в месяц на дороге не валяются. Для впечатлительных натур – романтика. Пожалуйста, тут ее хоть отбавляй. И, наконец, самое главное – дополнительный заработок. У особо ловких и хватких он доходит иногда до полутора тысяч за сезон. Сорок стипендий за два месяца.