Юрий Киселев - БЕЛОЕ и КРАСНОЕ. Отпрыски

Время шло, никто не выходил. Что за черт! Может, Мартинес не послушал и взял одну на двоих? Майкл вопросительно гляул на бармена. Тот истолковал его взгляд по-своему и повторил виски. «Ну и рожа у этого корсара!» – снова подумал Майкл и, потягивая виски, не без зависти представил, чем там занимаются Тони и Монсеррат.

Послышалось цоканье каблуков, из-за портьеры вышла женщина, мельком вглянула, кивнула и поцокала в зал. Ничего оголенного. «Хозяйка или корсарова жена», – решил Майкл. – Ну точно Мартинес сэкономил взял одну на двоих. Нет, после него – фу!

Майкла аж передернуло. Бармен истолковал это по-своему.

– Не нравится? – сказал он на своем корявом. – Лучше у меня нет. Да и в Барселоне.

– Что? – не понял Майкл.

– Линда, – кивнул Бармен в сторону зала. – Ее зовут Линда.

Майкл обернулся. Линда сидела на диване перед низким столиком. В полутьме ее почти не было видно, только огонек сигареты.

– Давай, моряк! Будешь благодарить Уго, – подбодрил бармен.

Майкл глупо ухмыльнулся, пряча смятение, заглотнул остаток виски и достал сигарету. Бармен услужливо поднес прикурить. Майкл обреченно сполз с табурета и, чувствуя дрожь в коленках, пошел. Что ей сказать? Да вряд ли она по-английски…

Подойдя, он плюхнулся на диван, что стоял углом к тому, где сидела она.

– Привет, – непослушными губами, не глядя на нее, сказал он. – Не помешаю?

Она, видно, не поняла и сказала:

– Линда.

– Майкл. Приятно познакомиться.

Эту фразу она знала и заученно ответила. Майкл сделал несколько нервных затяжек и, по-прежнему не глядя ей в лицо, спросил, что она хотела бы выпить. Она усмехнулась:

– Сhateau d’Yquem .

Майкл опешил. Не потому, что она назвала одно из самых дорогих вин, а оттого как она произнесла это « Сhateau d’Yquem», совсем как его маман, на чистом французском.

– Parlez-vous francais? – спросил Майкл, впервые глянув на нее, – и встретил ее слегка удивленный взгляд.

– Уго сказал: ты американец, – по-французски же ответила она.

– Американец.

– А говоришь как француз.

– Ты тоже, – впервые улыбнулся Майкл.

– Я в Британи родилась, в Сен-Мало. Там порт. А ты в Париже? Выговор парижский.

– Мать парижанка, я родился Нью-Йорке. – Майкл прикурил от сигареты другую и встал. – Сhateau d’Yquem? En 1762 , okay?

Она вскинула на него лукавые глаза и взмахнула густо накрашенными ресницами. «Хулиганка!» – про себя улыбнулся он и направвился к стойке. – А глаза чýдные. Стрижка «Утиный зад», самая модная, смыть штукатурку – не больше двадцати. Это она сперва показалась старой. – Он заказал виски и фужер бордоского. Бармен оценил выбор.

– Понравилась девочка? – удовлетворенно сказал он.

Майкл отнес выпивку и снова прикурил от сигареты.

– Как Шато-Икем? – спросил Майкл.

– Бордо, – засмеялась она.

– О, ты разбираешься в винах как истая француженка! И какое Бордо?

Она снова засмеялась:

– У него только одно. – И с кривой усмешкой добавила: – Я думаю, я немка.

Фраза прозвучала странно, но Майкл не стал уточнять, а спросил:

– А откуда ты знаешь Шато-Икем? Пробовала?

Она улыбнулась:

– Читала. А ты?

– Любимое вино моей маман. Отец ее был богатый челове и иногда ее баловал.

– Как меня Уго. – кивнула она на бармена.

– Твой отец? – изумился Майкл.

Она коротко засмеялась.

– Мой хозяин. Он ко мне хорошо относится и иногда угощает Бордо. Больше-то меня никто Бордо не угощал, ты первый.

– Я рад, – смутился Майкл, собираясь прикурить новую сигарету.

– Уже четвертая, – заметила она и встала с недопитым фужером. – Пойдем?

– Допей, я еще возьму! Давай поговорим.

– Твой друг заплатил за полчаса, знаешь? – Она поглядела на часики.

Майкла резанула ее деловитость, напомнившая, что она не на свидании, а на работе.

– Пошли! – Она протянула Майклу руку.

Рука была узкая и теплая. Она провела Майкла за портьеру, за которой открылся коридорчик с несколькими дверьми. Она толкнула одну, и они вошли.

Майкл был не в том состоянии, чтобы разглядывать клетушку, куда ввела его Линда, назвав это «кабинетом». Потом он мог вспомнить лишь заваленную множествой подушек постель и аляповатую картину с парящими ангелами – на месте окна. Очевидно, там была еще тумбочка или что-то вроде, на что Линда поставида фужер, и повернулась к нему:

– Ну, что ты хочешь?

– Я… Э-э… – Майкл стушевался. – Можно я тебя поцелую? – краснея спросил он.

– Что? – Она прыснула, но тут же подумала, что не поняла его. – Ах ты, шалунишка, любишь это? Окей. – Она присела на край кровати, легла на спину, согнув ноги в коленях, и, раздвинув их, подняла подол своей широкой лимонного цвета юбки. Майкл стоял чуть сбоку и видел лишь ее оголившееся бедро, оттененное темным краем чулка. Трусиков на ней не было. На миг у него даже в голове помутилось.

– Ну, целуй же! – сказала она нетерпеливо и слегка раздраженно.

Он подступил к ней и, опершись на руки, наклонился к ее лицу. Она оттолкнула его, резко села и, опустив юбку, сверкнула глазами:

– Ты что делаешь?

– Ты сказала – целуй…

– Ну не сюда же! – Она закрыла ладонью рот и помотала головой.

– Почему? – простодушно удивился он.

– Потому! – отрезала она.

Майкл стоял подле нее, решительно не зная, что делать. Она посмотрела на часики:

– Ну, если ты ничего не хочешь, мы еще успеем выкурить по сигарете.

– Я все хочу! – выпалил Майкл.

– На «все» уже нет времени.

– Я доплачу.

– И на сколько ты хочешь меня взять?

Теперь на часы посмотрел он:

– Еще на час.

Она неспешно допила вино и протянула ему фужер.

– Окей. Тогда принеси мне еще вина.

Майклу показалось, что она согласилась без особой охоты. Он обозлился, и это придало ему смелости.

– Только… – Он твердо посмотрел ей в глаза. – Не могла бы ты… – И провел рукой вокруг своего лица, как бы умывая.

– Что?

– Смой.

– Что?

– Краску.

– Что-о-о?! Я что, по-твоему, каждый час должна краситься? Возьми меня на ночь и делай со мной что хочешь.

– И в губы целовать?

Она нахмурилась и покачала головой.

– В губы я буду целоваться с мужем.

– Ты замужем?

Она посмотрела на него как на идиота и прыснула:

– Ты какой-то странный.

– Это плохо?

– А у тебя денег хватит?

Он извлек из-под фланелевки пачку, показал:

– Хватит? – И повернулся к двери.

– Ты куда?

– Заплачу.

– Постой! Если на ночь, нам нет смысла тут оставаться. В отеле намного дешевле. – Линда встала. – Я только скажу Уго и надену что-нибудь теплое.

– А как мне предупредить друга?

Они вышли в коридор, и Линда окликнула Монсеррат. «Si!» – послышалось из какой-то комнаты, дверь приоткрылась, и Монсеррат высунула голову.

– Ему надо поговорить с другом, – сказала ей Линда.