Василий Мищенко-Боровской - Наша жизнь – это соло… Сборник

Некоторый денежный фонд должен быть и у командира отряда. На случай внезапных проверок со стороны областного штаба ССО. Штабисты тоже люди. Хотя достаточно молодые, но уже начальники, причём знающие себе цену и, следовательно, с повышенными запросами. Командир должен расстараться и сделать всё возможное, чтобы штабные контролёры остались довольными. И попробуй, прояви принципиальность, сразу попадёшь в «чёрный» список. Это значит, что при последующих проверках обнаружится куча нарушений. О них станет известно не только в штабе, но и в институте. Потом вместо грамот и иных поощрений, заклеймят позором и будут склонять все, кому не лень. В результате железной дороги больше не видать, как своих ушей. Короче, быть принципиальным и портить отношения с большими и малыми начальниками из штаба себе дороже.

За время работы на железной дороге бывало всякое, и Царёв уже ничему не удивлялся. Отставшие от поезда пассажиры и проводники. Сломанные двери, полки, столики, разбитые окна, непонятно зачем выброшенные из вагонов огнетушители. Пьяные дебоширы, картёжные шулеры и воровство. Стычки между пассажирами, проводниками и ревизорами с последующими разборками. Загаженные сортиры, блевотина в купе, тамбурах и коридорах. Случались и серьёзные ЧП. Заклинивало от перегрева буксы. Происходило возгорание электропроводки. В прошлом году перед Беломорском пропустили товарняк, а он потом столкнулся на однопутном участке с нефтеналивным составом. Стояли в Кеми больше десяти часов. После, проезжая место катастрофы, видели низко барражирующие вертолёты, чёрное дымящееся месиво из обломков сгоревших вагонов, колёсных пар, цистерн, вывороченных шпал и завёрнутых в спираль рельсов. Могли бы оказаться на этом месте они. Получается, что диспетчер ненамеренно послал на смерть четверых человек вместо семи сотен. А может быть, не диспетчер, а Всевышний так распорядился. Казалось бы, в гробу видать такую работу. Но она затягивает, будто наркотик. Некоторые студенты так осваиваются, что продолжают работать и после окончания сезона. А однокурсник Славка Глинцевич вообще бросил институт и остался на «железке». Перешел на фирменный поезд «Арктика», а позже стал кататься в Хельсинки. Правда, поговаривали, что такое странное решение было как-то связано с неадекватным начальником поезда. Будто бы тот от любви к студенту совсем сбрендил. А Славка, запутавшись и потеряв ориентацию, совершенно неожиданно для себя и окружающих, в конце концов, не устоял и тоже стал не совсем адекватным, хотя ранее ни в чём таком замечен не был. Царёв, конечно же, не собирался посвятить себя целиком этой занятной профессии, в которой сконцентрирован винегрет самых различных умений и навыков. Ведь проводник в вагоне является кондуктором и охранником, психологом и официантом, механиком и уборщиком. А случается, не приведи Господи, медиком и спасателем.

После второго сезона Царёв неожиданно понял, чем привлекают его эти летние экспедиции по железной дороге в составе СОПа. А именно: своей сезонностью, временностью. Разухабистая, сверхнапряженная и рисковая работа «на колёсах» привносит в жизнь значительную дозу драйва. Но Саня придерживался золотого правила: всего должно быть в меру. Тем не менее, почему-то всегда после завершения трудового семестра накатывала ностальгия, особенно когда мимо платформы вдруг стремительно проносился «скорый», оглашая окрестности басовитым волнующе-призывным тифоном и разнося такой, до боли знакомый и родной горьковатый запах дымка из вагонных печек.

Царёв родился и до восемнадцати лет жил в селе, раскинувшемся вдоль железной дороги на несколько километров. В школу Саня ходил «по шпалам». С замиранием сердца провожая вихрем проносящиеся мимо поезда, он пытался представить, как там всё внутри вагонов устроено, что делают в этот момент едущие куда-то люди. Его детство было наполнено не только природными красотами, но и самыми разнообразными звуками и запахами железной дороги: пронзительными гудками паровозов, гулким перестуком колёс, запрещающими звонками переезда, каким-то волшебным букетом запахов от рельсов и шпал. Учитывая рельеф местности, поезда в некоторых местах сбрасывали скорость, и пацаны этим пользовались: забирались на ступеньки вагонов и проезжали пару километров, сокращая таким способом себе путь до школы. Случались и неприятности: сломанные и вывихнутые руки-ноги, разбитые носы и коленки вследствие неудачных прыжков на ходу. Их участок железной дороги «вляпался» в историю тем, что когда-то, в конце прошлого века, здесь произошло крушение поезда императора Александра III. Причину тогда так и не установили. То ли террористы взорвали бомбу, то ли было допущено какое-то головотяпство. Царский поезд тащили два паровоза с превышением скорости на железнодорожном полотне, состояние которого, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Об этом рассказывал им учитель истории и даже водил класс на место катастрофы. Саня, закрыв глаза, отчётливо увидел раскуроченный поезд, сошедшие с рельсов и валявшиеся под откосом вагоны, могучего императора, державшего крышу на своих плечах, пока выбирались из-под обломков члены царской семьи. В том числе сын, будущий и последний российский император Николай II, а также гости, завтракавшие с Александром. Позже, когда Царёв уже работал на заводе, случалось ездить в город на «пассажире», следовавшем по маршруту «Дебальцево-Харьков». Это был единственный поезд, останавливавшийся на их станции. Опоздав на свою электричку, Саня дожидался состава из Донбасса и запрыгивал на подножку вагона. Ехать приходилось в тамбуре, строгие тётки проводницы внутрь не пускали. В шестнадцать Царёв впервые самостоятельно отправился на поезде по своей железной дороге в город Жданов, а оттуда в дом отдыха на побережье Азовского моря. Спустя пять лет ему довелось проехать полстраны, направляясь после «дембеля» в Сибирь на «стройки коммунизма», и увидеть собственными глазами из окна поезда, какая она, его страна огромная, красивая, суровая, разная. Насмотрелся Саня за трое суток и на работу проводников. Скажи ему тогда кто-нибудь, что пройдёт ещё немного времени, и он сам узнает тонкости и хитрости этой профессии, наверное, посчитал бы такого вещуна сумасшедшим.

Ровно в 9.30 Царёв планёрку закончил, предупредив бойцов о необходимости оставить на составе дежурных и явиться за час до отправления. В отличие от остальных студентов, он работал уже третий сезон. Начинал рядовым бойцом, второе лето отъездил комиссаром, а в этом году был назначен освобождённым командиром линейного отряда. «Освобождённый» – означало, что командир не работает наравне со своими бойцами, не обслуживает пассажиров, имеет собственное купе в штабном вагоне и «осуществляет общее руководство». Однако Саня этот пункт инструкции соблюдал не всегда. Случалось, что нужно было подменить кого-нибудь из заболевших студентов, бывало, что кто-то отставал от поезда или ещё по какой-либо причине деликатного свойства Царёв сам становился на вагон, с удовольствием вспоминая былое. Кое-кто из начальников поезда, с которыми Царёву довелось поработать, иногда тоже нарушали собственную должностную инструкцию, доверяя ему «порулить» составом вследствие различных обстоятельств. Хотя в подобных случаях начальник должен передавать руководство своему электромеханику.