Айрин Бран - Змеиные тропы. Летопись Подлунного мира

Главные жрецы четырех богов замерли на ступеньках лестницы, ведущей в главный храм, ожидая Эскура, на их лицах застыло напряжение и нескрываемая тревога. Они смотрели на своего верховного жреца, как на последнюю надежду.

– Что сказал его величество о воле богов, которую явили они в величии своем? – выступил вперед жрец в черных одеждах.

– Все в полном порядке, Гуэль. Император принял волю богов. Казнь пройдет вне города, – устало произнес Эскур.

– Почему тогда до сих пор кровавый рассвет? – поежился жрец Ула. – Боги не верят ему?

– Он уйдет, когда умрет Ээн. И умрет не в городе. Почему я должен объяснять тебе эти простые истины, Гуэль? – в голосе верховного жреца прозвучало раздражение. – И император согласился с мудростью этого решения, ведь никому не хочется заливать кровью негодяя свой дом. Но хватит об этом. Давайте соберемся и отправимся к месту казни. Нам предстоит провести ритуалы очищения и напутствия в путешествие к вратам подземного мира.

– Я не уверена, что жрицам Уты и Уйи следует присутствовать при казни, – проговорила жрица в желтом.

– Не говори глупостей, Аанор, – покачал головой Эскур. – Ты же знаешь, как проводятся эти ритуалы. При их проведении должны присутствовать жрецы всех богов. И не надо бояться. Это законы империи, а мы приняли их, когда прибыли сюда и решили стать главными жрецами Мирэй и вести людей к мудрости и свету. Их законы, они как наши правила. Даже если они претят тебе, их следует неукоснительно соблюдать.

– Да, верховный жрец, прости мне слабость мою, – выдохнула жрица Уйи. – Вся эта кровь, что заливает Арис, заставляет меня нервничать.

Она даже провела по стене храма пальцами, в опасении, что они окрасятся красным. Но руки Аанор остались чисты, ведь потоки крови были лишь оптической иллюзией.

– Давайте приготовимся. Солнце взойдет очень скоро, а мы должны быть на месте казни задолго до прибытия императора и осужденного, иначе его величество может поторопиться и выпустить жизнь из преступника до ритуала.

– Тогда давайте отправляться, – предложил Гуэль, поежившись. – Мне слишком неуютно в Арисе сейчас, даже стены храма не спасают от этого навязчивого чувства. Кажется, что кровь стекает по стенам и внутри него.

– К тому же для обрядов нам ничего и не надо, – подхватила Аанор.

– Нам потребуются еще жрецы, – Эскур нахмурился. – Вы же знаете порядок. Отправьте посыльных в храмы, а сами мы пойдем уже.

– Да, верховный жрец, – хором отозвались все четверо.

Эскур отмахнулся от них и направился вниз по лестнице, поправляя свои и без того безупречные одеяния. Он казался частью этого странного пугающего тумана в своих кроваво-красных одеяниях. Горожане, направлявшиеся к месту казни, даже испуганно шарахались от этой призрачной красной фигуры, что выплывала на них из тумана, потом узнавали верховного жреца и складывали руки в просьбе благословить их и защитить. Эскур не отказывал. Он никогда не отказывал тем, кто веровал в Ура в его милости. Он благословлял и успокаивал, и испуганные жители столицы успокаивались, их взгляды вновь становились ясными, их них уходила тревога. К месту, выбранному богами, чтобы лишить жизни нарушившего законы империи человека, верховный жрец империи пришел уже в сопровождении сотен горожан, что вызвало немалое удивление у командира городской стражи. Ее немалый отряд обеспечивал порядок на месте казни

– Молящийся за нас, благословите нас в нелегком ратном труде милостью Ура, – старший офицер снял шлем и склонил голову.

– Пусть Ур хранит тебя в твоем нелегком деле, – привычно произнес Эскур, затем помрачнев, спросил: – Кто исполнит приговор, командир?

– Пришлось выбрать палача из горожан, – пожал плечами командир, вновь водружая шлем на голову. – Но дело свое он знает, скот забивать рука набитая нужна. Надеюсь, он нам будет очень редко требоваться.

– Я тоже надеюсь на это, командир. Но сегодня ему придется потрудиться.

– Молящийся за нас, этот человек нарушил закон. А закон следует соблюдать, а коли нарушил его – безропотно принимать кару, – согласно кивнул офицер. – Идите к вершине, Молящийся за нас, император скоро прибудет и тогда приведут осужденного.

– Благодарю, командир.

Эскур побрел к вершине. Его согбенная фигура всем своим видом кричала о том, что на плечах верховного жреца империи лежит целая гора. Время потекло очень медленно, словно попало в ловушку из вязкой патоки. Каждый шаг, который делал жрец, был словно по раскаленным углям или острым гвоздям. Эскуру, казалось, что кровь обильно течет из его израненных ступней. Он не думал, что это будет настолько тяжело.

Когда он все же ступил на вершину холма, где в спешном порядке возвели грубо сколоченный помост, которому предстояло стать эшафотом, из Красных ворот показалась императорская процессия. Вариар возглавлял отряд собственной гвардии и соратников, когда-то пришедших в Арис вместе с ним, а теперь изъявивших желание присутствовать на казни. У них, выходцев из клана Сал, имелось на то больше прав, чем у всех подданных империи вместе взятых. Эскур был уверен: будь в городе все двадцать человек, с которых началась империя Мирэй, они бы сейчас следовали за Вариаром, чтобы своими глазами увидеть последние мгновения жизни Ээна. Но в столице их осталось всего шестеро. И все они сейчас приближались к месту казни. Следом за конной процессией из ворот вышел пеший отряд из пятидесяти разоруженных гвардией воинов клана Сал, которым предстояло смотреть на то, как судьба настигает их вождя.

Император въехал на холм на коне, и не произнеся ни слова, остановил его рядом с верховным жрецом, замершим рядом с помостом. Эскур бросил быстрый взгляд на своего правителя и сглотнул резко вставший в горле комок: лицо Вариара стало похоже на страшную застывшую маску. Такие, Эскур слышал об этом, используют выходцы из Кси, для нападения на врагов, чтобы вселять ужас в их души.

Не успел верховный жрец обдумать пугающий взгляд императора, как из Серых ворот показалась жреческая процессия, возглавляемая четырьмя высшими жрецами. За ними следовала телега с установленной в ней железной клеткой, в которой бесновался осужденный на смерть Ээн. Он лютым зверем кидался на прутья, стараясь вырвать их из пазов. Казалось, еще мгновение – и он вцепится в них зубами. Осужденный изрыгал какие-то страшные проклятья, грозил всем мирэйцам карами, которые нашлет на них Бог-Солнце, которому поклонялись члены клана, ведь они нарушили древние обычаи Сал. Но чем ближе становился эшафот, тем быстрее силы покидали его. Наконец он осел на пол клетки и принялся выть, как волки воют на луну, оплакивая свою жизнь.

Телега тяжело остановилась у подножия холма, и двое стражников попытались вытащить Ээна наружу. С первого раза это им не удалось. Осужденный вжался в дальний угол клетки, не желая выходить. Они провозились несколько долгих мгновений, вызывав недовольный взгляд Вариара. Затем один из стоявших в оцеплении стражников додумался ткнуть осужденного копьем, и тот буквально вылетел из клетки на руки двум его незадачливым товарищам. Стражники потащили свою сопротивляющуюся добычу вверх по склону, стараясь не обращать внимания на ее истошные крики и тщетные попытки вырваться. В конце концов Ээн рухнул на деревянный настил под ноги императорскому коню, направленный сильными руками своих конвоиров.