Василий Мищенко-Боровской - Наша жизнь – это соло… Сборник

Однако и вкалывать приходится, мама не горюй. Кадровые проводники, обычно, работают по двое на вагон. Студенты – трое на два вагона, иногда по одному, а случается поработать и «полупроводником». То есть, один на два вагона. Да и график работы убойный: по четыре-пять рейсов подряд. Питаешься, как правило, всухомятку, чем попало, спишь пару часов в сутки. И постоянный мандраж, а вдруг прихватят на чём-нибудь. Попасться можно на чём угодно: с «зайцами», на продаже водки, на манипуляциях с бельём, или же, не приведи господи, случится по твоей вине ЧП. От такой работы запросто можно копыта отбросить. Но ничего, все живы-здоровы, и пока ещё никто не окочурился.

Мишка проводил глазами пассажиров, поднимавшихся по лестнице на мост, и пошел в вагон. Этот момент он всегда переживал особенно остро. На мгновение навалилась необъяснимая тоска. Ещё пять минут назад здесь неспешно текла своя особенная жизнь, которая объединяла его с пятью десятками абсолютно чужих и разных людей. За время рейса все его пассажиры делались своими, и он для них тоже становился своим парнем. Это всегда большой плюс. Сердобольные люди и накормят и напоят. Опять же, «зайца» помогут спрятать, если вдруг нагрянет какой-нибудь неадекватный ревизор «внезапник». Изнывающие от безделья мужики помогают топить титан, часто бегают на станциях добывать для него топливо. Волокут в вагон всё, что попадается под руку и что плохо лежит. Доски, куски фанеры, ящики, мебель всякую. Однажды двое пацанов приволокли двухметровое бревно. Мишка попросил у своего «длинного зайца», плотника из Пояконды, ехавшего на заработки, ножовку и пилил бревнышко в тамбуре часа три, потом колол чурбаки. Зато дров хватило надолго. И вот все эти люди, прибыв на конечную станцию, торопливо покидают временное жилище, а он остаётся один в пустом вагоне. Да, грустноватая картина…

Состав дернулся, локомотив потащил его на запасные пути. Итак, обратный рейс в четыре часа дня, а впереди уйма дел. Сначала надо «подбить» выручку, хотя чего там «подбивать» – рейс оказался не очень прибыльный. Был один «зайчишка», короткий, ехал от Клина до Петрозаводска. Водку и вино никто не покупал. Лежат вон в рундуке все восемь бутылок, купленных в Москве. Четыре бутылки водки «коленвал» по 3.62, две «Русской» по 4.62, две бутылки «бормотухи» по 0.97 копеек и два «пузыря» портвейна «три топора» по 2 рубля 30 копеек. Для разного, так сказать, клиента. Бывали, конечно, рейсы удачные, когда всю «продукцию» удавалось сбыть по цене в два раза выше магазинной, а иногда и того более.

Стеклотары за весь рейс набралось всего десяток бутылок. Если и на обратной дороге будет так же, то и сдавать нечего. А ведь это тоже приличная статья дохода. Проводнику и нужно всего лишь собрать пустые бутылки и сложить в рундук. В Москве придут перекупщики и заберут по 8 копеек за штуку. А сами сдадут по 10 копеек при цене 12. Разница 2 копейки, но при большом количестве, да с каждого рейса…, вот она бухгалтерия. И при этом, всем хорошо. Мишка знал, что на территории депо есть хибарка, в которой сидит «бутылочный король» Гурген, мужик лет сорока, то ли армянин, то ли азербайджанец. Вот он всем этим «бизнесом» и заправляет. А задействовано здесь несколько бригад перекупщиков, человек по десять в каждой. И народ вполне приличный, не пьянь какая-нибудь вокзальная, многие даже с высшим образованием. Ну а что оно, это высшее образование даёт, сто рублей инженерного оклада в месяц? А здесь побегаешь по составам и можешь этот «стольник» за пару дней заработать. Мишка удивлялся: почему государство не может сделать ту же самую работу? Но у государства почему-то всегда чего-нибудь не хватает. То тары, то людей, то техники. А у Гургена всё имеется, и всё работает, как часы. И сам Гурген сидит себе на телефоне, ведёт бухгалтерию, смотрит по немыслимо дефицитному японскому цветному телевизору, какие события происходят в окружающем мире.

Чай пили мало. Тоже в минусе пока. Выданные пачка сахара и пачка чая, за которые надо сдать деньги после рейса, еще не израсходованы. А купленные на свои кровные по две запасных пачки «рафинада» и грузинского чая остались пока вообще не распечатанными.

Опять же, с бельём промашка вышла. Грузчики забросили перед самым отправлением в вагон всего два мешка белья. В мешке – 20 комплектов. Всё влажное. Прачечные не успевают стирать и сушить. Комплект – 2 простыни, полотенце и наволочка. И что прикажете с ними делать, когда в его «бичевозе» 54 места? Если предположить, что в Москве сели 50 человек с билетами до самого Мурманска, уже на всех белья не хватит. А с чем ехать обратно? А ведь их поезд даже не «скорый», он останавливается у каждого столба. Пассажиров бывает больше сотни только в одну сторону. И многие с претензиями. Приходится, по совету бывалых кадровых проводников, мастрячить «китайки». А проще говоря, производить вторичный застил белья. За один комплект ты обязан вернуть в кассу резерва один рубль. Столько, сколько он и стоит. А если ты предложил один комплект два раза, то рубль кладешь себе в карман. Ну, конечно, перед этим следует тщательно отобрать бельё и скомпоновать нужные комплекты. Слишком скомканные и грязные причиндалы в дело не идут. Бывает, человек взял комплект, а почему-то не пользовался или же застилал только одну простыню и наволочку, а умываться и вовсе не ходил. Слегка мятое бельё проглаживается утюжком. Хозяйственный проводник всегда берёт его с собой в рейс. Лысков подобные трюки не очень любил и придумал собственный способ хотя бы частичного решения проблемы. После отправления поезда, собирая билеты, он с удрученным видом и извиняющимся тоном объяснял пассажирам ситуацию, мол, вас много, а белья мало. Выход напрашивается сам собой: комплекты можно разделить пополам. Кому-то достается простыня и наволочка, кому-то простыня с полотенцем. Люди всё понимали, «входили в положение» и соглашались. При этом, за каждую «половину» платили рубль. Хотя бывали несознательные и не согласные. Они устраивали скандалы, ходили к начальнику поезда, а что тот может сделать, отдать свой личный комплект белья?

В этом незадавшемся рейсе пассажиры в большинстве оказались несознательными. Пришлось все комплекты раздать сразу же после отправления из Москвы. Значит сейчас нужно срочно, пока не пошел с обходом командир СОПа Саня Царёв, засучить рукава и приготовить хотя бы десяток «китаек». Царёв еще в первом рейсе предупредил всех: вторичный застил белья – дело подсудное, поэтому в случае поимки того, кто этим занимается, изгнание из отряда будет производиться мгновенно и беспощадно.

Невеселые Мишкины мысли прервал стук во входную дверь. Внизу между путей у вагона стоял страждущий человек с опухшим лицом и трясущимися руками. «Наш клиент», сразу определил Лысков.