Айрин Бран - Змеиные тропы. Летопись Подлунного мира

– Я дышу, чтобы служить империи Мирэй и моему императору, – отозвался ставшей традиционной фразой Эльди, поднимаясь на ноги.

– Глава Имперского совета Хлауд, огласите этой женщине обвинения против нее, – теперь голос Вариара безжалостно бил по нервам.

Хлауд выступил вперед и поклонился своему правителю, затем бросил презрительный взгляд на женщину, беснующуюся у его ног.

– Недостойная Эниай, ты обвиняешься в убийстве жены вождя клана Сал, матери нашего императора Вариара Первого, в издевательствах над наследником клана и убийстве самого вождя, – монотонным, безэмоциональным голосом зачитал обвинения глава совета империи Мирэй, брат погибшей жены того самого вождя, чье место и заняла эта женщина.

– Вы убили моего сына! – завизжала она. – Вы посмели убить вождя клана Сал!

– Жрецы клана Сал, вы обвиняетесь в сговоре с Эниай с целью возведения в вожди клана ее сына. Вы обвиняетесь в обмане богов и людей, в подмешивании в ритуальный напиток ослабляющего эликсира, что повлияло на поединок благосклонности богов. Вы обвиняетесь в высказывании своей воли от имени богов, – продолжил обвинять Хлауд.

Коленопреклоненные люди завыли в голос.

– У тебя нет доказательств, Хлауд! – взвилась Эниай, указав на главу совета империи пальцем. – А доказательств того, что вы нарушили обычаи и убили моего сына – много. Вы нарушили волю богов.

– Твой сын нарушил закон, – жестко произнес Хлауд. – И по этому закону он был казнен. Что же касается доказательств… – он шагнул к женщине и резким движением сорвал с ее шеи круглый амулет. – У нас есть свидетель.

Лоэналь шагнул вперед, понимая, что именно собирается сделать Хлауд.

– Если эта вещь была с тобой, обвиняемая Эниай, я могу всем показать то, что ты и этот амулет видели, но не только это. Мы услышим и слова, сказанные рядом с этой вещью, – с легкой ноткой презрения к нечесаной женщине произнес эльф.

– Это невозможно! – взвизгнула Эниай.

– Посмотри на меня внимательно, обвиняемая Эниай, – твердо велел Лоэналь и, дождавшись, когда полный ненависти и злобы черный взгляд упрется в его лицо, продолжил: – Я эльф. Моему народу подвластна магия. Очень сильная магия. Мы видим то, что недоступно людям.

Эльф подбросил амулет Эниай в воздух и, прежде чем тот упал, произнес едва слышно: «Кинатис», и побрякушка зависла в воздухе, мягко светясь синим цветом. Лоэналь пошевелил пальцами, и амулет начал быстро вращаться, все сильнее разгораясь. Наконец пятно света стало размером с крупного человека в высоту и примерно в трех в ширину. Все собравшиеся затаили дыхание, даже Эниай умолкла, когда в этом световом окне появился силуэт какого-то странного человека, закутанного в дерюгу.

– Это точно сработает и меня не привяжут к смерти этой убогой стервы? – раздался голос женщины, молча сидевшей на полу в тронном зале, отчего та вздрогнула и забилась в цепях, стараясь схватить амулет.

– Конечно, Эниай. Никто и не подумает, что хозяйку клана Мирэй отравили. Она лишь не проснется, померев во сне, – тем временем проскрежетал человек в дерюге.

– Сколько у меня будет времени, чтобы добраться до своего дома прежде, чем она сдохнет?

– Я же говорю, а ты меня по ходу не слушаешь совсем. Она помрет во сне, значит, у тебя вся ночь будет. Ее смерть обнаружат лишь поутру.

– И что они решат?

– Ну, какие мысли будут в их головах копошиться, я не знаю, и куда они их выведут – тоже, но на отраву вряд ли подумают. Нет у этого яда признаков. Жертва просто умирает.

– Ладно, убедил. Держи свою плату, заслужил.

Было видно, как та, на чьей груди висел амулет, что-то швырнула своему собеседнику, но тут картинка затуманилась и сменилась. Теперь было понятно, что Эниай крадучись идет к покоям своего вождя, а вернее, к небольшой комнатке рядом, где стояли лакомства, которые любила жена вождя Мирэй. В поле зрения амулета появились руки, и все увидели, как они что-то высыпали из пузырька на засахаренные фрукты, затем Эниай быстро покинула дом вождя. Хлауд непроизвольно сжал кулак, краем глаза отметив, как подался вперед Вариар, явно готовый выхватить меч у Эльди и нанести один роковой удар.

– Обвинение в убийстве жены вождя клана Сал – доказано, – опасно спокойным голосом объявил Хлауд, не обращая внимания на шипение Эниай. – Обвинение в кознях против наследника вождя ждет своего подтверждения.

Лоэналь шевельнул пальцами, и в световом поле снова появилась картинка: перед владелицей амулета сидел маленький мальчик лет трех и самозабвенно бил руками по шкуре волка, брошенной на кровать. Сразу стало понятно, что это и есть Ээн.

– Погоди, милый, я придумаю, как избавиться от этого несносного недоноска Вариара. Ты еще будешь вождем, мой дорогой. И молодым вождем. Я об этом позабочусь. Верь мне, – затем женщина взяла ребенка на руки, и радостно рассмеялась, несмотря на то, что тот ударил ее ногой в лицо.

Картинка затуманилась и сменилась другой. Теперь перед Эниай с понурой головой стоял Вариар, а она с упоением лупцевала его ладонью, отвешивая одну оплеуху за другой. Мальчик молча стоял и терпел, только время от времени бросая на нее полные ярости взгляды исподлобья.

– Как ты смеешь! Как ты смеешь, сучье отродье? – иступлено повторяла Эниай с каждым ударом, и голос ее походил на шипенье.

В этот момент дверь комнаты открылась и в помещение вошел мужчина, напоминавший чем-то нынешнего Вариара, такой же сильный и ловкий.

– Эниай, что ты делаешь? – в его мягком баритоне, проникавшем в душу, сквозила угроза.

– Он меня оскорбил, мой господин, – тут же изобразив несчастную, забитую женщину, каковой ее все считали, заявила Эниай.

Ее голос тут же превратился в жалкое блеяние, амулет оказался чуть ниже, чем в начале видения: женщина явно сгорбилась, словно провинившаяся собака перед строгим хозяином.

– Как он тебя оскорбил?

– Он… он… – всем слушавшим этот разговор было понятно, что Эниай искала оправдания своим издевательствам над пасынком. – Он назвал меня шлюхой и сказал, что лучше бы я сдохла под забором, чем заняла твою постель, муж мой.

– Это правда?

Вариар молчал. Он лишь сопел, стараясь сдержать слезы, что было нелегко для десятилетнего мальчишки.

– Раз ты молчишь, значит признаешь свой проступок. Отправляйся к конюхам, и будешь ухаживать за лошадьми до тех пор, пока я не увижу кровавые мозоли на твоих руках, – грозно повелел вождь.

– Да, отец, – отозвался мальчик и вышел из комнаты.

Эниай опустилась на колени.

– Спасибо, муж мой.

Мужчина ничего не ответил, со вздохом сел на кровать, и принялся смотреть вслед сыну.

– Доказано, – сказал Хлауд, глядя на Эниай.

Та уже поняла, что ничего не может возразить тому, что показывал ее верный амулет. Она с дикой ненавистью взирала на эльфа из-под свалявшихся черных волос, и даже уже не выла, а едва слышно скулила, как побитый щенок. Но Лоэналь безжалостно шевельнул пальцами, и картинка изменилась. Теперь перед Эниай снова сидел человек в черной дерюге и внимал ее тираде: