Владимир Гарасев - Солнечная сторона

Отчего именно плавки? Он помнил, что время от времени в компании появлялась идея искупаться ночью в близлежащем озере, пока ночи еще не слишком холодные и не остыла вода. Но раз за разом, начав бухать, эту идею попросту забывали. А ведь ее можно использовать – особенно, если все остальные опять не соберутся!

Стало темнеть, и налаженный механизм субботней пьянки закрутился с точностью хороших часов. Все элементы были традиционны, и сбоев не давали. Компания постепенно собралась в лесу, у костра, и шоу началось. Пока оно не зашло слишком далеко, Соболь во всеуслышанье напомнил, что они собирались пойти купаться, и момент хороший – дни стояли жаркие, вода не остыла. Идею восприняли с энтузиазмом, и стали разливать. В последствие за нее даже выпили. Но, чем дальше шел процесс, тем ясней становилось, что опять никто никуда не пойдет.

Мисс Август держалась возле Мисс Подружки. Похоже, ее не слишком смущало то, что она никого здесь не знает. Она пила символически, вежливо улыбалась тому, что вызывали приступы уже нетрезвого смеха и наблюдала за всем происходящим, не отстраняясь явно, но и не стараясь участвовать. Кое-кто из чуваков несколько раз посмотрел в ее сторону, но потом всеобщее веселье поглотило и их. Магнитофон выдавал что-то англоязычное, и под этот аккомпанемент человек десять хаотично что-то говорили; как обычно после принятия, жизнь начинала казаться куда интереснее.

Соболь, разумеется, почти не пил. Он уселся на своей телогрейке так, чтобы быть точно напротив Мисс Август, и костер между ними отлично освещал и его, и ее. Соболь то и дело коротко посматривал на нее и однажды встретился с ней взглядом. Так повторялось еще раза два или три; пора было двигаться дальше.

Он поднялся, надел ватник и для начала отправился в лес за дровами; это периодически делал кто-то, кому было не лень. Наломав немного сухих еловых веток, он подбросил их в костер. Разумеется, это было удобнее сделать именно с той его стороны, с какой пребывала Мисс Август. Он присел возле костра, якобы интересуясь результатом своих действий, и тотчас обернулся к ней:

– Ты знаешь, что здесь есть свое собственное озеро Рица?

Она улыбнулась с некоторым удивлением:

– Нет…

– Здесь рядом старые песчаные карьеры. Довольно большие. Выглядят, как карманные горы. На дне одного карьера есть озеро. Может, там родник, а может, просто скапливается дождевая вода, – он тоже улыбнулся, – и именно до него мы никак не можем дойти.

– Знаешь, – сказала вдруг она уже без улыбки и удивления, – если вот так напиваться каждые выходные, никогда никуда не дойдешь.

Соболь не знал, для чего она это сказала но тут же понял, как это использовать:

– Поэтому я и не напиваюсь. А поскольку ты этого тоже не делаешь, мы можем пойти туда вместе.

Она молча поднялась и взяла с земли свою куртку, на которой сидела.

Он быстро исчез за границей света, создаваемого костром; Мисс Август последовала за ним; кажется, их исчезновения никто не заметил.

От костра казалось, что вокруг лежит полная тьма, но на самом деле даже в ночном лесу можно передвигаться, не натыкаясь на все подряд. Соболь к тому же мог пройти здесь даже с закрытыми глазами – он помнил эти места едва ни с рождения и знал так, как знаешь только то, что всегда нравилось, во что возвращаешься в памяти.

– Видишь что-нибудь? – спросил он Мисс Август.

– Не очень…

Он взял ее за руку.

Это был совершенно интуитивный жест, он не думал, что она внезапно потеряется. Но что-то подсказало ему, что взять ее за руку будет полезно. Он идет первым и ведет ее за собой…

Они вышли на просеку. Наверху три яркие звезды как раз помещались в узкой неровной полосе темно-синего полночного неба.

– Небо ночью черное, так ведь? – спросил он.

– Ну да.

– Посмотри вверх.

Они остановились.

– Точно черное? – спросил он.

Она помедлила и сказала:

– Обычно в таких случаях говорят: посмотри, сколько видно звезд.

Он рассмеялся – очень негромко; громкий звук был неуместен в такой тишине:

– Я спросил потому, что оно не черное. Только это обычно не замечают. Оно темно-синее. Похоже?

– Похоже, – сказала она; ничто не указывало на то, что она это увидела, но она согласилась – и кажется, сейчас это было важнее.

– Я заметил это, когда узнал, что в английском «темно-синий» будет «миднайт-блю» – «полночный голубой».

– Никогда не знала, что в английском есть темно-синий цвет, – сказала она, – хотя и учила английский. Знала только про голубой.

– В английском до странности много выражений для «темно-синий». Дип-блю. Дак-блю. Нэви-блю. Неви-блю – это, как я понимаю, цвет формы военно-морского флота, который иногда называют аббревиатурой «нэви». Ну и «сапфир» – это понятно.

Она засмеялась.

– Что? – спросил он, улыбаясь этому ее смеху.

– Ничего, – сказала она.

У него кружилась голова. Может быть, от смотрения в это полночно-синее небо с негородскими огромными звездами. Может, от ее почти физически ощутимого присутствия рядом – подумать только, женщина, которую он должен получить во что бы то ни стало, Главная Цель Существования Мира, стоит в одном шаге от него. Стоит протянуть руку…

Совершенно на автомате, ни о чем не думая, он обхватил ее за талию и притянул к себе.

Она слегка уперлась ладонями в его грудь, но само это движение, которое он не смог бы понять умом, на уровне подсознания подсказало ему, что надо делать. Он притянул ее сильнее, и нашел губами ее губы.

Когда странное, между темной землей и темно-синим небом состояние кончилось – сложно сказать, отчего и еще сложней – сколько длилось оно – она сказала:

– Если мы не увидим озеро Рица, это будет мало отличаться от того, что происходит сейчас у костра.

Когда они увидели озеро, и последовало ожидаемое продолжение, и они сидели на берегу, и он обнимал ее за плечи, на которые набросил свою телогрейку, он сказал:

– Мы еще увидимся?

– Нет, – сказала она сразу.

Он ожидал этого – так же интуитивно, как делал все, что касалось ее – но все равно спросил:

– Почему?

– Хотя ты и ведешь себя, словно тебе принадлежит все самое лучшее, это пока не так. Пока, – она выделила это слово, – это совсем не так, – она выделила слово «совсем», – а женщина ждать не может. Ты, наверное, думаешь, что лучшее впереди?

Он кивнул в темноте:

– Да, конечно.

– А самое лучшее, что могу предложить я – это то, что я могу предложить сейчас. И еще лет десять. Потом все быстро кончится. И тратить время на тех, кто мало что даст взамен, мне уже поздно.

Некоторое время они молчали.

Потом она сказала:

– Это звучит очень банально и глупо, но я хочу, чтобы ты не считал, что я веду себя так со многими.

Он отрицательно покрутил головой в темноте: